– признал Прохор, – но если опасаться, что Корнилов лжёт, то... всё это, вообще не имеет смысла. – Ошибаешься, – почти по-змеиному злобно и фанатичн прошипел Даня, – всё что мы здесь делаем, содержит куда больший и куда более важный смысл, чем расследование убийства твоей барной певицы-самоучки!.. – Ты чё охренел?! – прорычал Прохор и шагнул к Меллину. – Да ты сам охренел, му**к трусливый! – заорал в ответ Даня и тоже ринулся к Мечникову. Между ними тут же встряли Маслов и Михаил Ожеровский. – Да тихо! Вы чего! – Уймитесь, парни! – Думаешь мы пошли за тобой, только из-за твоей девки, которую распяли на стене?! – пытаясь обойти вставшего перед ним Маслова, рычал Даниил Меллин. – Ты так думаешь, долбо*ба кусок?! Да?! А ты не подумал, что именно то что мы здесь делаем, заставило всех этих упырей в погонах, наконец, зашевелиться?! А? Не подумал, что, наконец-то, мы заставили их всех боятся! Боятся нас! Понимаешь! За нами сейчас сила! Они не смогут долго скрывать факт захвата в заложники семьи районного прокурора! Понимаешь ты или нет?! Ещё немного и о нас узнает вся страна!.. – Придурок! – орал на него вышедший из себя Прохор. – Если мы продолжим делать, то что делали, то для страны и всех людей мы будем обычными ср*ными убийцами и бандитами! Ты этого хочешь?! – Всех, кто пытается что-то поменять, сначала считают бандитами и ненавидят! – продолжал фанатично орать Меллин. – А мы! Именно мы, сможем показать людям, как они могут изменить свою жизнь и жизнь в своей стране! Как надо наказывать этих богатых и зажравшихся ублюдков! Как надо заставлять свое государство работать! Они всё это увидят!.. Прохор не верил своим ушам. Из меркантильного и прогматичного подонка, Меллин, в попытках оправдать свои и их общие действия, неуловимо быстро трансформировался в неадекватного и опасного фанатика! – Ты тут о государстве запел, а несколько часов назад, наверху хотел просто заработать! Забыл?! – снова накричал на бывшего друга Прохор. – Дебил! – выплюнул Меллин. – Мы имеем полное право получить должное вознаграждение за те идеалы, которые тут отстаиваем. Да и вообще, одно никогда не мешало другому!.. Прохор буквально остолбенел, услышав подобную ересь из уст Даниила. Идеалы?! Вознаграждение?! Нет, однозначно, как бы странно это не прозвучало, но тот Меллин-подонок, которому нравилось просто творить разный беспредел, нравился ему куда больше нежели этот спятивший в конец маньяк! Для Прохора стало очевидным фактом, что Даня в буквально смысле спятил от опьяняющей власти над несколькими человеческими жизнями. Пока они здесь, он вдоволь успел над ними поиздеваться. Особенно, над девушками из прислуги. Прохор не стал ему мешать, когда Меллин отвёл наверх одну из горничных и через несколько минут по всему дому раздались отчаянные крики и плач обреченной девушки. Прохор не дал братьям Ожеровским остановить насильника и морально урода, каким, на самом деле и всегда, был Даниил Меллин. И сейчас Прохор сильно об этом жалел. Этого больного кретина нужно было или связать и запереть, или пристрелить. Последнее, даже более предпочтительно. По дому внезапно разнесся пронзительный и неуместно мелодичный звук дверного звонка. – Даже не думайте!.. – начал опять Меллин. – Тебя никто спрашивать не будет, – буркнул Мечников и кивнул Маслову, – присмотри за ним, чтобы он не наделал глупостей. С этими словами, в компании братьев Ожеровских, Мечников спустился вниз. Пришло время для ‘оплаты’ информации от Корнилова. Слова Меллина, не смотря на уверенность Мечникова, все-таки стали зернами из которых начало стремительно расти параноидальное опасение и сомнение. И Прохор решил провернуть все, как можно быстрее, пока он не струсил и не передумал. Заложник, а точнее заложница для передачи была выбрана давно. Дочь Самсона Токмакова, старшего брата Вацлава. Прохор выбрал её не случайно, потому что после горничных, Данил злорадно пообещал девчонке, что она следующая. И Мечников не мог ему этого позволить. Не мог и не хотел. Имени девушки Прохор не помнил, да и ему было плевать. Заявившись в зал, где у стены, поджав колени сидели обнаженные и порядком подзамерзшие заложники, Мечников подошел к дочери убитого Самсона Токмакова. Её брат, сидевший рядом, увидел Прохора и тут же напрягся. – Не дёргайся! – буркнул ему Мечников и кивнул на дочь Самсона Токмакова. – А ты поднимайся... – Что вам от неё нужно?! – воскликнул юноша. Его голос порядком охрип – в просторной гостиной и во всем доме было тепло, но не настолько, чтобы в нижнем белье часами сидеть на ковре, под стеной. – Нужно, чтобы ты заткнулся и сделал вид, что тебя здесь нет! – наорал на парня Прохор. От звука его голоса дочь Самсона Токмакова вжала голову в плечи и со страхом, обреченно смотрела на Мечникова. – Вставай! – Прохор схватил девушку за локоть и рывком, грубо поднял. Она вскрикнула, не тот от страха, не то от боли. – Не визжи! – без тени сострадания бросил Мечников. Михаил Ожеровский бросил ему плед, который они нашли в одной из комнат. – Завернись в это, – сказал Прохор перепуганной девушке. Дрожащими руками, опасаясь поднять взгляд на Прохора или других бандитов, девушка неловко завернулась в просторный плед. В зал заглянул Никита и взволнованно бросил: – Идут!.. Заложники обменялись непонимающими и тревожными взглядами. – Хорошо, – кивнул Прохор и толкнул дочь Самсона в спину. – Шевелись, тебя там долго ждать не будут!. – Куда вы её ведёте, ублюдки! – вскричал старший сын Самсона. – Сядь! – Михаил Ожеровский навел на парня дуло своего автомата. – Сядь, я сказал! Ещё раз голос подашь или шевельнёшься – пристрелю, гов**ка! Оставив Михаила сторожить заложников, Прохор бесцеремонно взял девчонку под локоть и потащил за собой. Дочь Самсона и племянница Вацлава Токмакова не сопротивлялась, безмолвно подчиняясь Мечникову. Подходя к просторной прихожей дома Токмаковых, Прохор ощутил сжимающее тело и учащенно пульсирующее во всем теле дикое напряжение. Чувство опасности дышало в лицо, давило на живот и вселяло нервную вялость в дрожащие икры Прохора. Парень давно так не боялся, его инстинкт
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
