А за многочисленными окнами был яркий и радостный безоблачный день, слишком жаркий, но не кажущийся от этого мрачнее, не соответствующий внутреннему настроению Олега. Он шёл, ступая по мраморным плиткам, по квадратам лучистого света в огромном пустынном зале; проходя мимо ларька «В дорогу» без интереса скользнул взглядом, приблизился к киоску «Сувениры», остановился. Взгляд его на миг перестал быть рассеянным, потом в глазах мелькнули усталость и разочарование. Киоск был пуст. Абсолютно. Пустой прилавок, голая стена.
Ну а как же, вздохнул про себя Олег и отошёл к ближайшему окну, самому обыкновенному окну и облокотился о подоконник. С этой стороны окна выходили на перрон, и он видел места, где совсем недавно метался в ужасе и безумии и товарняк, всё также безмолвно застывший вдали. До жути светлый и реальный пейзаж и, в то же время, столь же призрачный и невозможный. Быть может, Олег так и стоял бы здесь неопределённо долгое время с пустотой в голове, но внезапно он понял, что ему следует сделать. Осознание пришло к нему не путём размышлений, оно было чисто физиологического свойства: ему отчётливо захотелось в туалет.
Кажется, здесь есть поблизости, подумал он. Заодно и посмотрим, что там. Олег оторвался от подоконника и пошёл через зал с довольно решительным, если не сказать нетерпеливым видом, хотя ему по-прежнему отчего-то не хотелось спускаться под землю, и он сам не мог объяснить, почему, но не идти же из-за этого смутного чувства в более дальний служебный туалет, это, в конце концов, глупо. К тому же, нужно ведь проверить все направления, все возможности. Вдруг, именно там... Впрочем,в это не верилось, ни во что уже не верилось.
Конечно, можно было бы, учитывая сложившееся положение, нассать и прямо здесь, посреди зала, и пусть это им станет стыдно, если всё же за ним наблюдают, но существуют ведь какие-то рамки, и Олег не мог переступить через них. Пока ещё не мог. Поэтому он, не позволяя себе задержаться, спустился по широким, местами выщербленным каменным ступеням у начала зала и оказался в тюремного вида, облицованном зеленоватым кафелем помещении. Само собой, окон здесь не было, но свет горел, и Олег даже не сразу обратил на это внимание, а когда до него дошло, что-то холодно сжалось внизу живота. Недавнее сомнение переросло в предчувствие, и очень недоброе предчувствие. Апофеоз всех детских игр- страшилок. Во рту появился кислый привкус, ладони вспотели, мысли хаотично заметались, но внимание мгновенно обострилось. Взгляд его за доли секунды выхватил из пространства все значительные детали. Справа- двери туалетов, впереди окошко и решётчатая дверь камеры хранения, датчики движения по углам, и на потолке- включённые светильники и тёмная полусфера видеокамеры. Лампы горят ярко, но отчего-то свет кажется тусклым, или в этом повинны отсутствие окон и унылого цвета кафель. Так или иначе, больше ничего. Уже привычные пустота и тишина. Но чувство опасности не покидало, приподнимая все волоски на теле. Что-то было не так. Что-то не так помимо включенного света. И самым пугающим было то, что ничто так явно не бросалось в глаза. Ничего, по сути, страшного. И ничего странного. Ничего, блин, странного. Как же.
Олег понемногу приходил в себя, так и не сумев зацепить неявную причину своей тревоги, посчитав, что всё дело во включенных светильниках. Ну да, ведь именно они всколыхнули все его страхи, копящиеся в нём и требующие выхода, любой ответной реакции, что помимо них?.. Нет же, только светильники. Но, бог мой, они могли быть просто включены, они могут вообще не выключатся, кроме как автоматом, если станция работает круглосуточно. Был ли виден свет сверху, от входа?- спросил себя Олег. Нет, не был. Но это не значит, что он не горел, не значит, что кто-то специально включил его для него. Это помещение внизу и за поворотом, что там разглядишь?..
Так он стоял довольно долгое время, замерев как настороженный зверь, стреляя по сторонам испуганными взглядами, но постепенно расслабился, потому что ничего не происходило и ничего не менялось. Досадливо поморщившись, Олег решительно прошёл вперёд к камере хранения, подёргал решётку двери, убедился, что она под замком, заглянул в запертое и тоже забранное решёткой окошко, за которым была темнота. То, что камера хранения закрыта его не расстроило, напротив, он даже испытал что-то похожее на облегчение. Вроде как, туда нет дороги, но и оттуда. Ерунда, конечно, но всё-таки... И в любом случае, вряд ли там есть выход. Зачем вообще здесь нужна камера хранения? Что это за место такое, в конце концов? И кому надо тут задерживаться?
Ну, я-то, например, задержался, невесело усмехнулся Олег. Он отвернулся от приёмочного окошка и упёрся взглядом в дверь туалета. Ну да, я вообще зачем сюда пришёл? Сейчас, когда напряжение спало, в туалет захотелось с утроенной силой. Олег провёл ладонью по взмокшему лбу, обратил внимание, что рука мелко- мелко дрожит. Вот это был испуг. И главное, чего испугался?.. Да блин, тут ото всего шарахаться начнёшь. Хорошо хоть в штаны не напустил, наоборот, словно бы всё закаменело в животе. А теперь, когда пришло расслабление, Олег, не в силах противиться позыву и в то же время боясь поджидающей неизвестности, с опаской приблизился к туалетам, осторожно приоткрыл дверь мужского. Свет там не горел, густая и страшная темнота была за дверью, и Олег замер в нерешительности. Но терпеть уже не было мочи. Действительно, хоть здесь ссы. Он оглянулся через плечо на видеокамеру. Из-за тёмного колпака нельзя было сказать, в какую сторону повёрнут её объектив. Может быть, прямо на него? Да, чёрт возьми, нашли тут пацана, по подъездам ссать! Нервно дёрнув головой, Олег бочком протиснулся в дверь, не осмелившись открыть её нараспашку и быстро, потея и слепо тараща глаза, зашарил по ближайшей стене и почти сразу наткнулся на выключатель. Зажёгся свет. Никаких инфракрасных датчиков для народа. Какое-то время он стоял, замерев, вслушиваясь и вглядываясь, но всё было тихо и спокойно, прямо-таки убийственно спокойно, и от этого, вопреки логике, веяло угрозой. А может, наоборот, это вполне логично, но хватит уже трястись как осиновый лист, сколько можно бояться, в самом-то деле? Олег смело, немного нарочито храбрясь, вошёл в туалет, но, впрочем, не решился приступить к своим делам, пока не проверил все кабинки. Потом встал у писсуара, боком, чтобы наблюдать за входом и опять надолго замер. Не получалось. Внизу живота появилась болезненная резь, но струя не спешила пролиться. Олег сморщился и злобно оскалился, глядя в пространство
