Но, в конце концов, что-то же упало! Ладно, будем поискать. Может, там в баре я что-то пошевелил, оно и упало со временем? Не показалось ведь мне, точно не показалось.
Недовольный, мрачный, но уже не трясущийся от страха он вышел из-за ширмы, глянул вдоль неё, и что-то привлекло его внимание; необъяснимым запредельным холодком повеяло на него. Олег облизал пересохшие губы и подошёл поближе к тому, что его притянуло сейчас и на что раньше он посмотрел только вскольз. Объявления о розыске. На какие-то мгновения ему почему-то показалось, что он непременно увидит собственную фотографию, и оттого сердце нехорошо замерло в груди, что-то настолько невероятно- мистическое легко коснулось его тёмным крылом, разбивая злость и ярость, что Олега словно бы заворожило, отрешило ото всего остального. Он водил медленным взглядом по чёрно- белым, плохо скопированным снимкам с сопроводительным текстом, с огромным трудом осмысливая увиденное. Но нет, с доски на него безмолвно смотрели совершенно незнакомые люди. Даже отдалённого сходства ни с кем не просматривалось. Глупо как-то, с чего бы, собственно?.. Губы его изогнулись в нервной усмешке. Всё сплошь бандиты какие-то, находящиеся в федеральном розыске. Колоритные хмурые лица с тяжёлыми взглядами; или после копира, щедро льющего чёрную краску все так выглядят?
Но вдруг одна ориентировка всё же зацепила его.
Некая Ольга Тимофеева 1991 г.р., пропала без вести... Отправилась на «электричке»... была одета... Особые приметы... так... небольшой (около 2 см.) шрам на правой скуле... В последний раз была замечена на станции Михайловская... по настоящее время местонахождение неизвестно. Просьба всем... Олег, не особо вчитываясь в сухой казённый текст, всё своё внимание обратил на фотографию. Даже нечёткая копия с некоего оригинального снимка не могла испортить хрупких черт симпатичной молодой девушки с короткой стрижкой тёмных- чёрных?- волос, не могла исказить её пронзительный взгляд. Она смотрела прямо ему в глаза, задумчиво и, казалось, обречённо, как это всегда бывает, когда видишь фото пропавших без вести или на могильных памятниках. Олегу всегда было странно и даже дико сталкиваться с подобными объявлениями, что дети, девушки, что люди вообще пропадают. И что другие люди, становясь причиной исчезновений, принося неописуемое горе бывают так жестоки и бесчеловечны, потому что в голове сразу рисовались самые страшные сценарии, и ему думалось, что едва ли эта девушка ещё жива. А если жива, то где-нибудь в сексуальном рабстве. Она пропала давно, судя по дате.
Но сейчас и он был в положении пропавшего без вести. Где-то он точно пропал.
Взгляд его сделался таким же задумчивым и обречённым. Она, эта миловидная девушка была ему незнакома, но, по странному, совершенно чудовищному и безумному совпадению (совпадению?), его фамилия тоже была Тимофеев. Даже имена их звучат похоже. Он с трудом отвёл глаза, пока у него не возникло смутное и, без сомнения, ложное чувство узнавания.
Господи!- беззвучно вскричал он в душе. Что же здесь творится-то такое?! Что же здесь творится?
Теперь в сердце его вползало настоящее отчаяние, которому раньше он, как мог, пытался не поддаваться. Без вести, значит, без вести. Выхода нет. Об этом ему отчётливо, как данность, как истину сказал пронзительный взгляд с фотографии, таящий в себе страшное знание о той секунде, за которой мир и судьба рушатся, стремительно и неизбежно несясь во тьму. Есть где-то мгновение, когда ещё ничего не решено, когда ещё не случилось непоправимое, но ты мчишься по этим рельсам...
Олег потерянно побрёл через зал, уже ни на что не обращая внимание, ничего не боясь, полностью открытый, не готовый ни к каким неожиданностям. Без стержня, без струны в сердце. И сейчас, в первый раз за всё время он чувствовал затылком направленный ему вслед, всё понимающий взгляд, её словно бы вопрошающий взгляд и джокондовский намёк на улыбку уголками губ. Ноги заплетались от этого взгляда.
...Он снова оказался у прилавка кафешки, остановился, задумавшись. Если что-то и падало на пол с жутким грохотом, то его уже... подобрали?.. По-крайней мере, явных свидетельств не видать... Не интересно, блин. Он прошёл за стойку, набрал и поставил чайник. Глаза незнакомой девушки, потусторонние, ушедшие за границу реального мира продолжали преследовать его, и ему было плохо. Облокотившись о прилавок, он тупо ждал пока закипит чайник, неподвижно глядя в пространство перед собой, потом, когда тот щёлкнул выключателем, Олег, вздрогнув, начал шевелиться, но вяло, так до конца и не сбросив овладевшее им оцепенение. Он искал и нашёл-таки кофе, вернее, его подобие- пакетики «три в одном». Но сойдёт, чего уж там. Заварил себе сразу пару пакетиков в двух пластиковых чашках и переместился с ними за тот же столик, где до этого обедал, не взяв сейчас к кофе никаких булочек- не хотелось. Сел, обратившись лицом к залу. Отсюда он просматривался практически целиком, во всей своей пустоте. Фотографии на стенде было уже не различить, но Олег всё равно смотрел в ту сторону, прихлёбывая коричневато- кремовый напиток маленькими глотками, не чувствуя его вкуса. Закурил, ещё не допив первую чашку, стал рассеянно стряхивать в неё пепел. Что я буду делать после этого?- спросил он себя без особого интереса. Всё это здание, весь мир вокруг него представлялись ему огромной стеклянной банкой, куда он попал, как некое насекомое, маленькое и, по-сути, беспомощное, от которого уже ничего не зависит, включая собственное спасение. Кругом столько странностей, что невозможно охватить их все, невозможно осмыслить и принять, даже думать о них странно. Но если здесь кто-то есть, кроме него, то и бог с ним. Рано или поздно что-нибудь произойдёт. Обязательно. Прячьтесь- не прячьтесь, суки...
Он посмотрел на ближний от себя ряд кресел. Жёсткие, предназначенные только для сидения на них, они всё равно так манили, так звали прилечь, отдохнуть, пусть там хоть кто гремит, падает, и так далее. У Олега разболелась голова: глухие удары в затылке, в ушах, молоточки в висках, в надбровных дугах. Отдохнуть... просто немного полежать, расслабиться. Всего несколько минут. Страшно?.. Нет, уже не страшно, но можно взять большой кухонный нож- он лежит вон там на разделочной доске- для мнимого спокойствия. И убедить себя, что плохого не случится, не на виду у него. Да, почему бы и не отдохнуть... хотя бы присесть удобно, ноги вытянуть.
Он отхлебнул из второй чашки и, оставив её недопитой, встал и перебрался на кресла, сразу лёг, скинув сандалии, заложив руки за голову; слава богу, кресла были без подлокотников. Почувствовал, как ноют спина и ноги. Катись оно всё. Даже если сейчас опять что-нибудь грохнется или вообще что угодно произойдёт- нахрен
