Зрение давало сбои, видимая им «картинка» плохо складывалась в мозгу. Голова кружилась, вдобавок его знобило, ему казалось, что у него начинается жар. Точно заболею. Но вдруг как-будто что-то щёлкнуло: он понял, что вызывало в нём смутное беспокойство. Зал был не просто тихим и пустым, он был заброшенным. Если раньше казалось, что люди только что были здесь и, возможно, вот-вот появятся, то теперь везде царило явственное запустение. Давным- давно здесь никого не было. Это не особо бросалось в глаза внешне- вроде, ничего не изменилось, не обрушилось, не обветшало,- но ощущалось исключительно ясно.
Олег задумчиво, в очередной раз обескураженный, провёл пальцем по барной стойке, прочертив полосу в ровном слое пыли.
-Вот это я поспал,- сказал он чужим хриплым голосом без всякого выражения.
С ним произошло страшное, может быть, самое страшное, и теперь ничто не должно удивлять. Но если он не выберется отсюда сегодня, то ночью опять придут они?..
Олег повернул голову в сторону окон. Пейзажи терялись в глубоких тенях, но, кажется, тумана сегодня не было. Отсюда он ничего не мог разглядеть, только то, что за окнами сумрак, но и здесь что-то вызвало в нём тревогу. Олег вышел из-за стойки, подумав о том, что разрывает спасительный круг и поковылял к окнам, не расставаясь при этом с кухонным ножом. Приблизившись, он опасливо оглянулся на зал, потом приник к стеклу. Окно выходило на привокзальную площадь, и, всматриваясь, Олег постепенно начинал различать всё больше деталей. Рассвет ещё не наступил, но ночная тьма уже отступила; в сером свинцовом свете весь пейзаж казался унылым и холодным, он, собственно, таким и был, потому что под низко нависшим пасмурным небом Олег явственно видел осень. Не изменились дома по ту сторону площади, и даже брошенная машина стояла на прежнем месте, но вот остальное... Местность за домами выглядела менее гористой, и деревья... теперь это были дубы и берёзы с уже опавшей листвой. Олег не обладал стопроцентным зрением, но всё же вполне ясно видел, что и мини-вэн, и часть площади под деревьями усыпаны облетевшими осенними листьями.
-Вот как, значит,- прошептал он, сглотнув комок в горле. Всё окончательно обрушилось в его мире, и теперь он уже не знал, есть ли из всего этого выход. Он почти не верил в это, но верил в то, что видел. Нормальный человек не может страдать галлюцинациями, хотя после всего пережитого он уже сомневался в своей нормальности, но тем не менее... Всё становится хуже, страшней, всё катится под откос. Не хватает причин и оптимизма думать, что происходящее не будет и дальше усугубляться. От этого перехватывало дыхание, хотелось заорать, завыть и в то же время ничего уже не хотелось. Лечь и лежать, не двигаясь, потеряться ко всем чертям, как этой ночью. Олег отлепился от холодного окна и, пошатываясь, бесцельно побрёл куда-то. Но не ушёл далеко- упал в кресло. Сидел долго; начало светать, и зал во всём своём запустении постепенно выступал из теней.
Потом Олег неожиданно для себя решил, что голоден, и поначалу идея показалась странной- как тут можно думать о еде?- но голод усиливался. Олег думал, что физически не справится с этой задачей, но затем спросил себя: блин, а почему бы и не поесть? Всё один хрен.
Но продолжал сидеть ещё какое-то время, и был похож на человека, оглушённого неким близким взрывом, с пустотой в глазах, с расширенными зрачками. Потом встал и пошаркал обратно к барной стойке. Заглянул в витрину- холодильник. О, Господи! Вся эта выпечка и салаты, которые находились там выглядели мало сказать неаппетитно. Олег с трудом сдержал позывы к рвоте, хотя никаких запахов оттуда не доносилось. Он отвернулся, часто сглатывая и лишь затем сообразил, что не слышит мягкого урчания компрессора витрины, и до этого, кажется, не слышал, ничего не слышал, кроме звуков, которые сам производил. А точно не слышал? Он не был уверен. Никогда ведь не обращаешь внимание на работающий холодильник, если специально не прислушаешься. Да и не всё время ведь компрессор молотит. Но эти продукты... Потрясённый страшным предчувствием, Олег обошёл витрину и стойку, открыл холодильник с напитками и дотронулся до бутылок. Тёплые. Всё ещё не веря, вернулся за прилавок, мимоходом посмотрев на пятнышки крови на полу, убедился, что все вилки в розетках, попытался включить чайник, повернул ручку микроволновки... потом стоял и тупо смотрел, и до него постепенно доходило, что всё это значит. Это значило, что предстоящая ночь, если он останется здесь, будет тёмной, очень тёмной, что- об этом он внезапно вспомнил только сейчас- не работают ни компьютеры, ни телефоны, что все его надежды (он ведь действительно надеялся, он вспомнил сейчас!) осыпались прахом.
В такой ситуации Олег подумал, что теперь-то уж точно не до еды, тем более, после того, что видел в витрине, но не тут-то было. Голод, вопреки всему, казалось, только усилился, и это походило на безумие. Олег впал в странный ступор: перед ним встал выбор- поддаться этому чувству (словно в этом было что-то противоестественное) или игнорировать его. Почему-то дилемма вдруг стала неразрешимой. Чисто психологически он не мог заставить себя. Он подумал: а как же? Что я вообще буду есть? Но организм- измученный, дрожащий, на грани болезни, но с излишним весом- решил за него, и Олег поддался чувству голода. В конце концов, ему нужны силы, а еду можно найти и помимо сгнивших беляшей, булочек и салатов. И без кипятка можно обойтись. Он начал действовать, уже не думая ни о чём остальном. В ларьке рядом с кафешкой (на удивление незапертом) он выбрал банку тушёнки, баночку рижских шпрот, взял парочку «бизнес- ланчей», пачку картофельных чипсов, решил, что пока хватит. Выложил всё на столик и вернулся к холодильнику (одно название!) с напитками, где обнаружил алюминиевые банки с квасом, которые вчера не заметил. Взял две, на пробу сразу открыв одну из них. Тёплый, но приемлемый, может быть, даже не просроченный. Ну что ж, прошу к столу. Только сесть надо спиной к протухшей витрине, да и лицом к залу, в любом случае. Олег вскрыл коробки «бизнес- ланчей»- в конце концов брикетики лапши можно погрызть и всухомятку. Шпроты были с ключом- открывашкой, а вот с тушёнкой оказалось сложнее, чем думал- из-за пореза на руке. Даже выступило немного крови, пока орудовал тем самым ножом, с которым всё время не расставался. Но справился, конечно. Подозрительно принюхался: кажется, не испорчено, хотя на секунду ему
