Всё время, пока ехали, Эстрид пыталась собраться с мыслями. Она обратилась с молитвой к своей святой покровительнице, но слова не шли, в голове царил хаос, а в душе – разлад. Будущее пугало девушку, привыкшую к размеренной, уютной жизни в собственном комфортном мирке. Навалилась тоска. Эстрид даже не сможет попрощаться с семьёй. Они не узнают, что с ней стало: вернувшись, отец не найдёт свою дочь, и никто не скажет, куда та уехала и жива ли она вообще. «Почему так происходит? – думала Эстрид, – За что Всевидящий посылает мне испытания?» Примешивался и страх того, что граф не вернётся с войны. Она привыкла к нему. Родного отца купеческая дочь не видела месяцами, Ардван же постоянно находился рядом, став почти самым близким человеком. С тех пор, как они познакомились, граф никогда надолго не покидал возлюбленную, часто навещал её, дарил заботу, любовь и чувство защищённости. А теперь он уходил, лишая Эстрид всего этого, уходил, быть может, навсегда.
Последним приказом графа и жестом заботы являлось требование выйти замуж за Хенгиста, который теперь становился коленопреклонённым. Разумеется, этот шаг Ардван сделал ради будущего Эстрид и её ребёнка. Когда прошёл первый шок, она взглянула по-другому на сложившуюся ситуацию и поняла, что не всё так ужасно. Эстрид знала: однажды в жизни любой молодой девушки наступает момент, когда её выдают замуж за подходящего человека, играют свадьбу, и она уезжает из отчего дома. Эстрид уже была обручена с сыном кожевника – родители решили, что такой брак принесёт их семьям выгоду. Но она с отвращением вспоминала этого неказистого, грубого парня с полным отсутствием благородных манер – любителя выпить и погулять. Хенгист ей нравился гораздо больше: девушка привыкла к своему телохранителю и порой ловила себя на желании почаще находиться в его обществе. Лишь верность графу не позволяла много думать о молодом кнехте. Так что такая партия вполне её устраивала. Вот только Хенгист, который всегда относился к ней с равнодушной любезностью, оказался совсем не рад переменам в жизни, и Эстрид не знала, останется ли он учтив и галантен теперь, когда мечты парня о сражениях и подвигах перечеркнула воля сеньора.
В деревне было тихо. Святилище располагалось на некотором удалении от остальных домов, чуть выше по склону холма. Здание с двускатной крышей и небольшой колокольней выглядело весьма скромно: необлицованные кирпичные стены, глаз, выложенный на фасаде грубой мозаикой, и почти полное отсутствие золота внутри говорили о бедности и простоте. Сюда едва ли могло втиснуться полсотни прихожан – настолько маленьким было святилище. Келья служащего здесь мобада находилась в самой деревне, но его беспокоить не стали. Двери оказались не заперты, и ночные гости беспрепятственно попали внутрь. В отличие от городского храма, стены не содержали картин и росписей – их покрывала белая штукатурка, придававшая сооружению ещё более аскетичный облик. Единственным золотым предметом внутри являлась чаша на каменном алтаре, с которого на прихожан смотрел глаз Всевидящего.
Церемонии провели на скорую руку. Обычно преклонение колена и бракосочетание являлись весьма пышными мероприятиями: к ним готовились несколько дней, продолжались они часами и заканчивались общими застольями, пиршествами и гуляниями. Но не сейчас.
– Ты должен присягнуть Фраваку, – объявил граф Хенгисту перед началом церемонии.
– Но почему не вам, милорд? – удивился и кнехт. – И разве можно присягать тому, кто не является коленопреклонённым?
– О, сын мой, ты ошибаешься, – улыбнулся Фравак, – прежде, чем стать дастуром, мне всё же выпала честь преклонить колено. Но ты присягнёшь не мне лично, а перед домом Кобертонов, которому я принадлежу. Барон Уриэн Кобертон – мой брат, и ты будешь владеть поместьем в его земле на правах вассала.
– Милорд, я служил вам всю жизнь, – нахмурился Хенгист, – а теперь должен присягнуть неизвестному дому? Разве это правильно?
Вопреки ожиданию, граф не разгневался на пререкания подданного, а наоборот ответил с несвойственным ему добродушием:
– Парень, не сомневайся, барон – хороший человек, служи ему так же, как мне. Я ценю твою верность, но... – он осёкся. – Поверь, иначе нельзя. В конце концов, ты давно мечтал получить титул. Считай, это цена, которую платишь за исполнение мечты.
Хенгист больше ничего не сказал. Безоружный, он встал на колени пред дастуром, тот положил руку на голову молодого кнехта и прочитал короткую молитву, в которой посвящал нового коленопреклонённого Хошедару, Всевидящему и сеньору, после чего Хенгист принял из рук Фравака собственный меч и произнёс клятву верности.
Всегда, когда заходила речь о свадьбе, Эстрид представляла пышную церемонию, какую видела не раз у знатных горожан, с большим количеством гостей, красивыми нарядами и щедрым застольем. Каждой девочке с малых лет внушалось, что бракосочетание – самое великое событие в её жизни. И сейчас это самое великое событие для Эстрид проходило ночью втайне от всех в крошечном пустом святилище. Потребовались считанные минуты, чтобы заключить вечный союз перед Небесами.
Они с Хенгистом стояли перед Фраваком на коленях, дастур положил руки на головы молодожёнов, и те повторили требуемые клятвы. Затем он окропил жениха и невесту водой из золотой чаши, после чего дал испить из неё. По обычаю требовалось двое свидетелей, подтверждающих свершение брака – ими выступили Ардван и сэр Бараз. Ни во время церемонии, ни после неё Эстрид не покидало ощущение некой фальши: слишком поспешно, сумбурно и безэмоционально прошло это сокральное действо.
В завершении Ардван передал Хенгисту бумаги, скреплённые печатями, свидетельствующие о титуле, о владении землёй и о заключении брака.
Когда они покинули святилище, Ардван и Хенгист погнали лошадей вперёд, дабы помочь слугам с приготовлениями, а Фравак, сэр Бараз и Эстрид не торопясь поскакали следом. Едва деревня скрылась из глаз, Дастур что-то шепнул коленопреклонённому, и тот отстал.
– Ну и ночка выдалась, – посетовал Фравак, чьему тучному телу явно не доставляли удовольствия подобные конные прогулки, – а вам ещё и путь дальний предстоит. Ну ничего, всё ради благого дела, ради спасения души и жизни, которые даровал Всевидящий. Не унывай, дочь моя, порой случаются вещи и похуже. На новом месте ты со временем привыкнешь и заживёшь, как прежде – так всегда бывает. Но наверняка, тебя мучают вопросы и сомнения?
– Да, Ваше Преосвященство, – неуверенно сказала Эстрид, – но я возношу молитвы Всевидящему! На всё Его воля.
– Воля Всевидящего направляет нас, верно, но часто
