Неожиданно волк сорвался в прыжок, широко раскрыв алую пасть.
Ялика взвизгнула и зажмурилась, вскидывая руки в попытке заслониться от угрозы.
Но нападения не последовало.
Ведунья медленно открыла глаза. Волка и след простыл, будто и не было его вовсе.
Староста встретил ее на мосту, для храбрости вооружившись вилами.
— Нашла чего? — нетерпеливо спросил он, настороженно оглядываясь по сторонам.
С противоположного берега безымянной речушки донесся протяжный волчий вой.
— Пойдем, дочка, — торопливо заговорил старик, на глазах бледнея. — Скоро совсем стемнеет. И так уже почти ночь на дворе, а ты еще с Велимиром потолковать хотела.
Велимир оказался крепким широкоплечим мужиком с заросшим густой бородой лицом. На вид ему было слегка за сорок.
— За нами отродье явилось, — печально пробасил он, широким жестом приглашая гостью за стол.
— Тетя, а ты ведунья? — спросила светловолосая девчушка лет десяти, теребя подол Яликиного сарафана.
— Леля! — грозно произнес Велимир. — Не мешай! Ступай к матери.
Девочка, шмыгнув носом, убежала в соседнюю комнату.
— Тетя! Спаси нас, пожалуйста, — робко выглянула она из-за приоткрытой двери.
Велимир тяжело вздохнул.
— Леля, дочка моя приёмная, — пояснил он.
— Велимир, ты сказал, что упырь за тобой пришел, — устало спросила Ялика.
— За нами, — поправил мужчина. — Мы с Братиславом, братом Марьяны, жены моей, лет десять назад на колдуна черного охотились. Да вот только не колдун он был. Тогда-то мы об этом еще не ведали, вот и повесили его на осине, а теперича его дух неупокоенный за нами явился, отмщения требуя.
— Ясно тогда, почему на погосте следов упыриных нет, — задумчиво произнесла Ялика и, помолчав, полюбопытствовала: — А сам-то Братислав где?
— Так нет его уже, — грустно заметил Велимир. — Упырь его и задрал. На прошлой седмице еще. Прихожу я к нему в дом, а там все в кровище, и только голова евонная, оторванная, на столе стоит. Схоронили то, что было. А теперича, видать, мой черед перед упырем ответ нести.
Он замолчал, собираясь с мыслями. В серых глазах теплился проблеск надежды.
— За себя не прошу, — добавил мужчина. — Грех мой, мне и отвечать. За близких молю. Леля хоть и приемная, а я в ней души не чаю.
— Дух неупокоенный только своим обидчикам мстит, — тихо сказала Ялика, поразмыслив. — Семью тронуть не должен.
— Ой, не скажи, пресветлая, — вздохнул Велимир. — Лелька говорит, что ночью кто-то в окна скребется, ее зовет. Сам-то упырь войти не может — видишь, соль везде, вот и зовет выйти.
Ялика оглянулась. Действительно, на пороге и под окнами толстыми линиями были рассыпаны белые соляные кристаллы, тускло мерцавшие в блеклом свете лучин.
— Странно! — задумчиво протянула она. — А другие дети есть? Что говорят?
— Да, сын еще есть, Ярослав, — кивнул мужчина, гордо заулыбавшись. — Говорить — не говорит еще по малолетству.
Из соседней комнаты донесся истошный женский крик, сменившийся надрывным детским плачем.
Велимир побледнел, вскочил, опрокинув стул, и кинулся туда, по пути выхватывая охотничий нож, висевший на поясе. Ялика торопливо последовала за ним.
Первое, что она заметила, влетев в комнату следом за главой семьи, было распахнутое настежь окно. Подбежав к нему, ведунья аккуратно выглянула наружу.
— Вы-ы-с-с-у-у-ш-ш-у! Вы-ыпью-ю! — услышала Ялика злобное шипение.
Тотчас перед ней выросла высокая массивная фигура, будто бы собравшись воедино из лоскутов ночной тьмы. Мертвенно-серая кожа существа влажно поблескивала, отражая неяркий свет звезд и неполной луны. Лишь отдаленно напоминающее человеческое лицо морда, покрытая сочащимися сукровицей и гноем струпьями, была искажена гримасой ненависти. Кроваво-красные глаза в черных прожилках лопнувших сосудов горели потусторонним огнем. Из-под тонких пепельно-серых губ выглядывали длинные острые клыки. Упырь занес руку для удара. Сверкнули серповидные когти.
Ялика отпрянула назад, захлопывая ставни.
Существо протяжно завыло, вскинув вверх лысую голову, и скрылось во тьме.
Сердце ведуньи бешено заколотилось, норовя выскочить из груди. Еще бы чуть-чуть, и она могла остаться без головы. Ялика перевела дыхание, отходя от окна.
— Что там? — с дрожью в голосе спросил Велимир, обнимая за плечи плачущую дочь.
— Там волчонок был, — всхлипывала Леля, размазывая слезы по личику. — Поиграть звал.
— Тебе что говорили? — налетала на нее Марьяна, прижимая к груди малолетнего сына, заходившегося истошным криком.
Ялика окинула женщину оценивающим взглядом.
Невысокая Марьяна производила впечатление властного и требовательного человека. Несмотря на некоторую угловатость, лицо женщины могло быть довольно приятным, если бы не презрительный взгляд серо-стальных глаз, более всего походивших на бездонные омуты, от которых веяло отстраненностью и холодом.
— Почто ты окно отворила? — резкий визгливый голос женщины заставил Ялику вздрогнуть.
— Тихо, Марьяна, — попытался утихомирить жену Велимир.
— А ты не встревай! — взъярилась та. — Не твоя она дочь! Из-за тебя все это!
Ялика, поморщившись, вздохнула. Визгливые упреки женщины показались ей несправедливыми, и были неприятны.
— Есть средство, — тихо произнесла она. — Велимир, нужна будет твоя кровь.
Сглотнув, мужчина кивнул, соглашаясь.
— Скоро упырь вернется, — продолжила ведунья. — Поторопиться надобно.
Приготовление зелья не заняло много времени. Благо, что почти все требуемое уже имелось в походной котомке, заранее собранной заботливой Ягой перед тем, как отправить воспитанницу самостоятельно разбираться с напастью, свалившейся на деревню.
Ялика ссыпала в принесенную ворчащей Марьяной чашу толченный змеевик-камень, добавила серебряной пыли и щепотку соли.
Велимир внимательно слушал ее бормотание.
— Змеевик — основа, чтобы все связать воедино, соль и серебро, чтобы разрушить плоть, — по памяти повторяла наставления Яги молодая ведунья. — Мертвая вода, чтобы привязать дух к миру мертвых.
Она достала из котомки прозрачный бутылек, в котором плескалась черная маслянистая жидкость, и вылила ее в чашу.
— Теперь твой черед, — обратилась она к затаившему дыхание мужчине.
— Много нужно? — деловито осведомился Велимир.
— Нет, — коротко ответила Ялика.
Мужчина задумался, а потом отрывисто полоснул ножом по левой ладони.
Темная кровь тягуче закапала в подставленную чашу из сжатого кулака.
— И капля моей, — прошептала ведунья. — Чтобы чары меня слушались, — пояснила она, заметив удивленный взгляд Велимира, и проколола себе указательный палец.
Получившееся зелье зашипело и задымилось.
— Готово! — удовлетворившись полученным результатом, заявила ведунья. — Теперь идем. Нужно упыря выманить.
Мужчина направился к двери. Взяв чашу двумя руками, Ялика последовала за ним.
Шедший впереди Велимир сделал шаг за порог.
И отлетел куда-то в сторону, снесенный могучим ударом.
Ялика, стараясь не расплескать зелье, кинулась наружу.
Упырь навис над поверженным Велимиром, занося руку для смертельного удара.
Подбежав к чудовищу, Ялика выплеснула содержимое чаши прямо ему в морду.
— Сгинь туда, откуда пришел! — выкрикнула она, на всякий случай предусмотрительно отступив на шаг назад.
Упырь завыл, беспорядочно
