— Жуть какая, — едва слышно пробормотала она в неловкой попытке разогнать скребущую разум тишину.
С трудом переборов настойчивое желание покинуть зловещий хутор, Ялика поднялась на крыльцо жилого дома. На секунду застыв в нерешительности, аккуратно толкнула незапертую дверь и вошла в горницу.
Дыханье перехватило от приторного зловония разлагающейся плоти. С округлившимися от отвращения глазами Ялика уставилась на мерзкое, почти безволосое создание, отдаленно похожее на крысу-переростка, копошащееся в груде гниющего мяса, некогда бывшей живыми людьми. Вырвав очередной кусок сочащейся тухлой слизью плоти, чудовище повело заостренной мордой и резко повернулось к окаменевшей ворожее, выронив на пол свою добычу. Буравя незваную гостью налитыми потусторонним огнем буркалами, чудовище угрожающе зарычало, оскалившись жуткой ухмылкой изогнутых, покрытых тягучей слюной и ошметками гнилого мяса клыков, а потом, ощетинившись редкой шерстью на загривке, напружинилось, готовясь к прыжку.
— На пол, дуреха! — вырвал Ялику из оцепенения сиплый мужской голос.
Чудовище распрямилось, взмывая высоко в воздух. Черные изогнутые когти устремились к горлу растерянно застывшей ворожеи. Вскинув руки в отчаянной попытке защититься, та инстинктивно отшатнулась назад и, поскользнувшись на лужице дурнопахнущей жижи, бессильно рухнула на пол. Стремительное падение и уберегло ее от неминуемой смерти в сомкнувшихся на горле окровавленных челюстях.
Кошмарный зверь отлетел в сторону, снесённый точным попаданием беззвучно мелькнувшей серебром молнии, и забился в конвульсиях у стены, разбрызгивая черную дымящуюся кровь и едкую слюну. Из его горла торчало оперение глубоко увязшего в гноящейся плоти арбалетного болта.
Словно материализовавшись из тени, высокая мужская фигура в длинном до пят кожаном плаще и широкополой шляпе подлетела к вздрагивающему чудовищу, отбрасывая в сторону бесполезный арбалет, и, широко замахнувшись, всадило зазубренный, сверкнувший серебром кинжал в безволосую, покрытую слизью и гноем грудь создания. Оно, вздрогнув, испустило протяжный хрип и наконец затихло.
— Ты как? Жива? — спросил незнакомец поднимающуюся на ноги ворожею и, облегченно вздохнув, снял маску с изогнутым птичьим носом и стеклянными окулярами глаз.
Труп чудовища задымился, наполняя помещение удушливой вонью, и осыпался черным пеплом.
— Ты кто? — испуганно спросила Ялика, настороженно рассматривая своего неожиданного спасителя.
На вид тому было около сорока лет. Худое изможденное лицо покрывала многодневная щетина. Коротко стриженные волосы казались снежно-белыми от преждевременной седины. Несгибаемая воля билась в серо-стальных глазах, печальный взгляд которых скрывал давнюю, но все ещё не забытую боль.
— Потом вопросы, — коротко бросил мужчина, носком ботинка разворошив груду черного пепла, оставшегося от убитого зверя. Подняв серебряный арбалетный болт, он устало добавил: — Здесь все нужно сжечь.
***
Порывы ветра уносили искры полыхающего пожарища высоко в сумеречное небо. Ярость бушующего огня, жадно пожирающего следы недавнего побоища, чувствовалась даже на пригорке, опаляя жаром две замершие на вершине молчаливые фигуры.
— Ты ворожея, — вдруг невпопад заключил мужчина, не отрывая взгляда от языков пламени, жадно тянущихся к небу.
Ялика промолчала.
— Я чувствую, — согласно кивнул незнакомец и, отвернувшись, неторопливо пошел прочь в сторону темнеющей вдали громады леса.
— Подожди, — закричала ему вслед Ялика, раздраженно взмахнув волной пшеничных волос. — Может, ты хоть объяснишь, что здесь произошло?
Мужчина замер на полушаге, задумчиво посмотрел на искрящееся первыми звездами небо и коротко бросил:
— Идем.
До самой опушки леса странный попутчик не проронил больше ни слова. Лишь когда они достигли того места, где тропа терялась среди лесного частокола, он неожиданно заявил:
— Заночуем здесь.
Под недоумевающим взором Ялики незнакомец собрал сухой хворост и неспешно развел костер.
— Умойся иди, — бросил он мимоходом, придирчиво оценив её замызганный вид. — Чуть дальше в лесу ручей есть.
— Знаю, была уже тут, — недовольно огрызнулась Ялика и горделиво удалилась, скрывшись среди древесных стволов и кустарников, что-то презрительно бормоча себе под нос.
Вернувшись, она застала мужчину сидящим перед костром на расстеленном плаще и меланхолично жующим кусок вяленого мяса. Услышав тихие шаги, незнакомец резко обернулся.
— Есть хочешь? — отрывисто спросил он.
— Нет, — Ялика наморщила нос. — До сих пор во рту отвратительный вкус стоит.
— Ну, как знаешь, — равнодушно согласился седовласый и, отведя взгляд, принялся безучастно наблюдать за игрой огненных всполохов костра.
— Тебя звать-то как? — поинтересовалась ворожея, присаживаясь рядом.
— Мортус, — буркнул тот, не переставая жевать.
— Странное имя, — удивилась Ялика. — Не похоже на настоящее.
— К чему тебе мое имя? — ответил мужчина, вскидывая брови. — По-хорошему, тебе со мной и встречаться-то не стоило. Зачем в дом полезла?
Ялика недоуменно пожала плечами.
— Думала, помощь какая нужна. А там это… зверь этот, — прошептала она неуверенно.
— Демон, — поправил Мортус.
— Какой? — не поняла ворожея, нахмурившись.
— Древний, — уточнил седовласый, заглянув в глаза смутившейся под его пристальным взглядом Ялики. — Древний, чуть ли не древнее самой земли.
— Но ты ведь его убил, — то ли спросила, то ли заключила она, зябко поведя плечами.
— Эх, кабы все так просто было, дочка, — горестно вздохнул Мортус.
— Ялика, — чуть кивнув головой, поправила ворожея, которой подобное обращение совсем не пришлось по нраву.
— Какая разница? Это не имеет никакого значения, — ухмыльнулся мужчина.
— Ты можешь все складно объяснить? — с трудом сдерживая нахлынувшую волну раздражения, процедила сквозь зубы Ялика, которую странная обрывистая речь собеседника начала выводить из себя.
— Могу, — равнодушно кивнул Мортус. — Только ты сначала скажи, та тварь тебя не зацепила?
— Нет, — растерянно произнесла ошарашенная совершенно неожиданным вопросом Ялика.
— Славно, а то пришлось бы и тебя убить, — меланхолично заключил седовласый. — Зверь, что напал на тебя в доме, хм… — Он замолчал на мгновение, словно подбирая слова, и чуть погодя неспешно продолжил: — Тот зверь — вестник гораздо более древней и опасной силы, зародившейся чуть ли не с началом времен. Через него она питается, поглощая плоть и души умерщвленных им.
— Откуда ты это знаешь? — потребовала объяснений Ялика, разглядывая собеседника со смесью недоверия и любопытства.
— Да потому, что я был одной из жертв этого демона, — с яростью, чуть ли не переходя на крик, заявил Мортус, уставившись на ворожею безумными глазами. — И я могу его видеть. Вернее, его…хм… образ в нашем мире. Вижу, как он насылает болезнь, которую все принимают за чуму; вижу, как он медленно высасывает из заболевшего силы; вижу, как приходят в наш мир его звери; вижу, как они пожирают плоть умирающих, насыщая своего хозяина…
— Как же все это можно углядеть-то? — нетерпеливо перебила его Ялика.
— Таково мое проклятье, — печально вздохнул Мортус, успокаиваясь и отводя взгляд.
— Ты или лжешь, — упрямо мотнула головой девушка, скептически поджав губы. — Или не говоришь всей правды.
Мужчина раздосадовано
