— Конечно нет, все на тебя истратил, — голос подкатившейся к нам выпечки, хоть и был вредным, а все же в глазах булочки читались облегчение и радость.
Я подхватила Колобка на руки и крепко прижала к груди, вдыхая теплый аромат свежего хлеба.
— Ой ну все-все, какие телячьи нежности, — недовольно бубнил Колобок, но вырываться не спешил, — посмотрите на нее…
— Я соскучилась! — совершенно искренне просветила вредную булочку, — очень-очень!
Колобок только ехидно фыркнул, но спорить не стал. А Кощей положил мне на плечо руку и тяжело вздохнул:
— Не вини себя, Руслана. Я на тебя зла не держу. Ежели уж, по совести да чести, это мы с Максимом перед тобой виноваты.
Я недоумевающе хлопнула глазами, а Кощей пояснил:
— Не углядели за тобой. Оставили одну, да опасности такой подвергли.
Я заверила Бессмертного, что кто-кто, а уж они с Хранителем точно не причем, в отличии от моих врождённых «удачливости» и таланта находить приключения на бедную голову.
К счастью, ждать ужина нам не пришлось. Свежее мясо с пряными травами и отвар чая был уже готов, и мы с Максимом и Котом с жадностью накинулись на еду, уничтожая ее за несколько секунд. Пока ели, Хранитель посвящал друзей в планы Ивана, о которых мы смогли узнать. Те хмурились все сильнее.
— До отряда только к закату дня завтрашнего добраться сможем, — мрачно рассуждал Кощей, — надобно им письмо какое отправить. Максим?
Хранитель развел руками:
— Не могу. Место незнакомое, ни одной точки не найду. А если найду, черт его знает, может Ивановы колдуны зачаровали его и все письма перехватывают.
Колобок сидел у меня на коленях, а Кот жался к ногам. Я гладила обоих и задумчиво наблюдала за огнем. Усталость сковывала тело и мешала соображать связно. Остальные обсуждали план, а я лишь краем уха слышала слова, вылавливая некоторые бессвязные фразы.
— Нужно послать Кота, — доказывал Максим.
— Я устал! — протестовал Василий.
— Васька, он прав, — вздыхала Яга, — тебе поспать пару часов и вперед нас бежать надобно. Чтобы к нашему приходу все готово было.
— Что готово то?
— Так ясно дело что, — фыркнул Кощей. — Ежели мы теперь знаем, что можем с хода потайного на замок Иванов напасть и сразу же армию его неживую уничтожить, надобно воспользоваться этим, пока не хватились супостаты. Коли Иван нежити лишиться, уж куда нам легче будет с армией-то его справится. Да и все отряды с Леса уже на подходе. Илья всем письма разослал. Все на штурм идут. Готовятся. Разобьем мы Ивана, как есть разобьем. Поспешать только надобно.
Ваське пришлось согласиться, поэтому обглодав последнюю косточку, он завалился спать, а мы еще остались немного посидеть у костра. Кощей без остановки спрашивал меня о Василисе, а я сонно отзывалась, выбирая самые мягкие слова и рассказывая веселые истории о Васе, чтобы Бессмертный перестал волноваться. В какой-то момент перестав бороться с собой, я не выдержала и задремала, опустив голову на плечо Максима. Ребята что-то еще обсуждали вполголоса, а я морщилась от усталости и холода. Я абсолютно точно спала, но вымотавшийся разум не желал отключаться до конца, чем приносил еще больше неудобства и усталости. В конце концов я просто почувствовала, как меня подхватили на руки и отнесли, уложив в вертикальном положении. Стало холодно, но Хранитель быстро лег рядом, и я тут же обняла его руками и ногами, прижимаясь к теплому телу.
Максим хмыкнул и накинул на нас одеяло. С этого момента я окончательно погрузилась в сон.
Проснулась от сильной головной боли, и я сразу же осознала, что приключения в холодной темнице и каменных катакомбах не прошли бесследно. Виски сдавливали раскаленные тиски, а горло нещадно царапало, щипающие глаза не получалось даже открыть. Только распахнув их, я почувствовала сильную резь и поспешила сомкнуть веки обратно. Ломило плечи и руки, а щеки горели отнюдь не от того, что мне было тепло. Совсем наоборот, меня сотрясала дрожь. Максим повернулся ко мне спиной, а я стянула с него почти все лоскутное одеяло, укутавшись в него словно в кокон.
В горле запершило, и я попыталась откашляться. По воспаленному горлу будто бы прошлись наждачкой, и я едва сдержала болезненный стон. Хранитель завозился, и повернулся ко мне лицом, водружая руку мне на плечи.
— Спи, — пробормотал он, — еще рано.
Я хлюпнула заложенным носом и попыталась снять с себя тяжелую руку. Не хватало еще заразить Хранителя.
— Руслана, ты чего? — Максим недовольно приоткрыл один глаз и посмотрел на меня, — Чего возишься?
Солнце еще не встало, но утренняя зорька уже окутывала округу серым светом. Запели первые птахи, а туман опустился так низко, что неприятно лип на лицо и волосы. Яги и Кощея, что спали по другую сторону костра, из-за мелких капель не было видно.
— Отодвинься, — прохрипела я. Тело колотило, и смертельно хотелось прижаться к Максиму, чтобы согреться, вместо того чтобы пытаться оттолкнуть его от себя.
Максим положил ладонь мне на лоб. Вторую руку прислонил к своей голове, чтобы сравнить температуру.
— Приехали, — нахмурился он, на всякий случай прикасаясь к горящей коже на моем лбу еще и губами, — вот же не было печали, Руслана.
— Я не специально, — виновато просипела я, хлюпая носом, — просто в темнице было холодно. И сквозняки.
Хранитель тяжело вздохнул:
— Еще бы ты специально.
Он помотал головой и сел, устало взъерошивая волосы.
— Ты куда? — всполошилась я, — спи! Тебе отдыхать нужно!
— А ты за это время коньки здесь отбросишь? — поинтересовался он, поднимаясь на ноги, — Лежи. Разбужу Ягу попрошу сварить тебе отвар.
— Максим, не надо! — шепотом возмутилась я, хватая парня за руку в попытке остановить, — Пусть они поспят! Утром попросим!
Было ужасно стыдно. Я и без того принесла им столько проблем и столько планов спутала, а тут еще эта простуда, как всегда вовремя.
— Руслана, ты очень горячая, — хмуро просветил меня Хранитель, — если ты сейчас же не выпьешь лекарство, то к утру мы тебя будем откачивать. И не факт, что получится.
Я вздохнул и с неохотой выпустила из пальцев ладонь Максима. Было ужасно, просто ужасно стыдно. Я, и правда, не специально влипала во все
