Комнатушки заполоняет чёрный дым и огонь. Языки пламени скачут по мохнатым зверям и всякому хламу. Перекидываются на пол, стены и потолок. Пожар вспыхивает в доме. Битва между големами и зверьём не стихает. Они словно не замечают весь тот ужас, который творится.
Именно сейчас осознаю, что такое настоящий страх. Я стою в самом центре огненной воронки, с разлетающимися осколками камня, земли и окровавленными тушами зверей. Сложно, наблюдая за происходящим, не терять самообладание. Мыли путаются, руки дрожат.
Вскоре големы начинали проигрывать в неравной схватке. Они превращались в безрукие болванчики, которые ничего не могли сделать. Пусть им и удалось убить с дюжину зверей, но этого всё равно, что затушить пару травинок, во время лесного пожара.
В какой-то момент я остался совсем один, окружённый полчищами кровожадных зверюг с бешеными глазами, пеной у рта; обжигающим огнём и густыми клубами чёрного дыма. Секунды тянулись, словно год.
От безысходности роняю стилет. Всё бесполезно. Я уже не спасусь.
Как по команде огненные звери разом кинулись на меня. Каждый вонзал в мою плоть свои клыки, терзал острыми когтями и обжигал красным пламенем. Но я почему-то ничего не чувствовал, наверное, разум совсем затуманился…
Вдруг открываю глаза. Вскакиваю с взъерошенной соломы, обливаясь холодным потом. Так это был Кошмар. Всего лишь кошмар. Снова… Сажусь на стул, потирая слипшиеся глаза.
Я пытался понять, как можно раз за разом наступать на одни и те же грабли. Кошмары мучили меня давно. Каждый раз, когда я просыпался, то тщательно прокручивал их в воспоминаниях и поражался тому, что принимал столь бредовую и абсурдную иллюзию за реальность.
Вспомнил и этот сон. Рука не могла так быстро зажить. Камин не мог так долго гореть. Лестница не могла стать настолько хрупкой. Погреб никто не засыпал. Звери не могли собраться в таком количестве, не могли разрушить дом. Големы не могли появиться сами по себе. Вообще я пока не способен создавать боевых големов.
Ещё долго я жалел, что не заметил всего этого во время ночного кошмара. Такое со мной происходило несколько раз в месяц. И каждый раз я клялся, что не поведусь на следующий дурной сон, но ещё ни разу не сдержал обещание.
Хуже всего то, что кошмарные сны не самое страшное, с чем мне приходится бороться. Голод и зимняя стужа намного страшнее. И, в отличии от сна, могут нанести более ощутимый ущерб. Хотя от кошмаров психика, наверное, не мало натерпелась.
Немного отдохнув и успокоив нервы, я достал из погреба мясо. Позавтракал холодным, чтобы лишний раз не переводить хворост. Взялся за книгу. Нужно поторапливаться, чтоб успеть до снегов. Впереди всего около четырёх-пяти месяцев тёплой погоды.
Листаю книгу и читаю очень внимательно.
Так… Место поиска…
Движение золотых песков…
Ага, секрет водопадов…
Рассмотрев иллюстрацию как следует, я перелистнул и увидел изображение необходимых инструментов: кирок, лопат, совочков, лотков, каких-то загадочных штуковин и механизмов… Решил, что самое время наведаться в городок и узнать цену на нужные для промысла вещи. А дочитать я успею, пока нужно понять, стоит ли копить деньги на инструменты или удастся сделать их самостоятельно. Быть может они и вовсе не понадобятся, ведь я планирую воспользоваться ещё и своим главным талантом: геомагией. Да, сейчас я хреновый маг, но, надеюсь, это только вопрос времени и мотивации.
Глава 4
Обычно я ходил в городок без оружия, вчерашний день лишь исключение, которое подтверждает правило. Ведь в тот день я нёс с собой солидную сумму, накопленную для покупки книги. А сейчас на мне лишь рваные грязные лохмотья, которыми никому и даром не нужны. Да и грабителей в городе ещё поискать придётся.
В городке к нищим относились по-разному. Обычные жители смотрели на нас с лёгким презрением. Богачи вовсе терпеть не могли. Но больше всех, нищих, особенно воришек, ненавидели торговцы. Ведь именно их товары служили предметом нападок со стороны воров. Еду они особенно активно воровали, а вот какую-нибудь домашнюю утварь или броню с оружием нет.
Трелес один из самых мирных городков, но даже тут случается разное. Например, зимой, в самый лютый мороз горные некшапы и горволки частенько появляются на улочках городка. Они ищут пропитание и лёгкую добычу… Конечно, сам я не видел, но слышал разные байки.
Но не все ненавидели нищих. Например, староста Хирульд старался всеми силами скрывать свою брезгливость. Также он помогал беднякам с едой и работой. Но, если еде радовались все, то с работой дело обстояло иначе.
Кто-то предпочитал бутылку крепкого акшпыцкого. Кто-то чисто физически, из-за своих травм или увечий, не мог трудиться. Другие выбирали воровство или просить милостыню. Если с ворами боролись законники, то с попрошайками ничего не могли сделать. Староста вечно издавал указы и всяческие инструкции, по защите прав «униженных и оскорблённых».
Я далеко не глупый, пусть и не совершеннолетний парень. Мне ни раз доводилось устраиваться работать в какие-нибудь строительные бригады, в лесники, в лесорубы, в ямщики и разнорабочие. Результат всегда получался одинаковый. Я не мог удержаться на новом месте работы и пары месяцев. Потому, что практически всегда не уживался в коллективе, если таковой имелся, или не работал должным образом.
Люди, с которыми мне доводилось работать были простыми работягами, которые ни о чём кроме жрачки, выпивки и девках не разговаривали. Конечно, я чувствовал себя с ними не в своей тарелке, словно кошка в компании бобров. Впрочем «бобры-то» трудились до седьмого пота, в отличии от меня, я в основном, как они говорили, умничал… На самом деле я пытался придумать что-то такое, чтобы упростило работу. Но разве кто-то будет слушать юнца? Нет. Они же старше, значит само собой и разумеется, что умнее. Но с каких это пор интеллект человека определяется годом его рождения?
К моим словам никогда не прислушивались. А за малый объём выполненных работ шпыняли, как нашкодившего щенка, хотя я не ленился, просто физически не мог сделать больше. Однажды, чёрт меня дёрнул, и я притащил на работу книгу Чаррда Доквина «Незрячий инженер».
Это хорошая книга в основном о биологи. Её автор пытался доказать миру, что эволюция, в которую никто не верит, а особенно храмовники, существует. Он говорил о ней следующее: «Эволюция — это
