– Отходим на вторую позицию! – Приказал шеф, понимая, что в ближнем бою его людям ловить нечего. Народ начал оттягиваться к школе, постоянно оборачиваясь и паля по успевшим взобраться на «стены» врагам. – Сайфер, ждёшь особого приглашения? Считай, оно у тебя есть!
– Уходите, я прикрою! – Не оборачиваясь выкрикнул я, в этот самый момент организуя очередному гвардейцу с глефой третий глаз между первых двух.
– Ты спятил?! – Едва расслышал крик Дауда, но не придал этому значения.
С укреплений спрыгивают двое и тут же устремляются ко мне. Их морды обезображены воистину звериными оскалами, однако их пыл угасает вместе с их жизнями до того, как они успевают до меня добежать. Вот и следующие, а за ними ещё и ещё. А я лишь пячусь, да стреляю, затем опять стреляю и снова пячусь. Очень удобно сбивать ублюдков, когда они только перелезают через завал, немногие сохранили достаточно прыти – и здоровых конечностей – чтобы перемахнуть его одним прыжком, как тот, первый. Почти все они ранены, но словно не замечают повреждений и прут вперёд в отчаянной надежде поскорее добраться до обидчиков.
Хотел бы я сказать, что выступил в роли скалы, о которую бессильно разбивались волны врагов, но, когда их стало достаточно много, чтобы уследить за всеми, пришлось маневрировать. Да и отступающие защитники вносили в дело сокращения лесных вредителей свой посильный вклад. Я же старался выискивать среди них парней с глефами, коих, впрочем, оказалось не так уж и много – нам всё-таки удалось значительно сократить их число. Моя тактика проста: отбежать и сделать пару выстрелов, после чего повторить снова. И она работает, тем более, что многие фейри даже не думают двигаться дальше, пытаясь добраться до меня. Похоже им прекрасно известно, кому они обязаны таким негостеприимным приёмом.
Однако долго эти салочки продолжаться не могут, и вот небольшая толпа оставшихся зверомордых обступает меня со всех сторон. Это они зря. В моей руке появляется тесак, и я без разбора машу им во все стороны, собирая кровавую жатву. Уворачиваться от ответных выпадов удаётся не всегда, приходится принимать часть ударов на костюм. Не беда – фейри-охотники били куда как сильнее. Единственное, чего стоит опасаться, это зазубренные лезвия глеф, но гвардейцев осталось всего трое, да и остальные воины мешают им развернуться, мне даже удаётся раз от раза подставлять их под удары собратьев.
Наши уже не стреляют, видимо опасаясь попасть по мне. Наверное, с их стороны это выглядит как чистейшее самоубийство, однако на этот раз я вполне здраво соотнёс собственные силы с силами врага и пришёл к выводу, что сумею без особого вреда для себя дать им достаточную фору, чтобы они могли укрепиться на новых позициях. Судя по тому, что выхватывает мой взгляд, я свою задачу выполнил, пора бы и честь знать. Пускай в одиночку я изрядно подсократил число уцелевших после безумного прорыва врагов, будет куда лучше, если оставшихся разберут местные.
Отталкиваю ближайшего шерстяного ублюдка на его собратьев, тем самым освобождая себе пространство для манёвра, однако просто так отпускать меня никто не собирается – с неба в который уже раз за эту ночь начинают падать стрелы. Кажется, командование фейри совсем отчаялось, если для того, чтобы меня достать, они готовы пожертвовать собственными воинами. Костяные стрелы находят свои цели, впиваясь в их тела, прошивая насквозь, пригвождая к земле. Решив не полагаться во всём на костюм, использую в качестве зонтика того из гвардейцев, что находится ближе всего, всё-таки их амулеты отлично держат попадания. Понятно, что он этому не рад, но кто его спрашивает?
Простреливаю ему ногу и даю навалиться всем телом на себя. Ой, кажется единственный благословлённый снаряд окончательно схлопнул истощённую во время боя защиту, и теперь стрелы беспрепятственно впиваются в его широкую спину, пробивая деревянную кирасу навылет. Впрочем, так даже удобнее, до меня они не доходят, зато мой невольный «зонтик» хотя бы не сопротивляется. К обстрелу присоединяются пушки людей, вот только они уже целенаправленно выбивают оставшихся фейри. Вижу, как ложится оставшаяся пара гвардейцев, остальные если и шевелятся, то это ненадолго.
Стрельба стихает, как с нашей, так и с противоположной стороны. Вывернувшись из-под тела зверомордого, я оглядываюсь. На этот раз стрел не так уж и много – похоже у фейри туговато с боезапасом – зато все они легли довольно густо, утыкав небольшой пятачок вокруг меня. Из спины моего защитника торчат аж пять штук! Нет, мастерством такой точности не объяснить, неужели опять магия? Если так, то шаманка должна быть уже на пределе. Хотя… с этими магами-шмагами всегда непросто, никогда не знаешь, что они выкинут в последний момент.
Внезапно совершенно точно мёртвое тело у моих ног начинает ворочаться и неловко переворачивается на бок, устремляя на меня взгляд остекленевших глаз. Его губы едва шевелятся, однако я отчётливо слышу совершенно точно не принадлежащий ему шелестящий голос:
– Что за силам ты служишь? Кто наделил тебя таким могуществом? – Устами мертвеца спрашивает шаманка. – Кому принадлежит твоя жизнь?
«Отныне и впредь, твоя жизнь посвящена Порядку!» – Тут же вспоминается потусторонний голос, безразличный, пробирающий тело до последней волосинки. Именно эти слова когда-то разделили мою жизнь на «до» и «после», именно они сделали меня тем, кто я есть сейчас.
– Поверь, тебе лучше этого не знать, – качаю головой, направив на мертвеца Арсенал.
– Кто бы это ни был, ему не сравниться с мощью леса. Присоединяйся к нам, мы сделаем тебя правителем… – несколько выстрелов подряд превращают голову покойника в отвратительное месиво.
Бросив взгляд в сторону леса, быстрым шагом возвращаюсь в школу, где меня уже встречают радостные вопли и одобрительные похлопывания. Машинально улыбаюсь в ответ, отвечаю на рукопожатия и избегаю обнимашек с потными грязными мужиками… впрочем, сейчас я и сам такой же. Однако мысли мои заняты другим: насколько плохи должны быть у фейри дела, раз они докатились до подобных предложений? И что они предпримут теперь? Меньше всего мне хотелось,
