Пока эта рожа разговаривала с каким-то Михасем, которого из-за очередных ящиков толком-то и видно не было, я мысленно прикидывал свои шансы. «Черт, черт, черт! Что же это за невезуха?! Сам же все придумал и сам вслух озвучил про сына Сталина, а чумырло как специально все услышало! Так же просто не бывает. Это же один шанс на миллион! Черт, черт, черт! Ведь зарежет прямо сейчас и поминай как звали. Такого здоровяка и взрослому не вырубить. Там еще и второй есть, но тот, похоже, ссыкун. И если что, быстро свалит… Значит, все-таки убивать меня будут. Сбежать я вряд ли смогу. За спиной эти проклятые ящики. Сбоку, кажется, тоже они. Самая настоящая западня, не прошмыгнуть, не выскользнуть… Б…ь, сходил, называется, поразвлечься…»
В этот момент, когда я еще раз поерзал спиной, чтобы проверить крепость задней преграды, что-то твердое уткнулось мне в бок. Через мгновение меня осенило. Это же пистолетик Жукова, который он как-то втихаря мне презентовал. «Б…ь, Константинович, не думал, что твоя игрушка мне понадобится. И ведь совсем забыл, что ткнул эту крохотульку за ремень… Так… Руки у меня свободны. Спасибо, гад, за это… Осталось осторожно завести руку за спину… Лишь бы ничего там взводить не нужно было. Патроны вроде были уже там… Б…ь, и что же я, недоумок, заранее не разобрался, как из него стрелять… Ну господи помогай!»
– Михась, Христом Богом молю, не скули под руку! – бородач оскалился и нарочито медленно провел своей финкой по вытянутому платку, демонстрируя мне какой у него острый нож. – Вострый, вострый ножичек. Ты не беспокойся, бесенок. Сейчас я тебя на ремни разделаю, а напоследок пару звезд тебе на спине вырежу. Можа, мои кровиночки-то и порадуются. Ведь сынка самого большого коммуняки разделывать буду… – он перехватил финку поудобнее и присел передо мной на корточки. – Смотри-ка, не скулишь, не плачешь. Раньше бы сказал, что казачонок ты, из наших. А щас вижу другое… Дьявольское семя в тебе! И взгляд такой же, и волос черен. Вот разделаю тебя, прости господи, и станет в миру-то почище… Ну с богом.
Ладонь правой руки, вцепившаяся в рукоять дамского пистолетика «Браунинг» 1906 года выпуска, у меня уже взмокла и от пота, и от напряжения. Спрятанный под полой моего пиджака пистолет чуть подрагивал. Я просто боялся – и промахнуться, и осечки, и отсутствия патронов, и того, что он вообще не выстрелит. Когда же глумящаяся бородатая рожа наконец решилась и с ножом начала тянуться к моей груди, я не выдержал…
– А-а-а! Б…ь! – мой указательный палец как заведенный стал жать на курок. – А-а-а! – надежный механизм немецкого пистолета не подвел, выпустив все шесть крошечных пуль в нависшую надо мной тушу. – Б…ь! Падла! Чуть не обосрался!
Выстрелы дамского пистолетика с такого расстояния не оставили для нападавшего бугая ни единого шанса, гарантированно раскурочив ему всю грудину. И с кучей дырок в груди, из которых хлестала кровь, он и свалился на меня, придавив к земле, словно плитой.
– А-а-а! – попытался я снова крикнуть, но лившаяся кровь словно специально то и дело норовила попасть мне в лицо. – Тьфу! Тьфу! И кровушки вдобавок хватанул… А мои-то где, черт их побери? – от пережитого я уже и забыл, что сам попросил «батю» их придержать. – Как не надо, то вечно за спиной трутся, а как нужно – их и не найдешь.
Однако в этот момент, словно в опровержение моих слов, откуда-то со стороны стал доноситься страшный грохот, в котором и треск, и скрипы, и крики слились в единую рваную симфонию моего спасения. Да, это точно была моя охрана! Только эти здоровые лбы могли с таким грохотом ломиться по забитому ящиками павильону.
– Где он?
– Мать вашу, искать!
– Стрелял кто-то… Не стрелять, черти! Не дай вам… в мальчонку попасть! Сгною…
– Товарищ Михайловс… Здесь тащили кого-то, кажется! Есть! Ботинок!
– Бегом в ту сторону! Не дай бог…
– Тут есть кто-то… Держите его! Б…ь, укусил меня за руку! Держи его, падлу! На тебе!
– В зал этого тащите, что встали как столбы. Искать дальше!
Наконец мое убежище и одновременно западня было найдено. Кто-то со стороны ног с яростным гиканьем разломал стенку ящика, и в поле моего зрения появился силуэт.
– Есть! Здесь он! Здесь! Сюда все! – наклонившийся боец с видимым трудом отвалил в сторону тушу бородача и тут же отпрянул, едва только увидел залитое кровью мое тело. – Доктора! Доктора быстрее! Объект весь в крови! Много крови! В ступоре, похоже…
Лейтенантик вновь присел на корточки и начал осторожно вытаскивать из моей сведенной судорогой ладошки пистолетик. Я же практически не мигая смотрел куда-то в потолок.
А через несколько минут, когда очнулся от ступора, моя тушка уже оказалась в большом просторном и хорошо освещенном помещении. Вдобавок буквально в нескольких сантиметрах от себя я увидел лохматую явно женскую головку и ощутил, как по моему телу гуляют чьи-то руки.
– Мать вашу! Хватит меня щупать, девка я вам, что ли? – тут же сорвалось у меня с языка. – В порядке я, в порядке… Это не моя кровь!
Женщина, оказывавшая мне первую помощь, вскрикнула от неожиданности, и ее как ветром сдуло. Неудивительно, ведь выглядел я не лучше трупа – весь залит кровью, растрепанный, почти не дышал, с закатившими глазами. И тут вдруг заговорил, да почти с матерком. В этой ситуации любой вздрогнет.
– «Бать», ты здесь? – а меня уже снова будоражил зуд движения, я буквально хребтом чувствовал, как утекает время для моих задумок по поводу фильма. – «Батя»?! – кое-как присев на этом импровизированном лежаке, на который меня положили, я огляделся и сразу же увидел Михайловского. – Все готово? Клиент созрел? – тот с видимым восхищением от моего вида и напора присвистнул и тут же кивнул. – Тогда чего сиськи мять? Давай начнем, – после такого выражения кто-то из охраны хохотнул, правда, мгновенно заткнулся. – Я в полном порядке…
«Батя», в сомнении качая головой, подошел ко мне и очень профессиональными движениями ладоней пробежал по моему телу. Через мгновение он с удовлетворением выпрямился. Видимо, действительно все было в порядке.
– Смотри-ка, все хорошо. Ран серьезных нет. А ссадины и синяки не в счет, – удивленно пробормотал Михайловский. – А ты, дружок, силен… Тогда, значит, начнем, – он повернулся к остальным, находившимся в помещении. – Товарищи, все в порядке. Прошу вас очистить помещение и вернуться к своим делам. Не будем мешать следствию. Органам надо во всем разобраться.
Эти волшебные фразы быстро очистили помещение. Заметил, что режиссер, находившийся в полной прострации, тоже попытался было уйти, но его остановил
