После окончания встречи к Михайловскому буквально подскочил взволнованный начальник нашей охраны и что-то ему сказал. И уже через несколько минут подскочивший со своего места «батя» уже тащил меня к выходу из здания. А на все мои любопытные бормотания он отвечал, что на все вопросы ответит в машине.
– Что ты заладил: «Что и что?» – начал «батя», едва мы уселись в автомобиль и он тронулся. – Знаешь же, что везде есть уши… Звонили из приемной товарища Сталина и сообщили, что нужно срочно ехать в Кремль. А тебе перед этим надо привести себя в порядок. Там ждут послы Великобритании и Соединенных Штатов Америки, которые хотят с тобой встретиться.
– Дела, однако, – вырвалось недоуменно у меня. – Зачем? Да их ко мне вообще на пушечный выстрел подпускать нельзя! А тут решили целую встречу устроить… Это точно из Кремля звонили? – Михайловский с уверенностью кивнул. – А то, может, за каким-нибудь поворотом нас уже ждут с оружейным приветом… Вот, например, за этим поворотом очень удобное место для засады. Дворы там глухие, имеется лишь один проход, который можно с легкостью перекрыть. А потом из окон домов дать нам свинцовых орешков.
По всей видимости своим недовольным бормотанием про возможную засаду я так впечатлил водителя, что тот непроизвольно вжал педаль в пол. Движок тут же заревел дурным матом, и автомобиль с ускорением рванул вперед. Меня при этом аж отбросило на сидение…
– Полегче, друг, – просипел я, чуть не прикусив язык. – Чай, не дрова везешь. Шутка это была, понимаешь, шутка…
Ответом мне стал злой взгляд водителя из зеркала заднего вида.
К счастью, до места добрались мы нормально, без всяких проблем. Через посты в Кремле нас пропустили почти без обычных проверок. А мне вообще некоторые уже готовы были козырять. «Ого-го! Видимо, мои ставки очень сильно подросли в последнее время. Похоже, статус секретного сына товарища Сталина ко мне уже прирос основательно».
Едва я переступил порог кабинета, как услышал:
– А вот и наш герой. Прошу любить и жаловать – Дима Карабанов, – с ошалевшим от удивления лицом я уставился на полный кабинет людей. – Это именно его письмо в газету и послужило тем камнем, который спровоцировал настоящую лавину других детских писем.
Сбоку от меня, прямо напротив оконных штор, стояла здоровенная металлическая дура с тремя объективами и большой выступающей ручкой. За ней притулился по всей видимости оператор, который что-то чиркал в небольшом блокноте.
– Проходи, проходи, сюда, – Сталин в своем неизменном френче и с трубкой добродушно мне улыбался. – Представители наших союзников очень хотели с тобой познакомиться…
«Походу, это те самые послы». На меня с не меньшим удивлением смотрели двое мужчин в классических костюмах. Один довольно молодой с небольшими залысинами, мне чем-то напомнивший классического итальянца, оказался американским послом, второй, сухой старичок в очках, – английским послом. «За каким чертом я им понадобился? Что им от меня за интерес?» Оба смотрели на меня, словно я был каким-то удивительным экспонатом в музее.
– Дима, – Сталин подошел ко мне и негромко проговорил: – Они очень заинтересовались твоим поступком и хотели бы рассказать про него у себя в странах. По их словам, если снять про тебя небольшой фильм, то это очень хорошо отразится на объеме пожертвований их соотечественников. Что тут говорить, капиталисты – они во всем капиталисты…
У меня же в голове сразу закрутились шестеренки. «Значит, им шоу захотелось про маленького большевика, просящего деньги?! Красавцы! А по чесноку, это гениальный ход, который в их странах может просто адски оживить патриотическую компанию… Да-да, чертовски хитро! С их возможностями деньги могут политься в наши карманы настоящей рекой. А американские зеленые бумажки это не хухры-мухры, это продовольствие, оружие». От этих мыслей улыбка на моем лице начала появляться почти без всяких моих усилий.
– Они хотели бы записать такой ролик прямо сейчас, чтобы уже через несколько дней начать показывать его в кинотеатрах, – Верховный внимательно следил за выражением моего лица, и мне даже показалось, что он опасался моего отрицательного ответа. – Это нужно сделать, Дима. Создаваемый международный фонд позволит нам напрямую закупать нужные нам товары в Великобритании и США…
Я понимающе кивнул. «Думаю, что он при всем своем огромном опыте все-таки не догадывается, каким мощным оружием может стать этот образ маленькой девочки и ее брата, подростка, собирающих деньги не для сладостей и игрушек, а для оружия… Просто этот мир, пусть и погрязший в ужасной войне, еще не знает настоящего иезуитского коварства, когда можно играть на чувствах миллионов людей, словно на удивительном инструменте. Да, точно… Сталин не жил в наше время, когда кого угодно можно заставить делать что угодно… с радостью и удовольствием!» Я вновь кивнул продолжавшему говорить Сталину. «Значит, из этого нужно сделать настоящее шоу, а из Димы Карабанова – трагический и одновременно героический образ мученика-победителя. В точку! И этот кабинет в качестве антуража мне точно не подойдет…»
– Будем им ролик, – я мягко прервал хозяина кабинета и показал на оператора. – Только мне нужен он в полное распоряжение и снимать будем не здесь. Для результата мне нужен простор, – не знаю, что он прочел в моих глазах, но, к моему удивлению, я получил полный картбланш на свои действия.
И я «дал стране угля»… Подготовка к съемкам началась в этот же вечер и продолжалась и почти весь следующий день, в течение которых я в полной мере познал сложности работы режиссера. Выданный Сталиным карт-бланш, конечно, подразумевал полную свободу действий, но все равно объем бесконечно вылезающих трудностей был велик. Более того, на организационные сложности накладывали и трудности работы с людьми, которые в упор не хотели видеть во мне руководителя съемок. В их представлении главным должен был быть кто-то маститый, умудренный опытом и многочисленными наградами, а не сопливый пацан от горшка два вершка.
Однако заразившая меня идея покорить Запад и настроить их общество максимально позитивно к нам стала моим грейдером, который сметал с моего пути все трудности… Так, для улаживания проблем с персоналом – оператором, некоторыми актерами, снабженцами с некоторых предприятий – я просто вытаскивал вперед себя руководителя моей охраны, перед корочкой и формой которого все сразу же начинали бледнеть и суетиться. Конечно, появляющийся в глазах людей страх меня напрягал, но всякий раз я успокаивал себя резко выросшими темпами съемок… Словом, теперь если мне для съемок нужен был пустырь, изрытый воронками от снарядов и покрытый сгоревшими остатками деревянных домишек, то его находили в
