Тяжело вздохнув, Йолинь пыталась проглотить этот странный тяжелый ком, что встал у неё в горле, совершенно не понимая, что с ней происходит. Почему так обидно? Почему после того, как она два года пыталась вернуть себе себя и возродиться вновь, всего один взгляд, один жест, одна эмоция смогли врезать так по осколкам её души, что она вновь оказалась на коленях? Ещё один болезненно глубокий вздох, и плечи принцессы выпрямились, а тяжелый взгляд устремился на ярко-алый багрянец неба, что постепенно наливался золотым и оранжевым.
'Как же хочется кричать во всю силу лёгких, когда сделать уже ничего нельзя', думала она.
Ей не стоило вообще рождаться на свет. Не Такой и не Там. Или же никогда не осознавать все предопределенности своей судьбы? Возможно.
Теплое, чуть влажное касание к ладони заставило принцессу вздрогнуть и опустить свой взгляд. Чуть горькая улыбка заскользила на её губах, в то время как взгляд потеплел, встретившись с голубой льдистой бездной глаз.
— Нам обоим не следовало рождаться, Суми, — прошептала Иола. — Но мы те, кто мы есть: прОклятые и отверженные… — вздохнула она, прикрыв веки, и уже вновь взглянула на своего собеседника глазами, в которых зажглись плутовские искорки. — Но это ли не прекрасно, друг мой?! — легко подхватила она щенка. — И не пора ли нам кушать? — улыбнулась она, открываясь навстречу ощущениям своей Искры.
* * *Грозовой Перевал, место, что отныне и, должно быть, навсегда станет её домом, встретил группу северян и своего Властителя проливным дождем, промозглым ветром и жуткими раскатами грома. Так, что у Йолинь дрожало все внутри, стоило в небе меркнуть молнии, разрезающей черное небо надвое и освещающей тьму вокруг, после которого пространство вокруг буквально взрывалось тяжелыми оглушающими звуками. Казалось, пугало это только её и Суми, что всякий раз вздрагивал и сильнее прижимался к её животу. Даже лошадь, на которой она ехала, не выдавала, что хоть сколько-нибудь боится. Что уж говорить об остальных членах отряда. Несмотря на длинный плащ, она вымокла до нитки, было холодно и жутко, ведь они продолжали двигаться почти в кромешной темноте. Йолинь сильно подозревала, что это предел глупости и беспечности путешествовать верхом в полной темноте, да ещё и в такой ливень, но Рик продолжал уверенно вести свой небольшой отряд, а окружающие северяне воспринимали такой поход, как нечто само собой разумеющееся.
В былые времена её, принцессу Дома Мэ, усадили бы в паланкин и несли бы весь путь на плечах, не позволяя ни капли холодной влаги упасть на её голову. Но сейчас, даже она сама с трудом вспоминала о своем положении, что уж говорить об окружающих. Прошло две недели с начала этого похода от окраины земель Рика, за это время она так и не научилась уверенно сидеть в седле, но с упорством истинного члена императорской семьи продолжала это делать. У нее болела каждая мышца, не всегда слушалась лошадь, во всем теле страшная усталость поселилась. И, если бы не Веня, которая несмотря на свои габариты, была уверенной наездницей, было бы совсем худо. Как это ни странно прозвучит, но сейчас Йолинь полагала, что в её жизни появился ещё один друг. Третий. Первым была Дэй, вторым — Суми, а теперь и Веня.
Весть о том, что Дэй родила двух здоровых мальчиков, разнеслась по Северу радостным ветерком, предвестником светлого будущего и застала Йолинь и её спутников уже во второй деревне, где им пришлось остановиться на ночлег… "Ночлег" — ни чем непримечательное слово, с некоторых пор ассоциировалось у принцессы с настоящей пыткой.
С того самого момента, как она проснулась в объятиях Рика, они не обмолвились и словом, но каждый вечер он приходил в их комнату, молчаливо снимал сапоги, умывался и, не говоря ни слова, ложился рядом с ней поверх одеяла. Она молчала тоже. По большому счету, с её воспитанием это было не сложно. Ее учили молчать и сохранять ледяную маску на лице столько, сколько того требует ситуация. Её эмоции принадлежат лишь ей.
Казалось, что и Рик поднаторел в этом искусстве самоконтроля. Он приходил к ней всегда спокойным и невозмутимым, и даже пользуясь даром, она ничего не могла почувствовать. Так, словно он просто не видел её, будто она была пустотой, лишь частью интерьера.
"Я всегда была лишь частью обстановки, мне не привыкать", — думала она всякий раз, закрывая глаза и погружаясь в сон, не позволяя себе ни тяжелых вздохов, ни мыслей, которые все равно настигали её. Сама не понимая почему, но всякий раз она хотела, чтобы он хотя бы взглянул на неё, перед тем как уснет. Чтобы сказал хоть что-то. Но не было ничего, лишь холодность, отчужденность и пустота. И несмотря на то, что Рик весьма негативно относился к её Искре, она клала малыша рядом с собой, зарываясь пальцами в густой мех, и только тогда ей начинало казаться, что все пройдет… Все пройдет.
— Как тебе? — неожиданный оклик сквозь шум дождя вырвал принцессу из омута собственных мыслей.
— Что? — оборачиваясь к своей спутнице, переспросила она.
— Грозовой Перевал, — кивнула Веня куда-то в темноту.
— Я ничего не вижу, — посмотрев, казалось, туда же, куда и северянка, ответила ей Йолинь, искренне недоумевая, как можно хоть что-то разглядеть в такой кромешной тьме.
Веня широко распахнув глаза, обернулась к Йолинь.
— Он что не потрудился помочь тебе видеть в темноте?!
— Кто? — все ещё не понимая о чем речь, поинтересовалась Йолинь.
— Муж твой, кто же ещё! — зло припечатала она. — Ты что так и едешь, ничего не видя? Совсем ничего?!
Растерянно кивнув, Йолинь лишь только теперь поняла, почему никого не беспокоит царящая вокруг мгла.
— Я немедля с ним поговорю! — зло фыркнула она, уверенно натягивая поводья.
— Нет, — едва успев схватить женщину за предплечье и остановить, почти крикнула Йолинь. — Не надо, Веня, — уже тише добавила она. — Если он решил так поступить, значит, тому была причина, — поспешила пояснить она, пока её подруга не пришпорила коня и не унеслась прочь. Как это не больно было признавать, но принцесса приняла такое положение на свой счет. — Возможно, Рик не хотел, чтобы этот путь был доступен для меня…
— Чего он не хотел?! — пуская петуха на первом слове, возмутилась женщина.
— Не важно, — тут же отмахнулась Йолинь. —
