Она вынырнула из этого вихря ощущений сама толком не поняв как. Просто в какой-то момент поняла, что устала слушать Суми и точно захлопнула дверь у себя в голове, погасив эту последнюю точку.
С трудом приоткрыв глаза, она была поражена тем, что солнце уже клонилось к земле, Крайс мерно сопел умостив свою голову на её скрещенных ногах, точно на подушке.
— Ну, — стоило ей сделать глубокий вдох, чтобы скинуть с колен голову наглеца, как он сам заговорил с ней, приподнявшись на локте, — и здорова же ты спать, — усмехнулся он. — Скажи, хоть получилось что?
— Я не спала и да, думаю, получилось.
— Вот и славно, — покивал он головой, — завтра повторим.
Дорога в обратную сторону прошла под ненавязчивые вопросы Крайса, о том, как именно Йолинь удалось представить свой дар и столь же односложные ответы принцессы. Мужчина думал, что вот оно счастье — неболтливая баба! Будь хотя бы у одной из его жен такой нрав, он бы чувствовал себя счастливейшим из мужей не только первые три года совместной жизни… Хотя, будь хотя бы у одной из них такой нрав и не выплескивай они весь свой негатив в здоровой ссоре, так торчал бы он ногами вверх в каком-нибудь болоте…
— И не помянул бы никто, — как-то горестно вздохнул мужчина.
— Что? — тем временем поинтересовалась Йолинь не поняв, что такое буркнул северянин. — Говорю, может, выпьем? — повернувшись к принцессе лицом, нарочито громко спросил Крайс без особого желания и впрямь стать собутыльником принцессы. Но зловредная баба точно почуяв его нежелание, любезно улыбнулась и сказала:
— Конечно.
Зачем она согласилась с ним выпить? Из вредности больше, чем из-за желания. И только увидев озадаченное лицо мужчины, вдруг подумала, зачем ей это надо?
«Ай, ладно», отмахнулась принцесса, «Веню позовем, так что они вдвоем и выпьют. А, потом, не зря же говорят, что друг с которым не разу не выпил вовсе и не друг».
Где она слышала эту присказку, она бы не взялась судить, но ведь не зря же люди говорят…
— М-да, слабый аргумент, — уже по-аирски фыркнула она.
Чем ближе они подъезжали к замку, тем отчетливее она ощущала витающее внутри возбуждение. Тем неприятнее было у неё на душе. Вся эта вереница эмоций заставляла её ощущать тревогу, точно обобщая все эмоции в одну. А, быть может, это её собственные страхи поднимали голову? Как знать, но даже стараясь удержать маску невозмутимого спокойствия на лице, она боялась того, как примут её все эти люди. Удивительно, но именно здесь, на холодном севере, ей вдруг стало важным, что думают о ней окружающие.
Стоило им въехать во внутренний двор замка, который сейчас был заполнен новоприбывшими Властителями, их людьми, лошадьми и слугами Грозового Перевала, она оказалась под прицелом десятков глаз. Считать чужие эмоции не получалось, слишком много их было и слишком противоречивыми они были. Крайс же с интересом наблюдал за преображением женщины, что ехала рядом с ним.
«Интересно», думал он, «в каких школах такому учат?»
Ведь стоило им ступить на территорию внутреннего двора, как спина женщины стала прямой, точно не живой человек сидел в седле, лицо непроницаемая холодная маска, взгляд… Он не мог подобрать точного слова, чтобы описать ту стужу, что царила на самом дне этих темно-карих глаз. На краткий миг ему представилось, что он похож на плененного воина, что вместе со своим предводителем входит во вражеский город. Да, пожалуй, ассоциация была бредовой, но на мгновение ему подумалось, что с таким Властителем, который умеет держать себя с таким достоинством не стыдно попасть во вражеский плен.
Йолинь легко спустилась с лошади, с каждым днем ей удавалось это всё легче и легче, и точно не замечая никого перед собой, взяла кобылу под уздцы и повела в стойло. Она не умела так запросто становиться своей среди чужих. Не могла просто так улыбнуться кому-то, поздороваться с незнакомцем, завести беседу ни о чем. Всё это было слишком личным, казалось оскорбительно неприличным. Предрассудки, пережитки её прежнего мира, но всё это до сих пор довлело над ней. Как бы она не пыталась убежать от прошлого, но кое-что всё же стало частью её сути даже больше, чем она сама могла признать.
— Ведьма, — на грани слышимости долетело до её слуха. Шепнул, точно сплюнул, высокий северянин, не Властитель, просто мужчина довольно зрелого возраста на вид, с густыми волосами цвета льна и темной окладистой бородой.
— Тварь тварь чует, — поддержал своего товарища стоявший рядом мужчина. Всё это было сказано очень тихо, но в то же время так, чтобы она могла расслышать, проходя мимо них.
Она привыкла не обращать внимания открыто на сплетни и злые слова, делать вид, что не слышит и не запоминает того, что говорят у неё за спиной. Но, как оказалось, делать нечто подобное, когда по твоим нервам бьют чужие эмоции очень сложно. Она не сказала в ответ ни слова, лишь посмотрела на двух мужчин, возвращая откатом их собственную ненависть, то, как она ощущала её и тут же пошла дальше, заметив то, как стушевались эти двое мужчин под её взглядом.
— Демоны преисподней, — выругался Дорен, стоило жене их Властителя войти в конюшню, — она точно ведьма! А, глазищи-то какие, у меня аж волосы дыбом встали от одного её взгляда.
— Не зря тварь её признала, — согласился товарищ.
* * *— Кто тебе такое сказал?! — рявкнула Веня, стоило Йолинь устало прикрыв веки, закончить рассказ о возвращении в замок. Она не собиралась ябедничать, просто придя к мысли о том, что стоит открываться
