- Только посмотрите, какая прелесть! Что вы об этом думаете?
Джеймс много чего об этом думал — например, он давно понял, что коммандер Гильберт больной на всю голову. Должно быть, половину жалования на эти игрушки тратит. Разумеется, эти мысли Хеллборн благоразумно оставил при себе.
- Автоматический пистолет – оружие европейских декадентов и азиатских варваров. Нам, альбионцам, они ни к чему. При наших температурах надежно и безотказно могут работать только револьверы.
- Ты прав, но только отчасти, – возразил шеф. – Эту игрушку я только что получил из Финляндии. Как ты должно быть знаешь, Северная Финляндия в зимние месяцы года незначительно отличается от Южного Альбиона. Вот финны и разработали специальный пистолет для боевых действий в подобном климате. Вот, смотри. Здесь специальный газовый ускоритель...
Длинную скучную лекцию Джеймс благополучно пропустил мимо ушей. Новейший финский пистолет был невероятно уродлив. Какой-то квадратный кусок железа, из которого в разные стороны торчали толстая рукоятка и тонкий голый ствол. Грубое оружие — вернее, орудие убийства. Точно, из такого только людей убивать.
- ...финны утверждают, что он безотказно работает при температуре в минус сто градусов Цельсия! – завершил свою лекцию шеф. – Что-то не соображу сразу, сколько это Фаренгейту?
- Эээ... Примерно минус 150, – прикинул Джеймс. – Врут, короче говоря. Таких температур даже во внутренних антарктических пустынях не бывает. Разве что в межпланетном пространстве. Уж не хотите ли вы сказать... – насторожился Хеллборн.
- Не останавливайся, продолжай, – милостиво кивнул командир.
- Это может быть преднамеренной утечкой, – заметил Хеллборн. – Как далеко зашла скандинавская космическая программа? Их сотрудничество с итальянцами, в том числе с генералом Нобиле...
Громкий хохот Гильберта был ему ответом.
- Джеймс, твоя бурная фантазия не перестает меня умилять, – признался шеф, утирая слезы.
- Но, сэр, если сообщение Уильяма Пикеринга о втором спутнике Земли окажется верным, мы должны оказаться там первыми! – горячо запротестовал Джеймс. – Если данорвежцы или белголландцы нас опередят... Со времен полета “Альбион-1″ мы почти не продвинулись вперед!
- Забудь об этом, – отрезал шеф. – Этим занимаются совсем другие люди. Лучше скажи, что ты об этом думаешь? – и Гильберт кивнул в сторону стоявшего в углу радиоприемника. Тот снова передавал прогноз погоды:
- Над всей страной безоблачное небо. В Мадриде идет дождь...
- Бред какой-то, – пожал плечами Хеллборн. – Ведь нет же никакого дождя!
- Джеймс, я ценю твое чувство юмора, но только не сегодня, – нахмурился сэр Энтони.
- Прошу прощения, сэр, – поспешил заявить Хеллборн. – Да, это приказ о выступлении. Все равно, что официальное объявление войны. Настоящего официального объявления не будет — ИГИЛ и Испания до сих пор не признают друг друга.
- И как мы должны на это отреагировать?
- Я думаю, мы должны затаиться и наблюдать, – пожал плечами Джеймс. – Это не наша война.
- Вот тут ты ошибаешься, – вздохнул Гильберт. – Наши с тобой общие начальники считают Испанию второ-, если не третьестепенным фронтом. Наши главные проблемы, говорят они, сосредоточены в Южном океане, где нам угрожают апсаки и белголландцы. И если начальники правы — а кто мы такие, чтобы сомневаться в их правоте? — скажи мне, что мы здесь вообще делаем?
- В вашем кабинете, сэр? – на всякий случай уточнил Хеллборн.
- Джеймс, я же тебя только что просил...
- Виноват, сэр, – торопливо покаялся Хеллборн.
- В Испании, разумеется! – воскликнул шеф. – Зачем нам Испания? Я не прошу давать банальные ответы — “мы, Новый Альбион, как всякая уважающая себя держава, должны содержать посольство с военным атташе и его помощником в каждой дыре”. Испания уже не та, что прежде, больше не всемирная империя, солнце закатилось, торговый оборот между нашими странами ничтожен. Так зачем?
- Вас устроит короткий ответ или подробный? – поинтересовался Хеллборн.
- Короткий. Самый короткий, на который ты только способен — если способен вообще, – усмехнулся шеф.
В глубине души Джеймс был уверен, что сэр Энтони и он сам находятся в Мадриде в ссылке за какие-то неведомые грехи, но вслух сказал другое:
- Апсаки и белголландцы.
- Очень хорошо, Джеймс! – воскликнул Гильберт. – А теперь подробно.
- Апсаки, сэр, – начал Хеллборн. – Как и всякий латиноамериканский режим, неважно в какие цвета он окрашивается, они по-прежнему считают Иберию своей метрополией. Пусть не политической, но исторической, культурной, духовной если хотите. Кроме того, в Испании один из самых сильных центров анти-апсакской эмиграции. Поэтому Испания и Португалия пропитаны южноамериканской агентурой. Апсаки пытаются привести к власти своих агентов влияния. Можно не сомневаться, они примут самое активное участие в грядущей войне — оружие, деньги, военные советники. Если дела пойдут совсем плохо — или совсем хорошо, зависит от точки зрения, апсаки могут решиться на открытое вмешательство в пользу той или иной фракции. Если они преуспеют, мы получим в дополнение ко всем нашим проблемам апсакский режим в не самом последнем государстве Европе — а то и в целом ряде государств. Теперь белголландцы, – Джеймс перевел дыхание. – Они смотрят на Испанию свысока, по длинному ряду причину, но главная из них — с точки зрения белголландцев, Испания – это всего лишь французский вассал. А Франция – это уже серьезная цель. И если белголландцы увидят возможность перетянуть Испанию на свою сторону, они непременно ей воспользуются. Собственно, уже. По самым скромным оценкам, двадцать процентов легионеров и генералов ИГИЛ – белголландцы. Я не говорю про бюджет. Они не могли не повлиять на принятие решения начать войну именно сейчас, когда БАНЗАЙ нацелился на острова Французской Полинезии. И, разумеется, белголландцы не потерпят усиления апсаков в Европе. Таково положение вещей в общих чертах, сэр, но если вы хотите...
- Этого достаточно, Джеймс, – кивнул шеф. – Ты все правильно понимаешь. И раз ты понимаешь причины, по которым мы здесь — ты должен понимать, что это наша война, и мы не можем оставаться в стороне. И не останемся, – задумчиво добавил Гильберт.
- Я весь внимание, сэр, – Хеллборн едва не щелкнул каблуками, но в последний момент решил не переигрывать.
- И прекрати называть меня “сэром”, – нахмурился сэр Энтони. – Я больше не твой начальник. Ты грязный коммунист и дезертир.
- Прошу прощения, сэр? – не понял Джеймс.
- Вот, полюбуйся, – шеф швырнул ему распечатанный конверт, – только что из Дракенсберга пришло. Мерзавец, ты скрыл свое краснозадое прошлое, когда поступал в Академию.
