В ту секунду, когда оба гоблина были готовы броситься друг на друга, одновременно произошли три вещи: мраморный пол раскололся с оглушительным грохотом, король свалился с трона, а олень грациозно поднялся на ноги, встряхнулся и побежал.
2. Хищники
Какими бы кровожадными монстрами ни были собравшиеся в зале гоблины, они удивительно спокойно восприняли падение короля на залитый кровью и расколотый пол. Вернее, уже бывшего короля. Я не заметила, кто перерезал ему горло, но глубокая зияющая рана не оставляла сомнений в его смерти. Ссадины на моей коже от этого зрелища заболели лишь сильнее.
Лидиан и Сорен еще минуту мерили друг друга взглядами, постепенно обретая нечеловеческую красоту, пока наконец медленно не разошлись в разные стороны. Дядя щелкнул напоследок зубами, на что племянник издал неприязненный рык, а затем отошел назад, держась за обожженное плечо. Ухмыльнувшись мне, Лидиан исчез.
Место нашей схватки было залито моей кровью. Куски сырого мяса и прочие деликатесы с того стола, на который я запрыгнула, валялись по всему полу, их резкий медный запах заставил меня поморщиться. Прижав одну руку к ране на груди, чтобы унять кровотечение, я потянулась другой за железным гвоздем и снова заткнула его за пряжку сапога.
Сорен задумчиво смотрел на мертвого короля. Я же молча встала рядом, надеясь, что хозяин заметит меня раньше, чем я потеряю сознание. Он иногда забывал, что, несмотря на подаренную мне землями Пермафроста возможность навсегда оставаться семнадцати зим от роду, я все же обычная смертная. Смертная, которая на данный момент истекала кровью.
Сто лет. Прошло уже сто лет, а он по-прежнему так со мной поступает.
Несмотря на попытки держаться спокойно, меня била сильная дрожь. Древняя традиция являться к королю безоружными не сумела спасти ему жизнь. И мне ничем не помогла.
В конце концов Сорен обернулся и окинул меня испытующим взглядом. Глаза хищника внимательно осмотрели мое окровавленное тело. Когда я издала нервный смешок, одна из бровей слегка изогнулась.
– Ты принесла железо в самое сердце Пермафроста. – Тон его голоса и выражение лица дополняли то, что не было произнесено вслух: ты, вероятно, сошла с ума, а если и нет, то близка к этому.
Он был прав, но когда меня вообще считали нормальной?
– Ты не говорил, что это запрещено. – Внезапно мне совсем расхотелось смеяться.
– Я сказал, что можно захватить лишь подарок. – Его взгляд ничуть не смягчился.
– Но ты не уточнил, какой именно. Это твоя промашка, а не моя.
– Правда. – Уголок губ Сорена приподнялся в едва заметной улыбке. – С твоей стороны это был достаточно разумный поступок. – Мне кажется или в его голосе действительно проскользнул намек на удовлетворение?
– Разумный?
В этот раз улыбка проступила заметнее. Надо же, улыбка.
– Разумный. Изобретательный. Немногие люди на твоем месте сообразили бы так поступить, но после твоего разоблачения… – Он провел рукой по волосам.
Я зашаталась. Не знаю, сколько крови я потеряла, но круги перед глазами подсказывали: много. Голос Сорена и зал то приобретали четкость, то снова расплывались. Но когда я постаралась сосредоточить взгляд на хозяине, то сразу поняла, что это плохая идея. От того, как он смотрел на меня, я похолодела: его обычная апатия и скука исчезли, сейчас он казался искренне взволнованным. «О чем ты только думала? На самом деле?» – эхом раздавался в голове его голос.
– Признай, Яннеке, что если бы тебя уличили в проносе железа на территорию королевского дворца, то могли бы казнить. Да и меня тоже. Не слишком обдуманный риск.
– Почти уверена, ты что-нибудь придумаешь. Ваш народ славится извращенной логикой, – хмуро заявила я.
– Поделись своими соображениями, пожалуйста. – Не дав увести разговор в сторону, Сорен подкрепил просьбу широкой улыбкой. Я лишь сглотнула.
– Ну, будучи рабыней, я не должна была общаться с другими гоблинами, приносившими обеты верности, за исключением вынужденной драки. По правде, я вообще не ожидала, что окажусь здесь. А если бы я вступила в схватку на землях Пермафроста, в том числе и во дворце короля, то к ситуации можно было бы применить закон зимы, распространявшийся на смертельные поединки. Победитель бы остался в живых, и долг, таким образом, был бы уплачен. Железо дало бы мне преимущество в сражении с любым противником, а если бы я проиграла, что ж, твоим владениям это не принесло бы вреда, так как согласно зимнему закону моя смерть послужила бы достаточной компенсацией.
Сорен удивленно вскинул брови.
– Ты дрожишь, – он произнес это так, будто только сейчас заметил проблему. – Продолжим обсуждение позднее.
Наконец-то! Облегчение было так велико, что колени подкосились. Я попыталась сделать шаг вперед, однако силы окончательно меня покинули и я осела на пол.
На полпути меня подхватили холодные сильные руки, которые с легкостью подняли мое окровавленное тело. Следующие слова прозвучали очень тихо, но, так как голова моя покоилась на груди Сорена, я прекрасно их расслышала:
– Это все меняет.
Затем я погрузилась в темноту.
* * *Когда я пришла в себя, то оказалась уже не в зале для приемов. Помещение было абсолютной его противоположностью, почти полностью лишенное украшений. Стул рядом с моей постелью на данный момент пустовал. Я лежала на возвышении, покрытом меховыми шкурами – волчьими, тигриными, рысьими, медвежьими, – но они были разбросаны вокруг моего обнаженного тела, никак не выполняли своего предназначения и не согревали меня. Воздух был ледяным, но как только я потянулась, чтобы накрыться одной из волчьих шкур, чья-то рука толкнула меня обратно.
Таня, целительница Сорена, смотрела на меня, стоя у возвышавшегося изголовья. Ее земляничного цвета волосы были собраны в хвост за спиной, однако пара прядей выбилась и прилипла к ее лицу, покрытому кровью. Меня всегда удивляло, насколько же они непохожи с племянником! Ярко-красный оттенок ее шевелюры довольно странно сочетался с темной кожей, но, на удивление, очень ей шел. Глядя на голубовато-серую, практически прозрачную кожу, фиалковые глаза и длинные белоснежные волосы ее племянника, было сложно представить, что они могли быть кровными родственниками.
Таня откинулась назад, осматривая меня внимательным взглядом. Кажется, увиденное не слишком вдохновило ее.
Я постаралась усилием воли отогнать охвативший меня жар смущения: ни одному гоблину я не позволяла видеть себя обнаженной, даже целителю.
Однако боль и головокружение от потери крови исчезли, а на месте ран теперь красовались новенькие блестящие шрамы. «Отлично дополнят мою увеличивающуюся коллекцию», – ядовитым дождем окатила меня мысль.
– Неплохо тебя потрепали в драке, – отметила Таня. Ее тон был резковатым и деловым, с обычными для нее прохладными нотками. Секундная
