– Как бы там ни было, – продолжил татуированный полукровка, – он не слишком мне обрадовался, даже пришлось напомнить, что приглашение гласило: «Жду клан Сату на Охоте», а я и был ее кланом. Заносчивому лорду ничего не оставалось, кроме как принять меня в отряд.
– Удивлен, что дядя не убил тебя на месте, – Сорен хмыкнул. – Он поступал так и за гораздо меньшие проступки.
– Ну, – с бесстрастным выражением лица протянул Сеппо, – он жаждет переспать с матушкой, а если отправить меня обратно нарезанным кусочками, то можно распрощаться с надеждой на страстное желание с ее стороны, которое он там себе представил.
– Ладно, меньше обсуждений воображаемых постельных утех Лидиана с твоей матерью, – скривилась я от отвращения, – и больше рассказов о его коварных замыслах. – Если я услышу еще хоть слово о страсти своего бывшего хозяина, то меня стошнит. Предпочтительнее всего на Сеппо.
– Ну, я довольно быстро усвоил, что притвориться неопытным – куда более эффективный способ разузнать информацию, чем выбить ее из крутых парней, так что я разыграл из себя дурачка. Лидиан с несколькими другими гоблинами планировал забраться на вершину горы и вызвать Скади[8], пока остальные должны были остаться охранять подходы, сидя в засаде. Мне удалось незаметно проследить за встречей.
Я тихо выругалась, неохотно признавая, что требовалась немалая храбрость для шпионажа не только за Лидианом, но и за Скади – самой настоящей богиней и великаншей.
– В общем, он воззвал к ней и предложил сделку, – продолжил Сеппо, нервно обшаривая взглядом пещеру. – Пообещал выполнить любое одолжение в обмен на просьбу рассказать, возможно ли навсегда убить белого оленя. Затем начал бормотать что-то про разрушения и предательства и про то, что произойдет нечто ужасное, если он это не предотвратит. Что-то там насчет пожиравшего собственный хвост змея, если я правильно понял. Не так-то легко было разобрать его болтовню.
– Очевидно, что дядя безумен. С какой стати Скади раскрывать секрет? – Сорен нахмурился.
– Не уверен, в чем была причина. Может, она поверила его россказням про намерение предотвратить вселенскую катастрофу? Но еще я услышал, что на стаю волков богини кто-то охотится и она сама никак не может расправиться с монстром. После убийства ее отца асами и ссоры с Ньердом[9] Скади поселилась в горах, и волки заменили ей семью. Поэтому она пообещала предоставить искомую информацию Лидиану, если он принесет голову убийцы. Тот выполнил условия и узнал секрет уничтожения оленя.
– И как же это сделать?
– Я не знаю. – Сеппо сглотнул, продолжая оглядываться по сторонам. – К тому времени, как Лидиан вернулся с охоты на монстра, меня обнаружили. Мне едва удалось убедить всех, что я заблудился. До сих пор ребро не зажило!
– Значит, мы знаем, что Лидиан задумал, но не представляем, как он собирается это осуществить? Очень полезно! – Сорен презрительно скривился.
– И мы возвращаемся к исходной точке. – Я нахмурилась. От луны на ночном небе остался лишь тонкий серп. На ум пришло предупреждение Доннара: к моменту новолуния все расплетется. А еще Охота всегда заканчивалась к тому же моменту. Может, предупреждение имело отношение к замыслам Лидиана? Неважно, каким образом он собирался убить оленя, подобное действие, без всяких сомнений, нарушит мировое равновесие.
Когда Сорен с дядей сражались в королевском дворце, высвобожденные силы чуть не обрушили все здание. Лишь олень смог предотвратить катастрофу. Как гоблины впитывали энергию своих жертв, так он поглощал способности самого могущественного и передавал их слабым, поддерживая баланс. Когда основание мира, которое олень охранял, становилось нестабильным, он обеспечивал приток новой крови, чтобы восстановить равновесие. Как зима приходит на смену долгому лету, так и старое должно уступить дорогу новому. Если же волшебное существо погибнет навсегда, вся сила мира будет принадлежать новому королю гоблинов, бесконтрольная, навечно.
Сама идея была абсолютно сумасшедшей. Как и Лидиан.
– Вот ублюдок! – Сорен пришел к тому же выводу. – Нужно его остановить. Но для этого необходимо понимать, что именно он затеял.
– Сеппо, почему ты нам помогаешь? – поинтересовалась я.
– Мне кажется, так будет правильно. – Он пожал плечами. Я лишь смерила его удивленным взглядом. – Знаю, что в это сложно поверить, но это правда. Его план ужасен, и нужно этому помешать.
Ни слова не говоря, мы с Сореном встали и начали готовиться в путь. Беловолосый лорд вернул оба меча в ножны на спине, проверил, на месте ли кинжал за голенищем сапога, и плавным движением перекинул через плечо лук с колчаном. Я поправила стилет на бедре и потуже затянула краги. Во внутренней петлице железный нож огнем обжигал кожу.
– Скоро тебе придется от него избавиться, – произнес Сорен, указывая на мою левую руку. Неужели он почувствовал запах опаленной плоти? Я точно его ощущала. – Понимаю, почему он тебе понадобился, но теперь от этого предмета больше вреда, чем пользы. Кроме того, чтобы убедиться в своей человечности, тебе не нужно железо. Ты настолько человек, насколько сама захочешь.
– Он мне нужен, – сурово отрезала я. – Пока нужен.
Вряд ли я смогла бы объяснить неотступно преследовавшую меня убежденность, что гвоздь еще не выполнил своего предназначения. Не исключено, что это всего лишь мое воображение. Или нежелание избавляться от последней вещи, связывающей меня с прежней жизнью. В любом случае я пока не могла выбросить его.
Мы собрались перед входом в пещеру. Порывы ветра с кристалликами льда и примесью пыли хлестали нас по лицу с такой яростью, что у меня выступили слезы. Мои волосы развевались во все стороны, и я убрала их под капюшон. Дожидаясь меня с противоядием от укуса линдворма, медленно умиравший Сорен снова заплел свои белые пряди в изысканные косички, которые теперь свисали до талии. Я нахмурилась: его идеальная прическа блестела на солнце, как свежевыпавший снег. Моя же шевелюра до сих пор пахла морской солью и озерной тиной.
– Ты такая милая, когда завидуешь моей неземной красоте, – самодовольно ухмыльнулся лорд, перехватив мой взгляд.
– Иди ты – и жри свое потомство!
– Ты же в курсе, что его потомство будет также и твоим потомством? – весело рассмеялся Сеппо.
– Мне кажется, у тебя есть суицидальные наклонности. – Я демонстративно высунулась за край отвесного обрыва и посмотрела на черный заснеженный лес внизу. – Ты же в курсе, что я могу столкнуть тебя в пропасть?
– Я тебе верю. – Он резко прекратил улыбаться.
– Вы серьезно? – Сорен со вздохом закатил глаза. – У меня такое ощущение, будто я наблюдаю за перебранкой одной собаки с маленьким щенком, и щенок, между прочим, побеждает. – Он приложил ладонь ко лбу, загораживаясь от солнечных лучей, и посмотрел вдаль в поисках пути.
– Над аналогиями
