– Так он вчера на тебя и не рассердился.
– Я не про вчера… – Хейден закусил нижнюю губу, виновато глядя на меня. – Пока тебя не было в лагере, я кое-что ему сказал сгоряча. Я не имел права говорить такие вещи, да еще мальцу, но… Тогда у меня голова работала с перебоями.
– Понятно. – Что же такого он мог сказать Джетту? – Если тебе это до сих пор не дает покоя, возьми и извинись.
– Извиниться? – с сомнением повторил Хейден.
– Ну да. Так обычно поступают, когда наломают дров.
Почему он не сделал этого раньше? Впрочем, я не помню, чтобы Хейден извинялся перед кем-либо, кроме меня. Это не входило в его привычки.
Разговор прервало появление самого Джетта, подошедшего к нашему столу.
– Всем привет! – возбужденно поздоровался он.
Кит и Докк приветственно кивнули, продолжая разговор. Дакс махнул рукой.
– Здравствуй, Джетт, – улыбнулась я. – Как ты сегодня?
– Отлично. Я хочу… это… поблагодарить тебя. Ты меня вчера спасла.
Джетт снова густо покраснел и уткнулся в тарелку, стараясь не смотреть на меня.
– Не стоит благодарности, – только и могла ответить я.
Хорошо, что он оправился после вчерашнего. А вчера, когда я застрелила его преследователя, Джетт весь дрожал. Хейден слушал мой разговор с Джеттом, но почему-то не мог присоединиться. Я легонько пихнула его локтем, желая ободрить. Поймав его хмурый взгляд, я наклонила голову в сторону Джетта. Хейден тяжело вздохнул, смиряясь с моим предложением:
– Послушай, Джетт…
– Чего? – с некоторой настороженностью отозвался мальчишка.
– Хочу извиниться за вчерашний вечер. Я не должен был ругать тебя за пистолет. Но и ты запомни: это было один раз. Так сложились обстоятельства. Однако не думай, что теперь тебе будут постоянно давать оружие. Понял?
Странное извинение, больше похожее на очередную выволочку. Хейден ждал моего одобрительного взгляда, но я лишь качнула головой.
– Пистолет – не главное, – добавил Хейден. – Я хотел сказать… я не имел права на тебя орать. Мне жаль, что так вышло.
– Да все нормально, – искренне ответил Джетт. – Я рад, что помог вам.
Он уплетал завтрак, поглядывая на нас с Хейденом.
– Это был исключительный случай, – все-таки повторил свою нотацию Хейден.
Джетт закивал, неспособный говорить с полным ртом.
Хейден вновь посмотрел на меня и увидел, что и на этот раз я недовольна.
– А еще? – шепнула я, снова толкая его.
– А еще я хочу извиниться за то, что наговорил тебе тогда. Помнишь? Когда ты спросил, почему Грейс исчезла и все такое… Мне тогда было очень плохо, и я не нашел лучшего, как вывалить это на тебя.
От признания Хейдена у меня гулко заколотилось сердце. Я не представляла, чтó он мог сказать Джетту, да и не хотела знать. Если это касалось моего исчезновения, вряд ли Хейден выбирал выражения.
– Хейден, все нормально, – весело сказал Джетт. Он вытер рот рукавом и улыбнулся нам. – Я очень рад, что Грейс вернулась!
Я чуть не вскрикнула, когда Хейден обнял меня за плечи и на мгновение прижал к себе. Я огляделась – не видел ли кто этот непринужденный, страстный жест. Похоже, никто.
– А уж как я рад, маленький человек. Очень-преочень.
Глава 5. Отряд
ДАКСЯ сердито поглядывал на сидящих вокруг. Их губы двигались, но я слышал лишь приглушенный шепот, улавливая отдельные слова. Содержание разговора от меня ускользало. Несколько раз я пытался вставить пару слов, но чувствовал, что невпопад. Тогда я плюнул на это дело и сосредоточился на завтраке. Остальные уже доели и сидели просто так.
К счастью, постепенно слух ко мне возвращался. Правда, не так быстро, как хотелось бы. Иногда я слышал почти совсем как прежде, но потом звуки становились глуше, словно доносились сквозь десять одеял. Не успел Докк заштопать мне руку, как на́ тебе. Все это не добавляло оптимизма.
Я отрешенно осматривался. Докк, Кит, Грейс и Хейден переговаривались. Джетт умчался сразу после завтрака. Он что-то сказал Хейдену и Грейс, но я не услышал. Докк, сидевший рядом со мной, задумчиво поглядывал на Хейдена и Грейс. Кит шевелил губами – видимо, что-то говорил Докку, однако я ничего не мог разобрать. Хейден и Грейс их не слушали.
Может, это странно, но мне было приятно видеть, как Хейден наклонился к уху Грейс. Уж не знаю, чтó он сказал, только она сразу заулыбалась. Я почти физически ощущал их взаимосвязь. Их словно окутывала дымка, и они сами не замечали, как отгораживались от внешнего мира.
Следом за Грейс улыбнулся и Хейден. Они улыбались друг другу, совсем забыв о происходящем вокруг. Краешком глаза я увидел мелькнувшую руку Грейс. Казалось, она хотела погладить Хейдена по спине, однако спохватилась, ограничившись легким прикосновением к его предплечью. Можно подумать, что и они, страдая потерей слуха, не воспринимали окружающих звуков.
Они были по уши влюблены. Странно, что почти никто в лагере этого не видел. Каждый, кто близко знал Хейдена, сразу замечал перемены в нем. Впрочем, близко его знали немногие. Он крайне редко открывался, а когда такое случалось, мы видели человека, который гораздо лучше нас. Мне, сироте, даже не помнившему своей семьи, они с Китом были как братья. Перемены в его характере начались с того дня, когда он спас Грейс. На этот счет у меня не было никаких сомнений.
Они сидели, слегка касаясь друг друга плечами. Казалось бы, мелочь, а мне она буквально кричала об их любви. Если кто и заслуживал любви, так это Хейден. Он постоянно жертвовал собой ради других и никогда не жаловался. Я не помню, чтобы Хейден повел себя эгоистично, высокомерно или что-то сделал для себя лично, а не для блага лагеря. Он постоянно поддерживал заданную себе высокую планку, хотя и очень дорогой ценой. Он отказался от простых радостей жизни, на которые вообще не был падок. Он сторонился очень многого из того, что придавало жизни вкус и аромат.
С появлением Грейс все изменилось. Я увидел это через несколько дней после того, как она оказалась в Блэкуинге; увидел даже раньше, чем сам Хейден. Удивительно, как скоро он начал трястись над безопасностью Грейс. Что еще удивительнее – как быстро она сумела освободить Хейдена от внутренних оков. Он остался таким же бескорыстным, просто начал немножечко жить и для себя, открывая и узнавая то, что нужно было бы открыть и узнать еще давным-давно. Грейс подарила ему настоящую жизнь. Смысл жизни, которая прежде больше смахивала на существование. За это я всегда буду ей благодарен.
Рядом с ней мой лучший друг и названый брат обрел счастье.
Негромкий смех прорвался сквозь стену гула, оборвав мои мысли. Я поднял голову. Грейс, сидевшая напротив, улыбалась во весь рот и смотрела на Хейдена сверкающими глазами. Чувствовалось, его ответ ей понравился. А ее ответ заставил Хейдена смотреть на Грейс с нескрываемым обожанием.
Я глубоко вздохнул, подавляя досаду на свою глухоту, которая не дает мне расслышать их разговор.
