Не все было так плохо, Авиру удалось продать улов даже с большей выгодой, чем он рассчитывал. Но впереди возвращение домой по жаре.
В небе ничто не шелохнется. Нечего и думать о возможности снова выйти в море сегодня… Перед тем как покинуть столицу, он решил перекусить в трактире у южных ворот, всегда полном моряков и разного люда, обслуживающего порт.
Рыбак взял тугую полоску белого сыра с желтыми прожилками, заказал разбавленное вино и оглянулся в поисках стула. Свободных мест в эти утренние часы было хоть отбавляй. Выбрал уединенный столик у окна, откуда открывался вид на западное побережье. Восстановленный маяк белел вдалеке.
Сыр был невкусным, слишком соленым и слишком жестким. Он задумался: оставить или доесть? Решил доесть, сказалась врожденная бережливость. Пока тщательно его прожевывал и цедил вино, к нему подсел известный всем капитан, рядом со шлюпом которого он оставил свой баркас.
Брандон тоже был выходцем из Орвиля. Крепкий и жесткий, похожий на краба и приземистым телом, и красной обветренной физиономией, и широкими клешнями-руками, он пользовался репутацией человека сурового нрава и дурного характера. Моряки не задерживались на его судне.
Авиру случалось пару раз разговаривать с Брандоном, когда он еще служил на южных воротах. Но с тех пор, как получил баркас и оставил службу, они не виделись.
– Здравия тебе, Авир, – капитан, не спрашивая позволения, поставил глиняную тарелку с тонко нарезанным вяленым мясом и кружку пенистого крепкого пива на его стол.
– И тебе здравия, – рыбак постарался не показать своего неудовольствия, разговаривать ему не хотелось, – и попутного ветра.
Подошедший намека не понял и сел напротив.
– Как рыбацкая жизнь? – поинтересовался Брандон. – Не жалеешь, что армию оставил?
– Нет, не жалею, – коротко ответил Авир, недоумевая, зачем он подсел к нему.
– Слышал, повезло тебе… Наследство получил, дом справил, баркас…
– Правильно слышал, – осторожно ответил бывший военный и понял, что надо держать ухо востро: у капитана, очевидно, есть к нему дело.
– И женился, – продолжал собеседник.
В этот раз Авир решил ничего не отвечать, ограничился кивком. Разговор не клеился. Брандон неловко кашлянул в кулак и спросил прямо:
– Не нашли мальчонку?
- Какого еще мальчонку? – поднял на него удивленные глаза рыбак.
– Как какого? Юнгу моего, которого жена твоя искала, – капитан посмотрел на Авира с таким недоумением, что тот передумал задавать уточняющий вопрос.
– Не нашли.
– Эх, – Брандон нахмурился. – Точно его этот северянин увел! У меня сомнений больше не возникает…
– Какой северянин? – осторожно спросил рыбак, стараясь не показать своего непонимания темы разговора.
– Да Ирвен, который пропал, – и, понизив голос, капитан добавил: – Только, знамо дело, не пропал он.
Ирвена Авир знал. Пока служил, часто видел принца Арута, бесконечно пропадавшего в порту. Как и сразу же вспомнил, что Ирвен и Фада не вернулись, отправившись на охоту.
– Как не пропал?
В этот раз скрыть удивление моряку не удалось, и Брандон обрадовался возможности показать свою осведомленность бывшему начальнику стражи южных ворот.
– Сбежал он, – сказал, оглядываясь и понизив голос. – На север убег.
– Зачем ему бежать, если их спустя неделю с сопровождением в Арут повезли? – удивился Авир.
– Убивать их увезли, – так же тихо, наклонившись к нему через весь стол, прошептал Брандон. – А Фада с Ирвеном ускользнули. Про Извира, охотника с Белой Горы, слышал?
– Конечно, слышал! Кто ж Извира не знает!
– Так вот, отправил граф Бен Извира по следам двух братьев с приказом убить их. И обнаружил он, что юнга мой, которого ты с Винтой разыскивал, с ним убег. Вот только, наверное, переоценил его начальник твой. Положил голову Извир, а северяне с пацаном ускользнули.
– Откуда ты это знаешь? – Авир не переставал удивляться услышанному, как и не понимал, зачем Брандон рассказывает ему все это.
– Сестра Извира сказывала. Тоже охотница она, знатная охотница… Когда был приказ найти лучшего следопыта полуострова, между ними выбирали. Но решили, что мужчина лучше будет. Ждала его сестрица, да не дождалась. Договор у них был с братцем на вырученные деньги много чего сделать. Дружны были очень. Не сомневается, что убили брата ее. Не смог он Фаду и Ирвена одолеть, иначе бы вернулся.
– А зачем ты мне это рассказываешь? – осторожно спросил рыбак.
- Так это не вы разве юнгу моего, Эрика, с Ирвеном ушедшего, разыскивали? – капитан вперил в собеседника внимательный взгляд. И споткнулся об искренность его глаз. – Ты что, ничего не знаешь?!
Притворяться, что он что-либо понимает, было бесполезно. Авир покачал головой. Брандон откинулся на спинку стула и недоверчиво посмотрел на него… Но крепкое пиво уже развязало ему язык.
– Женщина твоя, Винта, что в борделе жила много лет до тебя, разыскивала мальчонку по имени Эрик, белобрысого и синеглазого, выросшего на улицах Вандервилля. У всех спрашивала, пока наконец не прислали ее ко мне. Со мной плавал пацан последние три года. Хорошим юнгой был – умным, верным, толковым. Не парень, а клад. Думал я даже отцом его назваться, да переманил его северянин-то.
Авир почувствовал, как ему в грудь воткнули нож и повернули. Каждый раз, когда кто-то при нем упоминал имя Винты, у него сжималось сердце. Складывалось впечатление, что с женщиной, ставшей ему женой, переспали все мужчины столицы. Уже не раз схватывался рыбак в драке с подвыпившими моряками, похваляющимися, что хорошо знают прелести его милой. Засела в сердце игла. Не мог простить он своей подруге ее прошлого.
– Не говорила Винта, кто он ей, мальчонка этот?
– Как не говорила? Говорила, – Брандон наслаждался тем, что выкладывает собеседнику пикантные и неизвестные ему подробности. – Сынок полюбовника ее, из гладиаторов, который с армией ушел, а сам просил его разыскать. Пока она на след напала, этот драаг с Варгом на север двинулся… А я тебе мое мнение скажу: это ребенок их общий, Эрика и Винты твоей. Родила и отдала кому-то, как все они делают, и потерялся пацан…
Капитан продолжал пить. Авиру стало очень горько. «И зачем я с ней связался! – тоскливо подумал он. – И знал ведь, что в борделе жила… Все это знали. А согласился…»
Брандон явно наслаждался тем, что открыл рыбаку глаза на истинное положение вещей. Похоже было, что он чувствует себя едва ли не его благодетелем. Сменив тему, поговорили еще о лодках, парусах, рыбной ловле… И вдруг владелец шлюпа, уже изрядно пьяный, наклонился над столом так, что грудь коснулась столешницы, и сказал, выкатив красные глаза:
– А выгнал бы ты ее, шлюху эту, – увидел, как Авир отшатнулся от него, как что-то промелькнуло в его глазах, но продолжал: – У нас с тобой самые лучшие суда
