– Я ее не приглашал, – немедленно открестился Доар от любых притязаний в сторону бывшей любовницы.
– Надеюсь, – сухо прокомментировала я, следя за тем, как парочка приближалась к нам с самым нахальным видом. – Может, натравить на них горгулью? Как думаешь? С мамой сработало.
Вжика, как и следовало ответственной хозяйке, я закрыла в клетке, а саму компактную темницу спрятала в пустую гардеробную. На полку поставила пару старых разношенных башмаков. Если поганка освободится, то сразу отвлечется на вкусняшку и не попытается пробиться к гостям, блиставшим драгоценностями, как наряженные к смене годов праздничные деревья.
Доар еще предложил подпереть дверь гардеробной тумбой, чтобы наверняка. Честное слово, из-за его дурацких комментариев я в напряжении ждала, когда Вжик хищной мухой вылетит из камина и попытается снять с кого-нибудь скальп. Почему-то мысленно я делала ставку на седовласую риату с золотой тиарой в волосах. Ну, или на маму. Она тоже украсила поредевшую шевелюру триановым ободочком. Простенько, но как дорого!
– С днем рождения, братец! – Айдер похлопал кузена по плечу, а потом обратился ко мне: – Эсса Хилберт, вы знакомы с Веронией?
– Приходилось встречаться, – едва заметно улыбнулась я. – И почему-то все время в нашем доме.
Рыжая проигнорировала ехидный комментарий. Блестящий взгляд был направлен на Доара.
– Поздравляю, милый, – со сладкой улыбкой на карминных губах протянула она пальчики для приветственного поцелуя.
– Благодарю, риата. – Доар бесцеремонно перевернул тонкую руку бывшей любовницы и крепко пожал. – Приятного вечера.
Поверьте, я лично следила за тем, чтобы ее вечер был исключительно неприятным, ведь все напитки в руках нахалки, даже вода в стакане, смерзались в лед. Хоть облизывай! Она уже приуныла, а мы еще даже не добрались до банкета.
Через некоторое время всех собрали в гостиной, и Доар вышел с приветственной речью. Он говорил спокойным, глубоким голосом, благодарил за поздравления, отпускал шутки, а потом вдруг произнес:
– Пользуясь удобным случаем, уважаемые риаты, позвольте рассказать замечательную новость. – Он протянул мне руку. – Аделис, подойди, пожалуйста…
Я вложила пальцы в его теплую ладонь, развернулась к зрителям и теперь прекрасно видела зияющий пустотой дверной проем.
– Я сделал предложение эссе Хилберт, и, к счастью, она его приняла.
Народ восторженно зашушукался. Кто-то даже умудрился приложить к глазам платочек, вытирая несуществующие растроганные слезы. И только мама неодобрительно хмурила брови, потому как искренне верила, что для помолвки необходимо организовывать отдельный праздник.
В этот момент всеобщего умиления в гостиной появился Айдер, следом за ним вошел Гидеон собственной персоной. Не представляю, как надо заблудиться в Риоре, чтобы вдруг возникнуть в нашем доме! Чистокровный эсс впился ледяным взглядом не в меня и не в оцепеневшую матушку. Он смотрел исключительно на Доара. Не разрывая с противником зрительного контакта и не изменяя мягкому тону, мой благоверный объявил:
– Вскоре мы с Аделис произнесем брачные клятвы и будем счастливы видеть всех на венчальной церемонии. Приятного вечера.
В памяти всплыл другой званый ужин, когда Айдер не позволил охране выставить взашей нагрянувшую «эсхардскую женушку» кузена и привел в эту самую гостиную ровно в тот момент, когда Доар пытался объявить о помолвке с высокородной риоркой.
Пока мы принимали поздравления, к Гидеону подошла мама. Она со светской улыбкой говорила с моим бывшим женихом как со старым другом, хотя в Эсхарде даже во время подготовки к свадьбе они вряд ли обменялись хотя бы десятком слов. Я отвлеклась, а когда снова оглянулась, мама была на месте, мило беседовала с Альдоном, но Гидеон исчез.
– Нам надо поговорить, – сквозь зубы произнес Доар кузену, едва мы смогли прорваться к интригану сквозь кордон гостей.
Я была вынуждена трусить следом за взбешенным женихом. В дверях меня перехватила мама и быстро шепнула:
– Я прямо сказала эссу Анкелю, что ему здесь не место. Он понял и удалился.
– Спасибо, – проблеяла я, ощущая приближение катастрофы.
– Почему твоя невеста идет за нами следом? – ухмыльнулся Айдер, когда мы выбрались в коридор. Из-за его странных манер всегда казалось, будто находился мужчина немного под хмельком. – Эсса Хилберт, понравился ли вам сюрприз? Я подумал, что мы же родственники, почему бы не пригласить дорогих гостей?
– Ты в секунде от того, чтобы превратиться в сугроб, дорогой родственник, – предупредила я.
Мы миновали кабинет.
– Братец, разве ты не хотел со мной поговорить? – Айдер все еще пытался иронизировать, но было заметно, что сильно нервничал.
– Не в моем доме, – тихо, но с угрозой произнес Доар.
Втроем мы вошли в холл. В центре просторного помещения рассматривал люстру Гидеон. За его локоть цеплялась Верония и что-то тихонечко чирикала, словно музейная служащая, рассказывающая об экспозиции. Только находились мы вовсе не в галерее, да и дамочка являлась бывшей любовницей Доара, вызывавшей во мне желание натравить на нее горгулью.
Впрочем, если судить по внешности последней пассии моего бывшего жениха, он тяготел к рыженьким. Девица была в его вкусе. Если подумать, у них даже имелось кое-что общее: Гидеон дарил украшения и забирал обратно, а Верония уходила с высоко поднятой головой и немедленно возвращалась.
– Гери, пожалуй, самое хорошее, что у тебя есть, – это люстра, – вдруг громко произнес мой бывший жених.
От ярости мои глаза застила пелена. Я плохо понимала, как оказалась рядом с ним, не осознавала, что воздух в холле сгустился, похолодел, а по мраморному полу потекли снежные щупальца.
– Ты здесь не к месту!
– Ты снова портишь интерьер, снежная эсса, – ответил он с ледяной интонацией, а потом поднял взгляд на Доара, стоявшего за моей спиной: – Я хотел перекинуться парой очень важных слов, но не ожидал, что застану помолвку. Ты все еще хочешь стать послом? Спрашиваю, как доверенное лицо властителя Эсхарда. У вас в Риоре все просто: сегодня один, завтра другой. Одно слово, и ты получишь должность, но с условием… женись на приличной риорке, а то у твоей эссы слишком подмоченная репутация. Таких в эсхардский дворец не впускают.
– Смотрел я на тебя и пытался припомнить, что же забыл. И все-таки вспомнил, – спокойным, заставлявшим цепенеть голосом ответил Доар, тихонечко отодвигая меня в сторону. – Очень хотелось сломать тебе нос.
Драка вспыхнула, как яростный огонь в стоге сухого сена. Верония завизжала, а кулак Доара врезался в челюсть Гидеона. Видимо, он все-таки целился в нос, но эсс оказался слишком высок. Несколько хаотичных ударов, и Анкель сорвался: по холлу прокатилась магическая волна. Воздух содрогнулся, загустел, замерз.
Я действовала машинально, как любой маг, бравший уроки боевых заклятий. Удар, не достигнув Доара, отлетел к многострадальной люстре. Хрустальные подвески и даже потолок в мгновение ока покрылись снежной коркой. Половина живых огней потухла, другие едва-едва теплились. Холл погрузился в неприятный полумрак.
Гидеон стер с разбитой губы кровь. Доар, зашипев от боли, прикоснулся пальцами к кровоподтеку на скуле. В тяжелой, звенящей тишине испуганно шептались гости, привлеченные скандалом. Могу поспорить,
