И тут дверь заскрипела. В проеме появился истощенный и изможденный пресвитер. Щеки его запали, а вокруг глаз были черные круги. Одной рукой он опирался о стену, а второй сжимал серебряный обруч в палец толщиной. По ободу кольца текла струйка крови, капельки нехотя собирались в ручеек и затем рубиновыми слезами срывались вниз.
— Ваша Светлость! — воскликнул Призрак и подхватил кардинала под руку, не давая ему упасть. — Вы ранены!
— Я в порядке, брат мой, — уставшим голосом произнес кардинал, — запри пока дверь.
Призрак спешно захлопнул дверь.
— На засов, — добавил Грюон.
Железная планка опустилась на толстые скобы.
— Ваше Высокопреосвященство…
— Друг мой, — перебил его кардинал. – У нас мало времени. Преклони колено перед господином твоим и выслушай, что я скажу.
Призрак встал на колено и опустил голову, словно ожидая посвящения в рыцари.
— Прости меня, верный мой друг, — вдруг зашептал Грюон.
Брат Хэйл впервые слышал столько отчаяния в голосе своего господина и недоуменно поднял глаза.
— Ты был предан мне. Всегда. Доверял и служил истово. Смиренно следовал моим идеалам, напрочь забывая о своих.
— Ваши стремления равно и мои, — быстро прошептал Призрак, удивленный внезапным откровением кардинала.
— Конечно, — кардинал положил ладонь на голову брата Хэйла. — Прости меня, брат. Я не справился и подвел тебя. Аббук безукоризненно провел обряды. Ни единой трещинки в его магии.
— Я не понимаю.
— И тем тяжелее мне просить тебя добровольно принять это.
— Что бы это ни было, я готов служить, — сказал Призрак.
Обруч медленно опустился на голову брата Хэйла. Яркая вспышка пронзила сознание Призрака. Он скорчился и хотел кричать, но не мог издать ни звука.
— Прости, друг, боль сейчас отступит.
Голос кардинала дрожал, то затухая, то появляясь вновь.
— Я должен был так поступить. Встань! — вдруг резко приказал он.
Призрак покорно поднялся. Его глаза горели фиолетовым пламенем.
— Ты знаешь, кто ты?
— Я мертвень, — монотонно ответил Призрак.
— Ты мой верный слуга и мой друг. Не забывай этого никогда, иначе даже моя Сила не убережет тебя. Помни всегда, что ты человек, не позволяй себе усомниться в этом, иначе ты потеряешь связь с нашим Миром и Кашш примется за тебя всерьез. Я здорово разозлил его, но добраться до меня он пока не может. И если ты усомнишься или отступишь, затеряешься в лабиринте раздумий, он проникнет в тебя, и тогда силу, что я обуздал, направит против меня.
— Здесь холодно, мой господин, — совсем другим голосом сказал брат Хэйл.
Огонь в его глазах пропал.
— Я не чувствую ничего, кроме холода.
— Это временно, — обрадовался кардинал и сжал плечи Призрака. — Я обещаю: когда все закончится, я сниму с тебя эту дрянь, и ты вернешься.
— Кашш совсем рядом, — в голосе Призрака послышался страх, — он говорит, что вы лжете.
— Не бойся его. Ты не подвластен ему. И не слушай его. Он будет шептать тебе, будет пытаться склонить тебя и заставить усомниться во мне. И тогда быть беде. Он погубит тебя, а через тебя и меня. Будь мужественен, помни — ты не мертвень.
— Но я и не человек?
— Верно, — Грюон отвел глаза в сторону, — ты стоишь между Миров. Этот обруч я отнял у сильнейшего из тех мертвеней, что за дверью. Теперь он твой. Теперь ты их предводитель. Но ты все еще человек. Обещаю, я не оставлю тебя там. Я вытащу тебя, чего бы это мне ни стоило. Но сейчас другого пути не было.
— Я бы согласился, — кривая усмешка пересекла губы брата Хэйла, — даже если бы это была дорога в один конец. Что мне надлежит делать?
— Пойдем. Сегодня тебе надо выспаться и отдохнуть. Вот увидишь, уже завтра холод отступит.
Кардинал, не оборачиваясь, пошел по коридору. Позади него неровным шагом шел Призрак. А в голове пресвитера кузнечным молотом грохотали слова: «Даже если бы это была дорога в один конец». Он не стал говорить своему верному слуге, что назад вернуться уже невозможно, что он только что обрек его на вечное скитание по Нейтрали. Одним проклятым неприкаянным больше. И Грюон сотворил это своими руками.
Но кардинал также понимал, что сейчас, когда он полностью уверен в том, что произойдет совсем скоро, хороши любые средства. Ради этой цели он готов жертвовать. Жертвовать многими.
Призрак не видел, как сокрушенный вид слетел с лица его господина, и оно вновь стало холодным и острым, с пронзающим, беспощадным взглядом. Не видел он и того, как перед кардиналом появилась едва заметная дымка в форме высокого существа с острой короной, которую Грюон с ехидной усмешкой протаранил.
17-2.
17.
Группа, пройдя тесное ущелье у подножья гор, вышла к узкой речушке. Название речки было немудреным — Кай-Го, что означало «горный ручей». Она тоненькой струйкой журчала вдоль утоптанной каменной тропы, сверкала солнечными зайчиками и блестела в редких и тусклых лучах утреннего солнца. Кругом стояла высокая трава. Ольха, рябина, бук мирно соседствовали с кедром и пихтой. Пробивались заросли можжевельника. Воздух был наполнен свежестью и пряным запахом цветов.
Арлазар шел первым, сразу за ним Амарис, затем Ратибор, замыкал отряд Кйорт, который вел Хигло под уздцы. Конь был недоволен тем, что вместо обычных седельных сумок на него навесили огромные арчимаки, сверху приторочили громоздкие, хоть и легкие одеяла и шатер. С одного бока висел аарк, а с другого — палаш и длинный меч Арлазара. Кроме того, у самого седла висел топорик, а на передней луке — свернутые плащи.
Поначалу тропинка была хорошо видна, но чем дальше, тем больше она терялась среди густых трав, которые поднялись как-то сразу и довольно густо. Отряд поднимался вдоль реки, пока лес не начал отступать. Деревья почти совсем пропали, но на их место пришла сочная высокая трава и одинокие молодые кедры, а вскоре потянулись сплошные горные луга. Куда ни глянь — зеленый ковер с редкими деревцами. На юге, теряясь в дымке, показались первые серые вершины, а над ними хмурилось сизое небо. Половина радуги игриво выглядывала из низкого облака и упиралась в одну из вершин. Солнце совсем пропало за облаками. Царили приятная прохлада и свежий запах. Едва заметный ветерок озорно перебегал с места на место, словно играя сам с собой в одному ему понятную игру. Где-то вдали громыхнуло, но
