Черно-кровавое знамя колыхнулось, и армия пошла на приступ. Стены вздрогнули от попаданий первых снарядов. Но вместе с ними к городу понеслись сыплющие чадом облака в форме стрел, огненные шары, изогнутые трещины молний, разноцветные всполохи и вспышки мечущихся огоньков. Тянулись кровавые лучи, а вода во рве вскипела и ринулась на стены. Заползала по ним, как диковинный слизень, и жглась, плевалась в глаза, заливала настилы и хватала жгучей кислотой конечности защитников. Но огонь встретил воду, молнии разбежались в стороны, огоньки закружились веерами и унеслись ввысь, а кровавая вода схлынула: ведьмины заклятия встретили могучий отпор Истинной Силы. А стены издевательски хохотали над рассыпающимися мелкой крошкой камнями.
— Бей! Точнее! Стрелять чаще! — ревели командиры, но никто не нуждался в дополнительных окриках.
Тучи стрел каждую секунду находили своих жертв, пробивали панцири, вонзались в щиты, вгрызались и жалили. Атакующие не оставались в долгу, и на стены также сыпался град стрел. Бесы топтали павших и катили свои подступные машины. Трупы скатывались в ров вместе с фашинами, вода кипела и бурлила от агонизирующих гончих. Они живьем кидались в него, заполняя своими телами. Жрецы со стен пытались их жечь прямо во рве, но сталкивались с сопротивлением с той стороны: ведьмы не хуже пресвитеров знали свое дело. Громадные гелеполи приближались. Их было десятки на каждую сторону. Стрелы не приносили им никакого вреда, а пресвитеры и жрецы яростно боролись против сидящих в гелеполях колдунов и ведьм. И осадные машины падали под огнем требушетов, сгорали и разваливались, погребая под собой десятки бесов.
С безудержной яростью бесы рвались к стенам. Лишь северная сторона, защищенная широкой рекой, полностью игнорировалась атакующими. Прорвавшиеся гончие грызли камень, скреблись, словно пытаясь взбежать по стене, падали вниз. Вздрагивали от метких попаданий стрелков, но не прекращали натиск. Те «мускулы», что доезжали до рва, быстро засыпали доверху отдельные его участки отрубленными конечностями, телами, головами павших вперемешку с заготовленными фашинами. И вот уже первые лестницы и веревки с крюками ударились о край стены. Их рубили, сталкивали рогатинами, на головы врагов летели камни, лился кипяток, масло, горячая смола, сыпалась известь. Город окутался дымом, болью и смертью. Пылали участки рва, уродливо склонились обугленными останками гелеполи. Ярость и упорство обороняющихся, всех, до единого жителя, способного носить оружие, были настолько сильны, что в первые несколько часов ни одному защитнику не пришлось даже вступить в рукопашную на стенах. Земля пропиталась желто-черной кровью, бесы скользили в лужах крови и кишок, падали, поднимались, тянулись к лестницам, рвались к стенам и падали замертво. Но их поток не иссякал. Ров бурлил от кипящей крови, и прекрасный Наол превратился в жуткую чашу с булькающим ведьминым отваром. Смерть, схватив поварской черпак и помешивая это варево, беззубо скалилась из-под куколя своей хламиды, подбрасывала страдания, боль, слезы щедрыми щепотями.
Сражение распалось на части. Владеющие Истинной Силой уже напрямую схватились с ведьмами, их сражение перешло в иную плоскость, и бесы, как и люди, перестали опасаться огненных вспышек. Но в пылу битвы метательные машины Радастана подобрались ближе и, укрывшись за щитами из дерева и панцирями, стали бомбардировать город большими круглыми клетями с крысами. Эти ядра раскалывались от удара, и не знающие боли и жалости животные бросались на любого, кого увидят. Их клыки истекали ядами и кислотами. И даже разрубленные пополам и раздавленные кованым сапогом, они продолжали щелкать зубами и пытаться добраться до цели. Защитники города отвечали прицельным огнем из требушетов, и им удалось подавить часть наступающей артиллерии. Атака стала вязнуть. Бесы путались в мертвых, спотыкались, поскальзывались, падали, вязли в расползающихся внутренностях. Над городом стал расползаться сладкий тошнотворный запах. И большие квадратные щиты фархов все чаще стали опускаться, нарушая строй «черепах». В образовавшиеся бреши тотчас проливался дождь стрел и болтов.
В дело снова пошли «мускулы» и свежие легионы фархов. Но теперь они добрались до стен. Плотность огня несколько спала, и бесы смогли зацепиться сначала за один участок стены, затем за другой. То тут, то там стали вспыхивать стычки за внешние башни. Оборона второй стены вступила в схватку, осыпав захватчиков стрелами, и бесы снова оказались отброшены к ее подножью. Но путь уже был проложен. Падение первой стены казалось не только неминуемым, но уже очень скорым. Еще одна волна, затем еще и еще. Семь раз защитники города отбрасывали бесов от ограждений, прежде чем рухнули первые ворота. Измотанные, уставшие, израненные люди, все, кто остался жив, ушли за вторую стену, и первый рубеж обороны был сдан. Бесы захлестнули его, как поднявшаяся волна захлестывает берег, и в вечерних лучах прячущегося солнца на горизонте показалось громадное сооружение.
6-3.
6.
Усеянное трупами поле расцвело огненными цветами: пожары плясали на останках подступных и осадных машин. Радастан не прекращал натиск ни на минуту. К городу все шли и шли неисчислимые легионы. Лились грязным потоком, закованным в тяжелые латы и панцири, укрывшись за широкими щитами, лезли через разбитые ворота, таранами из подведенных «мускулов» разрушали первую стену. Закреплялись на новых позициях и начинали стрельбу из луков и арбалетов по защитникам второй стены. Но медленно приближающаяся к городу махина вызывала настоящую тревогу.
— Таран, — воскликнул кардинал, покусывая губы.
— Неужели это чудовище? — Эртаи склонился вперед, опираясь руками о парапет наблюдательной башни.
— Брат Хэйл, — Грюон обернулся к безмолвно стоявшему в сторонке Призраку, — ты знаешь, что делать. А я помолюсь за тебя и твою душу. Сейчас настало твое время.
— Как скажете, Ваша Светлость, — Призрак кивнул и вышел.
Сто шагов длиной и весом не менее тысячи пудов крытое сооружение с выступающими рычагами и мерно покачивающимся громадным бревном с наконечником в форме бараньей головы — это был таран. Тысячи рук одновременно толкали, сотня больших животных под непробиваемой броней тащили громадину. Впереди сновали десятки каибов, ловко расчищая путь. Отдельный отряд укладывал на землю дополнительные валики и деревянные щиты.
— Не дайте ему добраться! — прокричал Эртаи.
Выбежали нарочные. Загудели горны, затрепетали флажки. Первый залп десятков требушетов пришелся мимо цели, но вторым накрыло таран. Камни снесли несколько рядов толкающих его бесов, но не причинили видимого вреда крепкой крыше. Следом полетели большие связки горшков с зажигательной смесью. Некоторые из них с красочным фейерверком разлетелись, угодив точно в цель, и таран запылал. По стенам города пронесся радостный крик, перешедший в разочарованный вопль. Огонь погас, не успев разгореться. Таран приближался, не обращая внимания на сыплющиеся на него камни и зажигательные снаряды. Вскоре заговорили луки и арбалеты. Тут дело пошло лучше — обслуга тарана стала быстро редеть, и
