— Ну, — в голосе офицера послышалось фальшивое сочувствие, — я же не просто так, я же заплатил ей. Целый золотой. Самые дорогие шлюхи за ночь получают меньше.
По залу понеслись смешки.
— Я убью тебя! — взревел юноша и едва не вырвался из цепких рук. На прижатом к горлу лезвии появились капли крови. — Ты хуже, чем навоз в конюшне. Ты ведьмин подкидыш!
— Ну, хватит! — вскричал Кракауэр. — Хочешь меня убить? Сделаем это сейчас. И хотя таким низкородным, как ты, не положена дуэль и я могу запросто приказать казнить тебя за все то, что ты совершил, я дам тебе выбор. На чем желаешь биться? Мой вызов — твое оружие. Да отпустите его наконец!
Друзья офицера нехотя отпустили юношу. Тот стоял словно загнанный волк и смотрел исподлобья.
— Кулаки, — грубо сказал он.
Взрыв хохота стал ему ответом.
— Меч или арбалет, — подсказал кто-то из середины зала. — Офицер перед тобой.
— Не робей! — послышался еще выкрик.
— Меч, — еще угрюмей ответил юноша.
— Отлично. Меч, — сухо согласился Кракауэр. — Здесь во дворе есть прекрасное место. Ровное и пригодное для поединка. Уважаемым людям также найдется место, чтобы смотреть пьесу из первых рядов.
Офицер повысил голос:
— Господа офицеры, гости нашего города, лорзан, простите этому темному человеку сию грязную сцену, но он готов расплатиться представлением. Прошу всех желающих выйти наружу.
Посетители, шумно обсуждая произошедшее, потянулись к выходу. Брэтта, подталкивая в спину, как теленка, которого ведут на убой, выдворили на улицу. Кйорт заинтересованно направился следом. Выдернул из обескровленного куска мяса костяной нож, засунул его в ножны, взял в одну руку миску с ягодами, в другую аарк и подошел к хозяину заведения, который мрачно смотрел на происходящее, сжимая и разжимая кулаки.
— Дружище, — обратился к нему ходящий, — я приехал издалека и не совсем понял происходящее.
— Что неясного, — буркнул держатель гостиницы, — этот любимчик женщин, Кракауэр, соблазнил девушку этого парня, опозорил и в самом конце осыпал монетами из кошелька, словно шлюху последнюю. А она-то, дуреха, думала, что он испытывает к ней теплые чувства. А когда осознала, чуть руки на себя не наложила, вот этот юнец из петли вынул. Тогда все и рассказала ему. А кровь у парня горячая, вот он сюда и пробрался.
— Но сейчас же будет поединок, — ходящий поставил на стойку мисочку и взял ягоду. — Все честно.
— Честно? — хозяин гостиницы грустно рассмеялся. — Вы, господин, видать, очень издалека. Кракауэр — бретер. А Брэтт — плотник. Отличный плотник. Только скажите мне, как плотник сможет одолеть головореза?
— Тогда это убийство, — резюмировал Кйорт.
— Согласен. И на это так называемое представление сейчас соберется толпа зрителей. Всем интересно, как офицер зарежет этого несчастного. Хотя он сам виноват. Незачем было являться сюда, да еще бросаться такими словами. Назвать высокородного офицера ведьминым ублюдком. Надо было ночью, с десятком друзей, а он… Эх! — мужчина махнул рукой. — Простота Небесная.
— Спасибо. Вкусная клубника, — поблагодарил Кйорт и также вышел во двор, прихватив миску с собой.
Во дворе уже все было готово к поединку. Гудела толпа, образовав вокруг дуэлянтов круг. Те, оставшиеся в одних штанах, заправленных в сапоги, и в белых рубахах, стали боком к солнцу, дабы ни у кого не было преимущества. Крепкий телосложением плотник неуклюже рассекал воздух зазубренным узким мечом. Без сомнения, на кулаках он бы легко справился с противником. С мечами же все было наоборот. Надеяться на то, что профессиональный фехтовальщик выронит оружие, не приходилось. Гибкий, как змея, Кракауэр несколько раз крутанул «мельницу» и замер в ожидании сигнала. Повисло напряженное молчание, секундант Кракауэра готовился взмахнуть шляпой.
— Господа, — послышался голос. — Господа!
Кракауэр чертыхнулся. В круг вошел никому не известный человек, в его руке сверкал гранями на вид первоклассный боевой меч: клинок больше аршина, зауженный к концу, с необычным эфесом длиной в треть лезвия.
— Господа, — повторил он еще раз, — раз уж тут намечается драма, или — кому как угодно — трагедия, или комедия, то удовольствие надо потянуть. Что ж будет смотреть, если этот ржавый гвоздь, — Кйорт концом аарка указал на оружие в руках юноши, — переломится после первого выпада или разлетится под княжеской сталью? Ведь у господина офицера княжеская сталь?
Офицер неохотно кивнул.
— С вашего позволения, я дам этому юноше свой меч. Он не так хорош, как у господина офицера, да чуть тяжелее, наверное, но сможет продержаться дольше и доставит нам удовольствие.
Толпа зашевелилась, потом послышался выкрик:
— Давай! Чего уж там!
Одобрительный гул толпы поддержал одиночное согласие. Секундант офицера подошел ближе, осмотрел оружие и вопросительно глянул на Кракауэра: предлагаемый меч имел преимущество перед легким узким клинком офицера. Тот пренебрежительно скривился и махнул рукой — подобным оружием еще надо уметь владеть, иначе это просто железная дубина.
Кйорт развернулся к Брэтту и протянул ему аарк рукояткой вперед.
— Бери же, — поторопил он юношу, говоря тихо и быстро, — бери, пока они не передумали и просто не распороли тебя, как мешок фасоли.
Плотник бросил переданный ему кем-то старый меч и решительно схватил рукоять аарка. Резкая боль пронзила руку. Он вскрикнул и невольно хотел отбросить оружие, но оно словно приросло к ладони. Присосалось множеством маленьких зубастых пастей. Брэтта бросило в жар, потом в холод, между лопаток потекла холодная струйка пота. Пальцы сами собой все крепче и крепче сжимали рукоять. Боль постепенно утихала. Лишь холодное покалывание пробегало по руке. Кровь, прилившая к лицу, отхлынула, и плотник стал бледен, а в глазах замелькал страх: он готов был поклясться на Священном Писании, что увидел, как лезвие меча изменило форму. Оно сузилось и слегка вытянулось, заострились края, словно оружие само готовилось к бою с небронированной целью. «A-а-а-lvei, будь сосредоточен и спокоен, и мы изопьем крови сегодня», — послышался в голове юноши голос. Он оглянулся, думая, что это говорит незнакомец, давший ему оружие, но тот уже сидел на низеньком табурете и накалывал вилкой клубнику. Заметив, что юноша смотрит на него, ободряюще помахал вилкой с ягодой.
«Говорю тебе — тише. Не отвлекайся, и мы выпотрошим этого сh`agg. Да, и возьмись второй рукой. Сможешь и одной, меч этот легок, но двумя будет сподручнее. Доверься интуиции».
Брэтт задрожал всем телом: с ним говорил незнакомец, вне всякого сомнения. Он снова хотел отбросить оружие, но рукоять крепко впилась в руку, не давая даже разжать пальцы. Вдруг плотнику показалось, что он видит не стальной клинок, а сухую кость с извивающимися белесыми щупальцами. Впрочем, видение тут же исчезло. «Дева Всемогущая, что же это? Прости меня за грехи», — зашептал плотник, и тут взлетела и опустилась шляпа, затрепетав малиновым пером.
Брэтт неожиданно для себя хищно облизнулся. Дуэль началась. Он неуклюже принял оборонительную позу и приготовился защищаться.
