«Борзая модница» в новостях по-прежнему была, но так никого и не задержали. Один эксперт во всем винил террористов – ничего путного не сказал, короче, террористов-то много разных. Другой говорил, что это «внешние агенты». Канадское правительство заявляло, что разрабатывает все линии, а Ада сказала, что их любимая линия – мусорное ведро. Галаад сделал официальное заявление – мол, он о бомбе ни сном ни духом. Перед галаадским консульством в Торонто прошла акция протеста, но народу явилось немного: Нил и Мелани не были знамениты и не занимались политикой.
Я не знала, печалиться или злиться. Убийство Нила и Мелани злило меня, и злили воспоминания обо всем хорошем, что они сделали при жизни. Однако то, что должно было злить – например, почему Галааду все это сходит с рук, – меня только печалило.
В новостях опять всплыла Тетка Адрианна – миссионерка, Жемчужная Дева, которую нашли повешенной на дверной ручке в квартире многоэтажного дома. Самоубийство исключено, утверждала полиция, – похоже, имело место преступление. Посольство Галаада в Оттаве выступило с официальной нотой: это убийство совершили террористы из организации «Мой день», а канадские власти их покрывают, и пора уже извести этот противозаконный «Мой день» под корень и отдать под суд.
О том, что я пропала, в новостях ничего не сказали. «А школа не должна была сообщить куда надо?» – удивилась я.
– Элайджа все устроил, – пояснила Ада. – Он кое-кого в школе знает – мы тебя потому туда и записали. Чтоб ты особо не мелькала. Так оно было безопаснее.
32В ту ночь я спала в одежде на матрасе. Утром Элайджа созвал нас четверых на совещание.
– Все могло быть и получше, – сказал он. – Видимо, скоро надо отсюда выметаться. Галаад давит на канадские власти, требует облавы на «Мой день». У Галаада больше армия, и им бы только палить.
– Канадцы эти – антилопы гну, – сказала Ада. – Им лишь бы прогнуться.
– Все хуже: у нас есть данные, что в следующий раз Галаад проводит спецоперацию в «Коврыке».
– Это мы откуда знаем?
– От нашего источника, – сказал Элайджа, – но это мы получили до ограбления «Модницы». Связь с источником потеряна, почти со всеми нашими спасателями в Галааде тоже. Что с ними, мы не знаем.
– Ну и куда ее девать? – Гарт кивнул на меня. – Чтоб не достали?
– Может, к матери? – предложила я. – Вы говорите, ее пытались убить и не убили, то есть она в безопасности – во всяком случае, ей безопаснее, чем здесь. Я могу туда.
– Для нее «безопаснее» – это вопрос времени, – сказал Элайджа.
– Может, в другую страну?
– Пару лет назад мы бы тебя вывезли через Сен-Пьер, – ответил он, – но французы его закрыли. А после бунтов беженцев в Англию ходу нет, в Италии то же самое, и в Германии, и в мелких европейских странах. Ссориться с Галаадом никому неохота. Не говоря уж о том, что и местные там в ярости – настроения-то в обществе какие. Даже Новая Зеландия захлопнула двери.
– Некоторые говорят, что всегда рады беженкам из Галаада, но почти везде ты не протянешь и дня – мигом в секс-рабство продадут, – сказала Ада. – Про Южную Америку и думать нечего, там диктатор на диктаторе. До Калифорнии поди доберись – война же идет, а Республика Техас психует. Они с Галаадом довоевались до перемирия, но вторжения не хотят. Стараются не провоцировать.
– То есть можно и сдаться, потому что меня рано или поздно все равно убьют?
На самом деле я так не думала, но ощущение в тот момент было такое.
– Да нет, – сказала Ада. – Тебя они убивать не хотят.
– Убийство Младеницы Николь сильно подмочит им репутацию. Тебя перевезут в Галаад, живую и довольную, – сказал Элайджа. – Хотя у нас больше нет способов узнать, чего они там хотят.
Я подумала еще.
– А раньше был?
– Наш источник в Галааде, – сказала Ада.
– Вам из Галаада кто-то помогал?
– Мы не знаем кто. Они нас предупреждали о рейдах, говорили, когда заблокируют маршрут, карты присылали. Информация всегда подтверждалась.
– Но про Мелани и Нила не предупредили, – сказала я.
– У них, похоже, нет полного доступа к внутренней кухне Очей, – сказал Элайджа. – То есть они не на самой верхушке пищевой цепи. Мы думаем, какой-то функционер среднего звена. Который рискует жизнью.
– С чего бы? – спросила я.
– Без понятия, но не ради денег, – сказал Элайджа.
По его словам, источник пользовался микроточками – древняя техника, до того древняя, что Галаад и не думал ее искать. Фотографируешь специальной камерой, и снимки такие маленькие, что почти невидимые: Нил читал их через устройство, встроенное в перьевую ручку. Галаад очень тщательно обыскивал всех, кто пересекал границу, но «Мой день» переправлял информацию в брошюрах Жемчужных Дев.
– Одно время работало как часы, – сказал Элайджа. – Наш источник фотографировал документы для «Моего дня» и вклеивал в брошюры про Младеницу Николь. В «Модницу» Жемчужные Девы заходили непременно – Мелани была у них в списке потенциальных неофиток, она же всегда брала брошюры. У Нила был фотоаппарат, он вклеивал ответы в те же самые брошюры, а Мелани потом возвращала их Жемчужным Девам. Им велели забирать с собой излишки, распространять потом в других странах.
– Но микроточки больше не годятся, – сказала Ада. – Нил и Мелани погибли, Галаад нашел их камеру. А теперь арестовали всех на северном маршруте в штате Нью-Йорк. Толпу квакеров, несколько контрабандистов, двух проводников. Ждем массовых повешений.
Я все больше падала духом. Все козыри у Галаада. Они убили Нила и Мелани, они выследят мою безвестную мать и тоже убьют, они сотрут с лица земли «Мой день». Они как-нибудь доберутся до меня, отволокут меня в Галаад, где женщины – хуже кошек домашних, а все, кого ни возьми, поехали крышей на религии.
– И что делать? – спросила я. – Такое впечатление, что тут не сделаешь ничего.
– Я как раз к тому и веду, – сказал Элайджа. – Шанс, похоже, есть. Слабая надежда, так сказать.
– Слабая надежда лучше, чем никакой, – ответила Ада.
Источник, продолжал Элайджа, обещал переправить «Моему дню» огромный пакет документов. От того, что в этом пакете, Галаад взлетит на воздух – так по крайней мере утверждал источник. Но ему – или ей – не хватило времени собрать этот пакет до того, как «Борзую модницу» разграбили и связь оборвалась.
Источник, однако, составил запасной план, которым поделился с «Моим днем» несколько микроточек назад. В Галаад запросто впустят девушку, уверяющую, что Жемчужные Девы обратили ее в галаадскую веру, – не в первый раз уже. А лучше всего для передачи пакета подходит – да что там, единственная, кто устраивает источник, – Младеница Николь. Что ее местонахождение известно «Моему дню», источник нисколько не сомневался.
Источник выразился весьма недвусмысленно: не будет Младеницы Николь – не будет пакета документов; а если не будет пакета документов, Галаад останется как есть. А значит, у «Моего дня» истечет время, а смерть Нила и Мелани окажется зазря. Не говоря о жизни моей матери. Но вот если Галаад падет – тогда другое дело.
– Почему только я?
– Источник настаивал. Сказал, что у тебя больше всего шансов. Как минимум тебя не посмеют убить, если поймают. Они же из Младеницы Николь икону сотворили.
– Я не могу свалить Галаад, – сказала я. – Я просто человек как человек.
– В одиночку – само собой, нет, – сказал Элайджа. – Но ты перевезешь боеприпасы.
– Я, по-моему, не могу, – сказала я. – Я не могу обратиться. Мне ни в жизнь не поверят.
– Мы тебя обучим, –
