– Но… – неуверенно бормочет она.
– Если напялить черные балахоны с капюшонами, то наших лиц никто не увидит – моего, по крайне мере, точно. Мы бы обернулись за час. О нашем бегстве никто бы не пронюхал.
Она кивает, ее зеленые глаза хитро блестят.
– Только не оставляй меня одну, ладно? – Она берет наши кафтаны. – Вот увидишь, я покажу тебе красивейший на свете ночной рынок.
Мы, как черные тени, пересекаем холл. Ваишали бесшумно толкает тяжелую дверь. Ночной воздух тут же меня успокаивает. С необъяснимым облегчением поднимаю глаза к звездному небу. Спутница хватает меня за руку и увлекает за собой. Мы легкими шагами удаляемся от усадьбы Элифаса, минуем несколько зажиточных домов и достигаем улочек Нижнего города.
Здесь царит бодрящая свежесть. Мы торопимся мимо садиков, откуда доносятся голоса ночных птиц, спугиваем черных ящериц, смешными зигзагами убегающих по оштукатуренным стенам. Влажная ночь – рай для насекомых. Ваишали указывает на огромных мотыльков, кружащих под многочисленными фонарями. Из некоторых домов доносится музыка. Иногда мы останавливаемся, чтобы послушать, и моя спутница начинает мелодично подпевать. Потом устремляемся дальше, стараясь остаться незамеченными. Нам попадаются прогуливающиеся парочки и одинокие пешеходы – те торопятся, опустив голову. Нас, похоже, никто не замечает. Уж не невидимки ли мы в своих кафтанах?
Наконец мы добираемся до рынка. Там светло, каждый торговец стоит под фонарем, цвет которого зависит от товара. Зеленый означает свежие овощи, красный – пряности, синий – ткани. Обстановка здесь совсем не такая, как на дневном рынке. Покупатели есть, но все спокойны и молчаливы – ночь не способствует болтливости. Мы переходим от прилавка к прилавку, восторгаемся тонкостью шелков, свежестью плодов, изяществом украшений. Восхитительный вечер! Ваишали подарила мне час восторга. У меня такое чувство, что я тоже здешняя, что все здесь мне знакомо, что я могу возвращаться сюда, когда захочу. Я уже мечтаю, как сюда переселюсь и буду вести ночной образ жизни, пока спят колдуны.
Но у прилавка торговца живностью мои мечты разбиваются о реальность, и я вспоминаю о своем положении. Перед нами прискорбное зрелище – зверье из пустыни в клетках. Самая крупная узница – молодая светло-желтая пантера, вся в крупных черных пятнах. Я вытягиваю шею, чтобы лучше ее разглядеть, и встречаюсь с ней взглядом.
Время останавливается.
Мир вокруг меня перестает существовать. Остаются только зеленые глаза зверя и поток ощущений: теснота клетки, нестерпимый голод, боль от нанесенных человеком побоев, заноза в лапе, которую не удается вытащить и которая напоминает о себе при каждом шаге, зловоние, исходящее от шумных людишек вокруг, крики птиц в соседних клетках – таких вкусных, таких близких и таких недосягаемых, голод, стыд, что меня поймали, голод, заноза – и глаза уставившейся на меня девчонки. От них не оторваться, потому что они принадлежат ей, странному существу, застывшему передо мной, моей сестре в человеческом обличье, моей паре, моей…
– Моя оори.
Я вздрагиваю от собственного голоса и возвращаюсь в себя. Это очевидно. Она передо мной. Почему сейчас и здесь? Почему она? Этого я не знаю, зато знаю, что не могу уйти отсюда без нее. Это было бы для меня смертельно.
– Камий, – зовет меня Ваишали.
Поворачиваюсь к ней. Она сильно взволнована.
– Что происходит? Ответь мне!
Я указываю на пантеру в клетке и пытаюсь вспомнить, как это – говорить. Я почти удивлена тем, что не вижу на своей белой ладони бежевой шерсти.
– Это она… – выдавливаю я.
– Не понимаю. Слушай, нам пора возвращаться!
Она хватает меня за руку и тащит за собой. Но я прирастаю к месту, не в силах шелохнуться. Ваишали в панике вцепляется в меня, трясет, всматривается, проверяя реакцию.
– Это она, – повторяю я, тыча пальцем в свою оори.
– Эта пантера? Что значит «это она»? Ты меня пугаешь. Я не понимаю, что с тобой.
– Она! – упорствую я, поглощенная своей идеей фикс.
– У меня нет денег. Я ничего не могу тебе купить. Особенно пантеру! Эти звери не котята, они охотятся на обезьян.
К нам подходит продавец, увидевший наше замешательство. В ноздри шибает его запахом, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не вцепиться ему в глотку. Он бьет ее, морит голодом, он злодей, а еще от него смердит чесноком.
– Вам приглянулось животное? Это туманная пантера. Могу уступить ее вам по сходной цене. Давайте поторгуемся!
– Камий! – снова взывает ко мне Ваишали, сильно меня дергая.
Я все равно не реагирую, потому что не могу оторваться от Сии. Что ее зовут именно так, мне ясно как день. «Сия» – это звук, с которым шуршат листья на ветру, когда трутся друг о друга. Так назвала ее мать-пантера через несколько дней после ее рождения, потому что у нее появилась манера прятаться в густой листве. Сейчас Сие год, и сидеть в клетке для нее – невыносимая пытка. Я застряла в этом мгновении, вне собственного тела. Похоже, прожитое было только прелюдией к этой ночи, к этому месту, к этому мигу. Все остальное утратило смысл.
– Ваша дочь сделала хороший выбор. Вот увидите, она не разочаруется, – разглагольствует продавец. – Хотя дети в этом возрасте бывают капризными. У меня пять дочерей, я знаю, о чем говорю…
Наконец, Ваишали сдается, снимает одно из своих многочисленных колец и протягивает продавцу.
– Я беру животное, – сухо говорит она.
Чесночный внимательно разглядывает кольцо и восторженно присвистывает.
– Многовато! За это кольцо вы могли бы скупить полрынка. Не уверен, что…
– Берите кольцо и давайте чертову клетку! – приказывает ему Виашали.
Продавец больше не спорит и отдает ей клетку. Я буквально кидаюсь на Виашали, умоляя ее открыть.
– Не сейчас! – сердито останавливает она меня. – Иди за мной!
Она идет широким шагом, неся клетку с пантерой как пушинку. Я тороплюсь за ней, не столько из нежелания перечить, сколько чтобы не терять из виду Сию. Мы быстро покидаем рынок и штурмуем извилистые улочки. Я ничего не вижу и не слышу, потому что сосредоточена на пантере, удерживающей равновесие внутри болтающейся клетки. За Нижним городом, перед кварталом богачей, длинноволосая колдунья сердито ставит клетку на землю. Я сдерживаю раздраженный рык, не зная, кто испытывает прорывающиеся в рычании чувства – я сама или Сия.
– Теперь изволь объясниться! – требует моя подруга.
Но я лишилась дара речи. Я в таком состоянии, что способна, кажется, только мяукать. Я кидаюсь к клетке и распахиваю дверцу. Ваишали пытается заставить меня снова ее закрыть. Я встречаю ее угрожающим взглядом и рычанием в унисон с пантерой. Женщина отшатывается, широко раскрыв испуганные глаза и зажав ладонью рот, чтобы не закричать.
Я освобождаю Сию и раскрываю ей объятия. Она выскакивает из клетки и кидается мне на грудь, царапая плечи до крови.
Когти острые.
Но я
