Счеты с колдунами есть у всех присутствующих. Список обвинений неисчерпаем. Увы, законы этого города не оградят нас от посягательств Гразиэля и Эликса.
– Итак? – Меня, как никогда, переполняет решимость. – Что мы выберем, бегство или отпор?
– Я за отпор, – заявляет Жоло. – Но не на любом поле боя.
– Нам надо покинуть город, – подхватывает Элифас. – Здесь слишком людно. Волшебный бой не должен грянуть в городе. Нам нельзя привлекать к себе внимание.
Мне становится так тревожно, что окружающие сразу это замечают. Двое чародеев – против целого города! Жители, увидев нас, тут же на нас донесут. Да и можно ли всерьез причислять меня к чародеям? Я ничего не умею. Я – чародейка-ученица, в то время как в городе сотни колдунов.
– В распоряжении Эликса и Гразиэля множество школ магии. Разве они не смогут навербовать толпу помощников?
– Сулитсу пинитоку, – рычит Сафр. – Хозяин бедный.
Маргуль привычно кивает в знак согласия с братом.
– Богатство Хозяина осталось на барже, на оплату помощников у него нет средств. А Сосану слишком боятся, чтобы ему доверять. Здешние колдуны прозвали его Порченым.
– Порченый?! – восклицает Ваишали. – Я о таком слыхала!
– Вы знаете Гразиэля? – удивляюсь я.
Колдунья сверкает глазами.
– В мои времена уже ходили разговоры об этом молодом человеке, поглощенном разными темными практиками. Этот красавец-колдун любому мог заморочить голову. Поговаривали, что он и его последователи собираются близ литейных мастерских для занятий запретной магией и смертоносными рунами. Ходили слухи, что однажды в полнолуние он умертвил нескольких своих друзей ради дополнительных лет жизни. Но в тюрьму он не попал, потому что сам император был в восторге от его исследований бессмертия. Стареющий правитель отправил его в ссылку, на край Красной пустыни, чтобы там он свободно продолжал свои опыты, не подвергая опасности спокойствие в городе.
– Входя в лабиринт, я думал, что Порченый – это всего лишь легенда, – объясняет Элифас, чем проливает, наконец, свет на причину своего пленения в застенке некроманта. – Я много слышал о древних скальных храмах. Я обязан был их увидеть! Старики предостерегали меня, что в коридоры кишат опасными существами, но меня гнала глупая любознательность.
– Да уж, вы горазды совать голову в самое пекло, – вставляет Жом, укоризненно качая головой.
– Я попадал и в худшие переделки, – возражает ему Элифас. – Как видите, вернулся невредимым.
– До следующего раза, – стоит на своем Жом, с недовольным видом собирая пустые бокалы и тарелки.
Похоже, хозяин и слуга спорили на эту тему уже не один десяток раз.
– Короче говоря, – продолжает Элифас, – я двинулся по лабиринту, составляя подробную карту. Но трудности не заставили себя ждать. На меня напала стая гиен, мой скакун споткнулся, при падении я ударился головой о камень и потерял сознание. Очнулся я уже в тюремной камере. Скрофа подобрал меня всего в нескольких коридорах от жилища своего господина. Какой стыд – потерпеть неудачу так близко к цели! Гразиэль как раз нуждался в людях в расцвете сил, чтобы ставить на них опыты.
– Для этого и построен лабиринт, – объясняет Маргуль. – Путешественников манит спрятанное сокровище, они блуждают в лабиринте и подвергаются нападениям. Выжившие оказываются в камерах и становятся подопытными для Создателя.
– Потом, – вступает в разговор Сафр, стараясь говорить на нашем языке, – Сосана их использует. Крики, слезы, мольбы о пощаде, всюду запах крови, живое мясо…
– Спасибо, Сафр, принцип понятен, – обрываю я его, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту.
В моей памяти всплывают картины лабиринта и храма, которые я считала забытыми. Какой кошмар! Мне повезло, я избежала худшего.
– Получается, – подытоживает Жоло, – Гразиэль опаснее Эликса. И при этом совершенно спятил.
– Скажем иначе: он позволяет себе делать вещи, которые другим колдунам даже не приходят в голову, – возражает ему Ваишали.
– Пытать чародеев, создавать гибриды, хватать путешественников и пользоваться их телами… – перечисляет Жоло. – Что это, если не…
– …помешательство, – договариваю за него я. – У него не в порядке с головой. Он опасный безумец.
Я не забыла, как Маргуль заступался за Гразиэля и Эликса. Не уверена, что догрон готов вступить в бой с тем, кто его создал. Когда он упоминает некроманта, в его тоне всегда слышно почтение. В отношении Эликса это не так очевидно.
По-моему, прежде чем строить планы, надо разобраться с этой неясностью.
– Маргуль?
Догрон поднимает голову. На лице чудища при взгляде на меня появляется нежность.
– Ты смог бы убить Гразиэля?
Взгляд догрона становится жестким. Я ткнула в уязвимое место.
– Не знаю, – отвечает он со стоном. – Я обязан ему жизнью. Вряд ли я смогу отнять жизнь у него.
– А ты, Сафр?
– Ли. Я убиваю Сосану каждое утро, – отвечает догрон, показывая свою когтистую лапу и скрежеща острыми зубами. – Я убиваю его и съедаю его сердце. Ниривук нга милиак. Хочу отведать его мясо!
Эти свирепые слова Сафра вызывают у меня дрожь. Я вдруг замечаю, что он выглядит более диким, чем обычно. Сколько дней мы провели вместе?
Возможно, у нас возникла еще одна проблема.
– А ты? – спрашивает Сафр, уставившись на меня красными глазами. – Ты, маленькая чародейка, убьешь Сулитси?
Убить кого-то? Исключено! Я не способна покуситься на чью-либо жизнь.
– Нет.
– Почему? Он сделал тебя рабыней. Он тебя мучил. Он украл твое имя.
– Это не оправдание…
– Оправдание, если у тебя когти и зубы, как у меня. Не убьешь?
– Я не…
– Проще подбивать других сделать это за тебя?
Гляжу на свои грязные ладони. Они еще никого не ранили, даже не ударили. Я бесконечно далека от догронов с их животной натурой. Меня отталкивает их двойственность. Это как находиться рядом с медведем. Гладкая шерсть и добродушный вид не исключают дикости.
– Оставь ее в покое, – вмешивается Маргуль. – Она всего лишь девочка.
– Мой брат – трус! – не выдерживает Сафр. – Ты сам девочка. Ты можешь убить Сосану, но ты его защищаешь! Нутаарак!
– Сафр! – вскрикиваю я, желая защитить Маргуля и урезонить догрона со шрамом.
Тот выпускает в мою сторону облако серного дыма, и я закашливаюсь. Между нами встает Жоло с поднятой рукой.
– Спокойно, догрон! – Его голос звучит как удар кнута.
– Отстань, чародей, – рычит Сафр, скрежеща зубами. – Я не в настроении.
– Жоло, Элифас, Ваишали! – зову я спокойно и при этом властно. – Мне надо с вами поговорить. Сейчас. В холле.
Они озабоченно идут на мой зов.
– Что происходит? – спрашивает Жоло, закрыв дверь. – Почему Сафр так зол?
– От голода. Маргуль тоже голоден, но он, наверное, умеет сдерживаться.
– Если причина в этом, то нас скоро накормят, – напоминает Элифас. – Пусть подождут.
– Я о другой еде. Догронам необходимо как минимум раз в неделю охотиться. Дело даже не в питании, а в проявлении их звериной натуры.
Жоло прохаживается по холлу, свесив густую шевелюру. Элифас садится на ступеньку лестницы и обдумывает положение. Ваишали вопросительно смотрит на меня, потом нарушает молчание:
– Ты уверена?
– Я подсчитала, последний раз они пировали десять дней назад.
– Мы чем-нибудь рискуем? – спрашивает
