Первое изгоняется в нас нашею гордостью. Часто у людей верующих происходит тонкая подмена вкуса чистоты и добродетелей притязанием на них. Совершает это в нас гордость наша. Многоначитанность, многознание могут сильно возвышать человека над людьми и над собой. В жизни он будет опираться на свои уже имеющиеся дарования, например воздержанность, работоспособность, бережливость, терпение, постоянство, мирный нрав, особо ценить их в себе и культивировать их, довольствоваться через них собою и любить в них самого себя. Принимая их за существенные добродетели, он не будет знать, что они, по словам святителя Феофана Затворника, являются добродетелями средственными. Обманываясь в их значении, человек по ним будет судить о чистоте своего сердца, не подозревая, что чувство чистоты непременно связано с покаянием. У людей в земной жизни чувство чистоты всегда имеет покаянный характер, так как там, где начинается действительное чувство, оно само собою у людей грешных рождает естественное чувство покаяния. И чем более возгревается в сердце чувство и потребность чистоты, тем глубже и непрерываемо становится чувство покаяния, так что перерастает в итоге в постоянное чувство окаянства и плача, скорбь перед Богом. Поэтому признаком чувства чистоты сердца являются не средственные добродетели, а существенные. К ним относятся страх Божий, чувство окаянства, сокрушение духа. Это и нужно в себе удерживать, ценить и культивировать. Это настроение сердца, которым изгоняется гордость. Этим настроением изгоняется внешнее Богопочтение, т. е. любовь к чопорности, блеску искусственности, удаляется ложное внутреннее Богопочтение, т. е. напряженность, высота, отвлеченность, в молитве — многоглаголивость свысока, в благочестии — причудливость на свой лад, желание быть не как другие.
Чистота сердца и покаяние пребывают одно в другом и взаимно друг друга питают и одно без другого здесь на земле не бывают.
Второе — вера, и в ней жажда и желание Бога изгоняются в нас различными страстями. Всякий раз, когда мы с жаждой и желанием припадаем к предметам и действиям страстей, мы теряем Бога и тем угашаем в себе веру. Предаваясь страстям, человек отказывает в себе вере либо переводит ее в обслуживающее средственное значение. Он верою ищет помощи Божией в делах и жизни, заквашенной страстями. Вера становится иждивенческой. Человек, увлеченный собственными заботами и делами, мало думает об угождении Богу и не всегда имеет ясное понимание, чем можно Богу угодить, но при этом чувствует нужду в Нем и просит, чтобы Господь угодил ему. Отсюда его молитвы, благодарения, хождения на службы, участия в таинствах и нередко прилаживание заповедей к собственным нуждам. Это происходит всегда так причудливо и так многообразно, что ни предугадать наперед, ни упредить невозможно. Человек все время живет сам в себе. И чем больше он так живет, тем все формальнее начинает быть его церковная жизнь, возгреваемая лишь изредка чувственными восторгами Богу, за которыми неизменно и жизнедеятельно стоит, увы, самоугодие. Отсюда, чтобы поддержать веру, нужно постоянное и сердечное размышление о том, что есть угождение Богу. Но не праздное размышление, а деятельное. С желанием так поступать, так жить, т. е. жить согласно существу своей души и своего духа, потому что существом богодарованной души и духа является угождение Богу. Вера начинает в нас движение к этому существу, оно же и совершается в этом существе.
В НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ ЖИЗНИ ИЩИ БОГА
Если мы веруем во единого Бога Отца Вседержителя, значит, мы веруем, что все события нашей жизни находятся в заботе Бога о нас. Если по жизни мы встречаемся с несправедливостью, значит ли это, что Господь отвлекся и забыл о нас? Нет, не значит. Может быть Он потерял о нас заботу? Для любящего Бога это невозможно. Может быть зло столь оказалось сильным, что пересилило Бога? Думать так кощунство. Значит, всякая несправедливость совершается в непрекращающемся Промысле о нас Бога Отца Вседержителя. Тогда, что же она есть в руках Божиих? Можно выделить как минимум две причины, по которым падает на нас какая-либо несправедливость. Первая — это какие-то наши проступки, которые мы раньше совершили и теперь в несправедливости имеем за них наказание. Возможно, что эти проступки совершены много раньше и теперь только они возвращаются случившейся несправедливостью. Возможно, мы сами были к кому-то подобным же образом несправедливы. Конечно, сегодня нет никаких таких поступков, мы, казалось бы, все делаем как нужно и тем не менее совершается над нами несправедливость. Значит, за нею стоит Господь. Он зрит не только сегодняшние наши дела, но и прошлые. Благоразумно прими это наказание Божие во свое исправление, в обещание Богу никогда самому не поступать так, как сейчас обходятся с тобою, и как ты когда-то с кем-то, видимо, обошелся. Вторая причина такого Господнего промышления может заключаться в том, что Господь видит нас, каковы мы на деле по состоянию духа, и этою несправедливостью испытует наш дух. Вместо того чтобы возмущаться на несправедливость, нужно обратить внимание на свою реакцию духа. Может оказаться, что навстречу несправедливости в нас поднимется дух уязвленного самолюбия или честолюбия, в ком-то дух превосходства, самоугодия. Что может в нас таким возмущением реагировать на несправедливость? Иной дух. Разве дух, ищущий Божьего, будет иметь такое возмущение? Истинный дух человеческий ищет Духа Божия, а Дух Божий стяжается
