Верность Богу, а отсюда независимость от людей и от себя самого порождает мужество. Если ты умеешь душу свою положить за други своя, значит, ты имеешь мужество. Не имеющий его так поступать не может. Не имеющий мужества начинает метаться как другу послужить и выгоду своему телу не потерять, т. е. душу свою сберечь и другу послужить. В этих метаниях между мужеством и трусостью дух колеблется, он неверен Богу. Потеря верности Богу обычно ведет к трусости.
Несправедливость нельзя вынести и без терпения. Терпением мы обретаемся в отношениях с Богом. Терпя, потерпех Господа. Господь попускает несправедливость, и хотя трудно ее понести, но Богу ее терпишь, и терпишь Господа в этой несправедливости. Если не иметь веры и не иметь живых отношений с Богом, то потерпеть несправедливые обстоятельства нечем. Лишь только вера может потерпеть до конца и не соблазниться.
В несправедливости ищи Бога, потому что в ней премудрая воля Божия — наказующая или испытующая, наставляющая или укрепляющая. Терпя, потерпех Господа и внят ми. Из числа верных, кто потерпел на себе крайнюю несправедливость, были все мученики. А первым среди них был Сам Господь, по отношению к Которому истязания и крестная казнь были крайнею несправедливостью. Мученичество есть особое дарование Божие, высший венец, который Господь дает любящим Его, и которых Господь особо любит. Отсюда, извне может быть всякая несправедливость и всякое утеснение и скорбь великая. А в сердце смиренном благодатью своею будет воцаряться Господь. Неудивительно, что мученики имели такую явленность Бога в себе и Им пребывали в радости в то время, как их мучили. Они же, исполненные веры, благословляли мучителей своих. Как это возможно? Только по благодати. И чем больше муки, тем больше несправедливость, тем обильнее благодать по вере поселялась в сердце. Вот почему несправедливость, если ты приемлешь ее от Бога, рождает в человеке жизнь и этой жизнью о Господе спасает его. А если боишься несправедливости, восстаешь на нее, то тем утверждаешь в себе самолюбие и самоугодие и тем уготовляешь себя к погибели.
Что же есть покаяние? Еще раз вернемся к святому Иоанну Лествичнику. Он говорит: «Покаяние — есть добровольно осуждающий себя помысел, кающийся — есть непостыдный осужденник». Кающийся — есть изобретатель наказания для себя самого, то есть человек, который себя осуждает настолько, что не стыдится перед людьми, почему и возможно, например, не стыдиться священника на исповеди. Не возникает стыда, хотя было время, когда мы в каких-то грехах очень стыдились покаяться священнику, было страшно перед ним открыться. Было ли покаяние? Было, начальная его степень, когда грех узнан, раскаяние началось, но оно не обрело ту степень, при которой ты — осужденник самого себя, когда невзирая на лица рядом стоящих ты стоишь в отвердении сделанного, весь перед Богом, тогда уже людей не стыдишься. Настолько покаяние и сокрушение в сознанном грехе сильно и настолько ты хочешь от него освободиться. У древних христиан покаяние совершали даже перед всей общиной, столь большой открывалась в них любовь к Богу и отсюда ненависть ко греху, что перед всею общиною просили прощение за содеянные грехи. Когда исповедывал святой праведный Иоанн Кронштадтский, люди каялись, громко выкрикивая свои грехи, забыв друг о друге и болезнуя от греховного бремени. Вот состояние истинного покаяния. «Кающийся — есть изобретатель наказания для самого себя». Не только осуждает себя, но еще и ищет наказания самому себе и поэтому спрашивает эпитимию, не может отойти от батюшки, пока тот эпитимию на него не наложит. Такова внутренняя потребность духа, чтобы понести наказание: добровольное осуждение, добровольное наказание. Другой пример непостыдного осуждения приведен в книге «В горах Кавказа». Здесь рассказывается о борьбе одной монахини с духом тщеславия. Когда начал к ней приближаться этот дух, она, чтобы его отогнать, написала на себя на листах ватмана ужасные грехи, повесила их на грудь и на спину и с этим пришла в храм. Люди, прочитав написанные грехи, отпрянули от нее. Она же, окончательно потеряв себя в их глазах, через то совершенно отогнала дух тщеславия.
Читаем дальше у Иоанна Лествичника: «Покаяние — есть добровольное терпение всего скорбного». От кого же скорби? Кающийся человек скорби слышит подаваемыми от Бога. Таково свойство истинного покаяния. Дальше: «Покаяние — есть непрестанная безнадежность в телесном утешении» Кающийся ищет ли какого-либо телесного утешения? Или утешения душевного? Не в предметах и не в вещах и не в людях ищет он утешения. С Богом примирение утешит его. Покаяние есть движение чистой веры. От всего земного отлагает оно человека и обращает, и возводит к Небу. «Покаяние — есть сильное утеснение чреву и поражение души при чувстве мужественном» Мужественное чувство — это преданность Богу. Оно угождает Богу и верно Ему, но не верно ни телу, ни своей душе. Поэтому оно может мужественно даже отдать
