— Погоди, — мягко сказал Четыре_пи. — Ты же сам нас пригласил.
И даже обрадовался. Сейчас Белов укажет им на дверь, и он вернется к Светлане.
— Пригласил? Я? — доктор вскинул бровь. — Ну пригласил. Ну и что.
— А то что давай на стол накрывать, — Коля стал опустошать сумки.
— Вот я и говорю, мещанство, — Ваня немного залиловел. — Посидели, потрепались, разошлись. Это не праздник… это чертовы будни. Новый год нужно отмечать на полярной станции, на вершине Эльбруса, в Беловежской пуще…
— Интересно, а чем тебе колхоз им Гайдара не угодил? — перебил Кузнецов.
— ААА, нечего с вами разговаривать, — с досадой сказал Белов и несколько мгновений смотрел на выгружаемые бутылки водки. — Вот почему нужно обязательно пить?!
— Ты же сам просил три пузыря, — укорил Николай. — Мы ж культурно — по единичке на брата.
— Вот правильно Ленька говорит, — устало отмахнулся Белов. — Мы алкоголики. Нас уже не спасти. — Он вдруг тяжело уставился на Четыре_пи. — Игнатьев, ты что-то такое знаешь, правда? Что-то такое про всех нас знаешь…
Четыре_пи от неожиданности вздрогнул.
— Что ты имеешь ввиду?
Белов отвел глаза, вздохнул и присел на стул.
— Не знаю, Леня… Но вот мне кажется, что ты знаешь. Какая-то чертовщина вокруг творится. Полная чертовщина.
— А ты расскажи. Давай вместе разберемся с твоей чертовщиной.
— А давайте все-таки на стол накрывать, — попросил Кузнецов. — Мы так вообще ничего не успеем.
— Вот видишь, — вдруг взвился доктор, теряя остатки безразличия. — Вот они друзья! Жрать приходят! Пить им подавай! А как выслушать, понять…
— Да, ладно-ладно, чего ты взъелся то?! — примирительно дал задний ход агроном.
Четыре_пи подошел к Белову почти вплотную и положил руку ему на плечо. Где-то однажды по телевизору он видел, что так делают. А затем посмотрел в глаза и серьезно, тепло и уверенно произнес:
— Рассказывай.
И Белов тут же потерял воинственность и почти всхлипнул.
— Ребята, кажется я с ума схожу… Несколько дней назад привезли больного. Вроде был инфаркт, я это точно помню… А потом как в тумане. Помню операционную, но очень смутно. И там… — Он сглотнул. — И там жуть какая-то.
— Ну какая такая жуть? Не томи! — воскликнул Кузнецов.
Белов покрутил головой, растер виски, словно стараясь сбросить наваждение. Затем нашел на столе какую-то неведомую точку и потерялся в ней. Четыре_пи решился и легким импульсом вывел Ваню из транса. Тот встряхнулся, его глаза больше не смотрели сквозь.
— Жуть, — медленно повторил он. — Я прооперировал больного. Сделал настоящую торакальную операцию с протезированием верхнего участка аорты…Это сделал я, — Белов сказал это утвердительно, но с сомнением.
— И что? Помер? — участливо поинтересовался агроном.
— Кто помер?
— Как кто… Больной.
— В том то и дело, что он жив и быстро восстанавливается, — тихо сказал доктор.
— Тогда в чем жуть? — недоуменно спросил Коля.
— В том, что я не мог, не мог сделать такую операцию! — почти закричал Ваня. — Я даже не помню, что там было…
— Ну а кто еще мог это сделать? Маргарита? — Коля говорил мягко, словно добрый родитель.
— Вот, он! — доктор внезапно пальцем указал на Четыре_пи. — Он все видел. Он!
Кузнецов с Четыре_пи переглянулись. Коля понимающе подмигнул.
— Ты же был там, Леня! — надежда в его голосе была какой-то грустной и торжественной. — Скажи, ты же был там?
— Когда привезли больного, я был с тобой больнице. Маргарита Алексеевна опоздала на пересменку. Ты сам все сделал, Ваня. Как ты мог забыть?
— Как я мог забыть, — горько усмехнулся Белов. — Да как я вообще мог это сделать. Я бы даже не диагностировал аневризму… Я ведь думал, что это инфаркт.
— Да, ты так думал сначала, а потом сделал ЭКГ, — словно растолковывал Четыре_пи. — Кардиограмма инфаркт не подтвердила. Ты предположил осложнение аневризмы…
— Я? — горько спросил Белов.
— Ты, — твердо ответил разведчик.
Где-то я крупно напортачил с внушением. Интересная реакция… Я ведь все сделал аккуратно. Даже потом синопсисы протестировал. Откуда пошел сбой? Что я не учел? Какие вводные упустил? Четыре_пи, который всегда четко и безукоризненно выполнял постановку нейрофизиологических иллюзий, был не на шутку озадачен. В больших полушариях коры головного мозга доктора разрывались искусственные связи, и сквозь наложенную паутину проступала реальность. Эдак он еще вспомнит мой манипулятор, с тревогой подумал разведчик. Проводить повторную психоблокаду было опасно, да и не хотелось. Поэтому все зависело от вполне правдивых аргументов.
— Ты, — повторил Четыре_пи. — Больше некому. Тебе помогали медсестры. Они подтвердят.
— Да уж, они подтвердили, — горько отозвался Белов. — Глазами лупают, как дуры. Думаешь, я у них не спрашивал…
— Ну кроме того, что лупают, неужели ничего конкретного не говорят? — Четыре_пи даже забеспокоился, ибо внушенная девушкам энграмма была составлена крайне тщательно.
— Говорят. Как будто шпаргалку зачитывают. А я прямо чую, не по-настоящему это все. Подвох какой-то…Чертовщина. Понимаешь, Леня… Я не мог сделать такой операции. И Марго не могла. Вообще в нашей больнице, даже если б профессор из области приехал, он бы и то не смог. Я бы и не поверил, что это вообще было. Но на рентгене свежая заплатка стоит. А разрез… смехотворный какой-то… Больше на укол похож.
Четыре_пи сел на соседний стул.
— Ваня, давай рассуждать логически.
— Давай, — Белов словно ухватился за надежду.
— В больнице из докторов на смене был только ты, правильно? Больного осматривал ты, так? Продиагностировал инфаркт миокарда, который не подтвердился электрокардиограммой. Сделал вывод, исходя из симптоматики, о возможной аневризме главного сосуда. Я ничего не упустил пока?
— Ну… допустим, — не очень уверенно, но с прежней надеждой согласился Иван.
— Далее, предположив, что началась фильтрация аорты, ты понял, что медлить нельзя. Никакие вызовы спецтехники, никакая эвакуация уже бы не помогли. Ты принял решение оперировать самостоятельно. Помнишь, как руки мыл?
Белов встрепенулся.
— Да, точно! Было… Помню.
— Ну вот. Поскольку ты знал, что я преподаю биологию и весьма в ней сведущ, то предложил мне ассистировать. Поэтому тебе кажется, что видел меня в операционной. Я действительно там был. Я помог тебе настроить обводную систему кровообращения. Мы ее из капельниц соорудили. Помнишь?
— Кажется да… — в голосе доктора зазвучало узнавание.
— После анестезии ты вскрыл больного. Причем сделал небольшой межреберный надрез, чтобы не травмировать грудину. Мы провели зондирование, блокировали аорту и осуществили протезирование расслаивающегося участка. Потом ты все зашил. Но чуть позже тебе стало дурно… Скорее всего сахар упал. Ты на ногах больше суток и плохо ел. А тут такая напряженная операция. Ты прямо сознание потерял. Наверное, некоторое помрачение от этого.
Белов заметно повеселел.
— Да точно! Все ведь так и было! Так вот оказывается какой я…
— Просто ты из тех людей, у которых во время критической ситуации просыпаются симультанные знания и навыки. Считай, что у тебя озарение случилось. Гордись.
Ваня несколько оторопело посмотрел на Четыре_пи, а затем опять просиял.
— Леня, чертяка, спасибо дружище, — он полез обниматься. — Прямо так легко стало! Как пелена сошла! Камень с души снял! — Белов радостно оглядел стол. — А
