– Бедный мой маленький дружок!
– Это нечестно! – взвизгнула Солнышко, устремляя молящий взгляд на Счастливчика. – Нечестно! – Она издала страшный, горестный вопль. – Почему это случилось?
Счастливчику хотелось отвести глаза, но он знал, что не имеет на это права. Его друзья были убиты горем. Значит, он должен быть сильным.
Белла запрокинула морду и завыла, к ней присоединились Микки и Дейзи. Вскоре вся стая скорбным воем провожала уходившего Альфи, и даже всегда бесстрастный Бруно дал волю своему горю.
Счастливчик опустил голову и нежно лизнул Альфи в морду.
– Он же совсем малыш, – прошептала Марта. – Едва вышел из щенячества.
Счастливчик по очереди облизал всех членов своей стаи, пытаясь хоть немного облегчить их безутешную скорбь.
– Мы с вами просто больше не сможем увидеть Альфи, вот и все. Но он все равно все время будет рядом с нами, вокруг нас – в воздухе, в воде и в земле.
Солнышко, тряхнув челкой, отскочила от него и сердито вытаращила глазки-бусинки.
– Не говори так! Какой в этом прок? – визгливо тявкнула она. – Я люблю Альфи и не хочу знать, что он в земле! Я хочу, чтобы он был с нами такой, какой был – живой, шерстяной, веселый!
Счастливчик не смог ничего сказать ей. Несмотря на все свои мудрые слова о духе Альфи, перешедшем в землю и воду, сердцем он чувствовал то же, что и Солнышко. Мучительное воспоминание сжало грудь: он вновь увидел, как Альфи, ободренный его возвращением и отчаянно желавший проявить себя в глазах мудрого наставника, храбро бросился на полуволка и поплатился за это жизнью.
«Альфи, Альфи! – жалобно заскулил про себя Счастливчик. – Прости меня, Альфи! Зачем я только попался тебе на глаза!»
Он снова посмотрел на маленького песика, еле касаясь, лизнул его в нос. Альфи больше не дышал. Белла приблизилась к нему, тронула носом бурое ушко. Остальные сгрудились вокруг.
– Я буду так тосковать по тебе, Альфи! – завыла Дейзи.
Мы все будем, – тихо сказал Микки. – Легкого тебе пути, друг мой.
– Легкого пути в мир, – срывающимся от рыданий голоском добавила Солнышко.
Счастливчик отошел, чтобы дать друзьям возможность проститься с умершим. Ему хотелось бы увидеть, как жизнь покидает тело Альфи. Это утешило бы оставшихся, дало бы им всем силы смириться с потерей – хотя бы на миг увидеть, как дух отлетает в кроны деревьев, в воздух, в мягкие белые облака. Какая огромная тяжесть упала бы с их сердец, если бы они смогли стать свидетелями последнего путешествия их маленького друга.
Но перед ними было только маленькое тело, лежавшее на мокром песке, и первое, пока едва уловимое, дыхание смерти в воздухе. В теле Альфи больше не было ничего – ни звонкого лая, ни блеска глаз, ни веселья. Ни дыхания, ни духа, ни жизни. Не выдержав, Счастливчик рухнул на песок рядом с Альфи и присоединил свой рвущийся из груди вой к общему хору скорби.
Солнышко права: это было нечестно. Так не должно было случиться. Но случилось. И этого было уже не изменить.Счастливчик понял, что Лапочка тоже была права: он очень многого не знал о жизни стаи, о порядках и традициях. Счастливчик догадывался, что смерть собаки в стае сопровождается какими-то церемониями, он был в этом уверен, но не имел ни малейшего представления о том, что это за церемонии и как их проводить. Когда в городе умирал пес-одиночка, Длиннолапые приходили и забирали его куда-то. Почему только он не расспросил Лапочку о жизни стаи? Когда теперь ему представится другая возможность набраться ума?
Счастливчик с трудом поднялся на лапы.
– Мне кажется, что лучше всего – правильнее всего – будет оставить Альфи здесь. Когда Собака-Земля будет готова, она сама заберет его тело в себя.
– Бросить его тут? – с нескрываемым ужасом взвизгнула Солнышко. Она была так потрясена и напугана, что даже ойкать забыла. – Я не хочу его бросать!
– Ни в коем случае, – рявкнула Дейзи. – Мы так никогда не поступим! Если мы бросим Альфи здесь, то его… его съедят собаки и вороны. Мы не можем так поступить с ним!
– Дейзи права, – согласился Микки. – Когда собака умирает, Длиннолапые ее хоронят. Закапывают в яму, а сверху насыпают землю. Иногда сажают там цветочки или раскладывают сверху красивые камушки. Это правильно. Потому что это почтение и уважение.
– Это обычай Длиннолапых, – пробурчал Счастливчик, но тихо, чтобы его никто не слышал. Не хватало только еще больше огорчать своих друзей, которые в главных вопросах жизни продолжали оставаться собачками-на-поводочке, а не детьми Собаки-Земли.
– Дейзи, Микки и Солнышко правы, – подытожила Белла, скорбно глядя на свою стаю. Нужно отдать ей должное, сейчас она выглядела, как настоящая предводительница стаи. Счастливчик почувствовал прилив гордости за свою сестру. – Мы похороним его, как делали Длиннолапые.
Счастливчик с некоторым удивлением отметил, что стая заметно приободрилась, словно их печаль стала немного легче от решения поступить с телом Альфи так, как им казалось правильным. Собаки кивали друг другу, встряхивались и поднимали головы.
«Кажется, я понял! – подумал про себя Счастливчик. – Сейчас неважно, что правильно для диких псов, а важно только то, что правильно для этих собак! Ведь Альфи был одним из них, а значит, правы они, а не я».
Альфи никогда не стыдился того, что был домашним и принадлежал Длиннолапым. И его друзья поступали так, как было бы лучше для него и для них – то есть так, как хотел бы сам Альфи.
Решив для себя этот вопрос, Счастливчик обратил весь свой гнев на Всесобак.
«Эх вы – Собака-Река и Собака-Лес! И вы, Небесные Псы! Не стыдно вам? Неужели вы не могли помочь ему? Неужели не могли защитить храброго песика от здоровенного хулигана полуволка? Ведь он был такой маленький…»
Чуть вдалеке от берега земля была помягче, так что собаки без труда смогли прорыть в ней яму. Это оказалось очень быстро – выкопать место для Альфи.
«Марта была права, – думал Счастливчик, и внутри у