Я нервно вздыхаю.
– Поэтому ты преследуешь меня? Ради историй?
– Расскажи мне, – повторяет он.
Мысли начинают метаться в голове в поисках истории, которой я могла бы поделиться с ним. Конечно же, у меня сохранилось множество воспоминаний о матери: разных, глупых, о тех временах, когда я злилась на нее из-за того, что она из моего лучшего друга превращалась в строгую мать, которая устанавливала границы и наказывала меня, если я переступала их, а также моменты нежности, в которые я понимала, что она любит меня больше всего на свете. Но я не хочу делиться этим с ним. Это наши истории.
– Что-то ничего не приходит на ум, – покачав головой, отвечаю я.
Его взгляд мрачнеет.
«Он не может причинить мне вреда здесь, – успокаиваю себя я. – Не сможет до меня добраться». Вот только дрожь не стихает.
– Понятно, – говорит он так, словно я законченная эгоистка. Но с этим уже ничего не поделаешь, ведь я на четверть человек. – Может, вспомнишь что-то в другой раз, – более небрежным тоном продолжает он.
Вот только я очень в этом сомневаюсь.
– А ты узнала тот важный секрет, который скрывала твоя мать? – спрашивает он так, будто мы обсуждаем погоду.
Ну а мне приходится призвать все свои силы, чтобы сохранять равнодушное выражение лица и скрывать от него свои мысли.
– Не понимаю, о чем ты, – с такой же небрежностью в голосе отвечаю ему я.
На его лице появляется улыбка.
– Значит, все-таки узнала, – говорит он. – Иначе бы не закрывалась от меня так сильно.
Видимо, он понял, что я отгораживаюсь от него. Интересно, насколько хорошо мне удается сохранять спокойствие, или он все же слышит бешеный ритм моего сердца, замечает, как участилось дыхание, и ощущает кислый запах страха, сочащийся из моих пор.
Я беспомощно качаю головой. Не стоило говорить с ним. С чего я решила, что смогу с ним справиться?
Я поворачиваюсь, чтобы уйти.
– Подожди, – окликает он, стоит мне сделать первый шаг. – Тебе не стоит бояться меня, маленькая птичка, – говорит он и вплотную подходит к забору. – Я не причиню тебе вреда.
Я замираю, но не поворачиваюсь к нему.
– Ты же лидер Наблюдателей, верно? И должен стараться всячески навредить мне?
– Уже нет, – отвечает он. – Меня… лишили этого звания.
– Почему? – удивляюсь я.
– Мы с братом разошлись во мнениях, – поколебавшись, признается он. – Из-за твоей матери.
– С братом?
– Да, и именно его тебе нужно бояться.
– Кто он? – спрашиваю я.
– Азазель.
Я уже слышала это имя. Кажется, его упоминала Билли.
– Азазель ищет Трипларов, – продолжает Семъйяза. – Он всегда считал себя коллекционером красивых женщин, сильных мужчин и тех, в ком превалирует ангельская кровь. Он верит, что тот, кто будет контролировать Трипларов, получит преимущество в предстоящей войне. Поэтому старается всеми силами заполучить их. Так что если он узнает, кто ты на самом деле, то не успокоится, пока не подчинит своей воле или не уничтожит тебя.
Я поворачиваюсь, пока слова «если он узнает, кто ты на самом деле» эхом отдаются в ушах.
– Это очень интересно, Сэм, но я понятия не имею, о чем ты говоришь. Мама хранила лишь один секрет, – я заставляю себя посмотреть ему в глаза, – о том, что она умирает. А это уже не новость.
Как только я произношу слово «умирает», его на мгновение окутывает отчаяние, которое ощущается даже сквозь воздвигнутую между нами стену. Но затем на его лице вновь появляется улыбка.
– Ох, какую запутанную ложь мы сплетаем, когда делаем это впервые, – говорит он.
– Думай что хочешь.
Да уж, моему положению не позавидуешь. Меня некому подвезти. А я приехала сюда с Билли и собиралась улететь домой, но где гарантия, что он не превратится в птицу и не отправится за мной?
– У меня возникли подозрения на твой счет с самой первой встречи, – спокойно продолжает он, будто и не заметил, как я пыталась уйти от разговора. – Потому что у меня в голове не укладывалось произошедшее в лесу. Ты сопротивлялась мне сильнее, чем остальные. Да еще и умудрилась вернуться из ада на землю. Ты не только призвала венец, но и одолела меня. – Семъйяза качает головой, словно я очаровательная малышка, которая вдруг решила надерзить.
– Это сделала мама, – возражаю я, надеясь, что он мне поверит.
– Твоя мать была необыкновенной, – отвечает он. – Прекрасной, сильной, наполненной огнем и жизнью, но все же оставалась лишь Демидиусом. И не умела переходить из одного мира в другой. На это способны лишь Триплары.
– Ты ошибаешься, – дрожащим голосом говорю я, несмотря на все попытки казаться спокойной.
– Нет, – тихо говорит он. – Твой отец ведь Михаил? Везучий ублюдок.
Видимо, мне не удастся легко отделаться от Семъйязы, но чем больше он говорит, тем сложнее становится не выдать себя.
– Что ж, мы мило поболтали, но на улице холодно, и мне пора идти. – Я вновь поворачиваюсь к нему спиной и устремляюсь вглубь кладбища.
– А где сейчас твой брат, Клара? – кричит он мне вслед. – Он знает о своем происхождении?
– Не смей говорить о моем брате. Отстань от него, или, клянусь…
– Не нужно ругаться, дорогая. Меня не интересует этот мальчик. Но, как я уже говорил, есть те, кто посчитает его происхождение интересным.
Кажется, он пытается меня шантажировать.
– Чего ты хочешь от меня? – остановившись, спрашиваю я через плечо.
– Чтобы ты рассказала мне хотя бы одну историю.
Он сумасшедший. Я вскидываю руки от отчаяния и вновь устремляюсь подальше от него.
– Хорошо. Как-нибудь в другой раз, – посмеивается он.
Даже не оборачиваясь, я знаю, что он превратился в птицу.
– Кар, – раздается издевательский птичий крик за спиной.
Проклятые сумасшедшие ангелы! Он так разозлил меня, что мне хочется расплакаться. Я пинаю снег ногой, и он разлетается в стороны, оголяя мокрую черную землю, сосновые иголки, гниющие листья, мертвую траву и несколько камней. Я наклоняюсь и поднимаю небольшой гладкий и темный камешек, который очень похож на те, что встречаются на дне рек. Я верчу его в руке.
– Кар, – вновь кричит ворон Семъйяза.
И я швыряю в него камень.
Это отличный бросок, благодаря которому я могла бы с легкостью попасть в команду по софтболу в Стэнфордском университете. Вот только такой бросок вряд ли бы смог повторить человек. Камень, словно пуля, перелетает через забор и летит прямо в назойливую черную птицу. Я невероятно точна.
Но камень пролетает мимо.
Потому что на ветке уже никого нет. И о вороне напоминает лишь снег, упавший с нее на лесную подстилку. Я снова одна.
Хотя бы сейчас.
Внутри все зудит от желания развести огонь в камине в гостиной, приготовить ужин для нас с Билли и, возможно, развесить рождественские украшения. Еще хочется позвонить Венди и узнать, вдруг она не против сходить в кино или еще куда-нибудь. Мне просто необходимо сейчас хоть ненадолго окунуться в обычную жизнь. Но для начала необходимо заглянуть в продуктовый магазин.
И именно там,
