задул Кейт на глаза.
– Сэма у меня ждет огромный обнесенный забором двор, полный белок, а для вас отложена коробка красного вина, а морозилка набита бифштексами. Я даже могу дать вам поносить старые спортивные штаны, если пообещаете не привыкать к ним. Безо всяких условий.
От совершенно внезапно появившихся слез защипало глаза, и Кейт попыталась отшутиться:
– Вот этого я и боялась.
У Макса на губах появилась улыбка:
– Сэм может ехать со мной, если хочет.
Кейт проехала за Максом по жилым районам, потом мимо районного торгового центра и стадиона «Райс». Еще через пару кварталов он свернул на улицу, затененную огромными живыми дубами: очевидно, то была одна из самых старых – и лучших – частей города. Потом свернул на подъездную дорожку к деревянно-кирпичному тюдоровскому особняку с острой крышей, и Кейт поймала себя на том, что ожидала чего-то менее традиционного или хотя бы не такого официального.
С одной стороны дома распахнулись ворота, и Кейт проехала вслед за «мерседесом» к гаражу на три машины, расположенному под жилой частью. Макс вышел из автомобиля даже раньше, чем Кейт остановилась, Сэм вылетел и тут же понесся за серой белкой. Кейт окинула взглядом окружающую местность – по контуру двора росли высокие сосны и кусты, сплошной деревянный забор защищал от шума; еще здесь был теннисный корт за оградой. Но задержался ее взгляд на бассейне, к одному краю которого был пристроен пруд с лилиями, располагавшийся чуть выше, так что тонкая струйка воды стекала в бассейн.
– Лилии – это у меня что-то вроде хобби, – объяснил Макс, когда Кейт подошла к сине-фиолетовым бутонам, торчащим из плоских широких темно-зеленых кругов. – Этот вот цвет – это гибрид, с которым я экспериментировал пару лет.
Кейт лишь кивнула, понимая, что некоторые вещи нужно просто принять. Появление Ташат. А теперь еще увлечение Макса растениями, которые египтяне называли лотосом. Растениями с синими цветками. Цвета неба. Лазурного, от лазурита, синего камня, который ценили и фараоны, и обычные жители.
Макс подождал, когда Кейт насмотрится, потом отвел ее к задней двери.
– Тут кухня, – сказал он, хотя объяснение было излишне, – но сегодня можно приготовить что-нибудь во дворе, если желаете. Можете даже воспользоваться теплой погодой и окунуться, чтобы расслабиться. Вода подогревается, но погода в январе бывает весьма непредсказуема. – Попытки Макса завести беседу о погоде подсказали Кейт по меньшей мере то, что он не часто приглашает женщин к себе домой.
Когда она шла за ним по лестнице, Макс даже обернулся, чтобы извиниться за то, что в доме темно – из-за деревьев.
– Поэтому я решил, что вам больше понравится желтая спальня. – Два окна выходили во двор, заливая светом противоположную стену, в которой располагался встроенный шкаф и ящики. За огромной кроватью находился альков с зеркалами, чтобы одеваться, и ванная, тоже ярко-желтая.
– Мило, – заметила Кейт, размышляя: если Макс считает, что дома темно, почему бы ему не заменить старомодные окна стеклами от пола до потолка. Разумеется, он может себе это позволить, судя по району и новому «мерседесу». Томографы стоят немало, но поскольку результаты сканирования обходятся от четырех до шести сотен долларов за снимок, оно быстро окупается, особенно если используется в групповой врачебной практике. А работа, связанная с исследованиями мозга, должна хорошо оплачиваться, так что Макс наверняка входит в группу с уровнем дохода во много сотен тысяч долларов. Как подросток, до которого дошло, что он абсолютно неуместно одет, Кейт внезапно поняла, что ей здесь не место и что на самом деле она очень мало знает о Максвелле Кавано.
– Дом принадлежал моим родителям. Когда я вернулся из Энн-Арбора, я поселился в комнате над гаражом. Отец умер за несколько лет до этого, а мать проходила курс химиотерапии, у нее был рак груди, и я хотел проводить с нею больше времени. А когда она умерла, я тут и остался. – Макс пожал плечами. – Отсюда удобно добираться до офиса и медицинского центра. – Он как будто бы все объяснил и повернулся к выходу. – Могу одолжить майку и шорты, если вы не привезли с собой купальник.
– Привезла, на случай если мне бы посчастливилось найти мотель с закрытым бассейном.
Поплавав немного, Кейт отдохнула в желтой ванне, потом вернулась в патио к Максу. Сэм растянулся, положив голову на лапы, и наблюдал за огнем.
– Чем-нибудь помочь?
– Угли уже почти готовы, а я почти доделал салат. Надеюсь, не переборщу с латуком. – Уголки глаз весело сощурились. – По-вашему, не слишком прохладно, чтобы ужинать на улице?
– Мне – нет. – Кейт пошла за Максом на кухню, взяла у него салфетки и приборы и отнесла на стеклянный столик в патио.
Макс шел за ней со стаканами и вином; потом он разровнял угли и положил на решетку бифштексы. После чего уселся в шезлонг рядом с Кейт, и они сделали по нескольку глотков вина и обменялись мнениями, но Кейт почувствовала, что он чего-то ждет.
– Вы говорили с Дэйвом? – спросила она, надеясь разделаться с этим поскорее.
Макс кивнул:
– Этот параноик заявил, что вы с Клео пытались выставить его дураком. Я сказал, что у него самого это чертовски хорошо получается, так что ваша или чья-либо еще помощь ему не нужна. Еще я назвал его ослом за то, что из-за своего эгоизма он не понимает, что должен на коленях умолять вас вернуться.
– Вы действительно так сказали? – Он кивнул, не глядя на девушку, и отпил вина, словно смутившись.
Кейт старалась не размышлять над возможными вариантами, но чувство, что она потерпела неудачу, еще не исчезло, – очередное разочарование, с которым придется смириться, даже если оно не парализовало ее, как это бывало обычно. Она заговорила, и в конце концов описала в подробностях все, что произошло. Макс молча дослушал до конца, а потом встал и включил подсветку бассейна.
– Ну и придурок, – пробормотал он, пробуя бифштексы, затем сел на край шезлонга лицом к Кейт. – А у вас остались фотографии законченной головы?
Она кивнула:
– Я нигде надолго не останавливалась, так что не проявила их. Но я отсняла целую пленку – спереди, сзади, в профиль, в разных париках. Один был с короткими кучерявыми волосами, а другой с длинными тоненькими косичками, как на деревянных фигурах того же периода в музее. Исида и Хеннуттаб, дочери Царя Солнца.
– Я думал, дочери Эхнатона…
– Не Эхнатона. Его отца, Аменхотепа III, Яркого Солнца Египта. Вы бы ее видели. – Кейт помедлила. – Макс, я думаю, что Ташат действительно пытались убить, но не по тем причинам, которые выдумала Клео. Только она умерла не сразу – вероятно, благодаря тому второму
– Возможно. Я сомневаюсь, что девушка прожила бы достаточно долго, чтобы началось образование костной мозоли, если ее хотя бы не попытались лечить.
– Тогда врач обязан был осмотреть пациента и проконсультироваться со своим справочником, прежде чем вынести решение, лечить или не лечить. Если казалось, что случай безнадежен, он не должен был чего-либо предпринимать. Ему также не разрешалось отклоняться от того, чему учили медицинские свитки, иначе его мог вызвать Комитет Врачей Фараона. Возможно, наш врач подверг себя двойной опасности: во- первых, все же взявшись за лечение, а во-вторых, самими методами, которых не было в свитках. Вопрос в том, мог ли он этим заслужить смертную казнь?
Доктор Кавано положил говядину на тарелку и жестом позвал гостью к столу. Когда они сели, Макс отрезал уголки от обоих бифштексов и отложил их для Сэма. Пока Кейт накладывала себе салат, Макс снова наполнил бокалы.
– Вы уже подумали, что будете делать дальше?
– Искать работу. – Она ласково улыбнулась Сэму. – Должна же я кормить этого хищника.
– Примерно неделю назад я столкнулся с профессором из Техасского университета, который искал иллюстратора для книги. Хьюстон трещит по швам от медицинских колледжей и больниц, а иллюстраторов, вроде тебя, нет. Он жаловался, что все лишь пользуются компьютерными программами. Я мог бы позвонить
