Несчастный малыш замолчал. Причем его крики и плач оборвались резко, кажется даже воздух застыл в маленьких легких. Мать, завыла и завизжала, принялась гладить ребенка, причитать, что-то требовать от мужа. Тот лишь мычал в ответ и с ужасом смотрел на младенца. Далин же видел, как последние истоки жизни покидали тело, чтобы превратить этот маленький комочек тела в материал, с которым пепельноволосый, осунувшийся, в темноте больше походивший на обтянутый кожей скелет попутчик этого несчастного семейства работал всю жизнь.
Да, таких как Далин было принято называть некромантами, прислужником тьмы, нелюдью. Люди ненавидели подобных Далину, преследовали, убивали. В этом смысле Фатум, конечно, мог предоставить всем мастерам заслуженный их умению приют. Мог когда-то. Теперь же таких мест практически не осталось.
Но Далин не был за это в обиде на людей. Более того, он в принципе не испытывал к ним ненависти. В сущности же он сам был из рода людей, хотя эманации темного искусства, конечно, несколько видоизменили составлявшую его материю. Но Далин в первую очередь оставался ученым. Он не имел права испытывать негативные чувства к тем, кто просто не понимал его рода занятий и не обладал знаниями, которых коснулся Далин. А они были очень просты: все живое - это не более чем временно немертвое. Все известные разумные расы слепо пытаются верить в некие души, в загробную жизнь и все прочее, но ни одни серьезные исследования ничего такого не подтвердили во всяком случае в вопросе сохранения личности после прекращения функционирования так называемой телесной оболочки. Хранители же Круга с древности были убеждены в обратном: нет никакого разделения на душу или оболочку. После прекращения определенного цикла, которое принято называть жизнью, материя преобразуется в нечто иное, вступая в вечный круговорот веществ и энергий. Соответственно, личности за пределами материального объекта не существует. Тогда к чему придавать особе значение этой самой личности? Это раз. А во-вторых: раз уж очень хочется сохранить цикл жизни у этого временно немертвого тела и сохранить локализацию личности во времени и пространстве нужно научиться контролировать саму неживую материю и даже время и условия превращения живой материи в мертвую. Впрочем, последнее интересовало узкий круг Хранителей - больше этим занимаются целители, хотя многим кажется, что они используют магию света. Ха-ха! Гкхм... Ну да ладно. В общем, Далин как и большинство круга больше занимался все же уже мертвой материей и искусством её инициации в дееспособные изделия. Впрочем, жизнь он тоже мог в контролировать, но только по-своему.
Далин, издалека наблюдавший за суетой несчастных родителей, незаметно для них скрестил руки на спиной, прошептал заклятье и, ухватив ускользавшие из младенца последние истоки жизни, вырвал и буквально вонзил их в лежавшего на коленях мальчика. В ту же секунду младенец окончательно перестал дышать, а мальчик открыл глаза и сел. Родители замерли. Крик застыл у матери в горле, вой бури заглушил тихий вздох обрадовавшегося отца.
Да, Далин забрал сейчас часть жизни одного, чтобы дать шанс другому еще не мертвому созданию продлить свой цикл. Мальчик не стал зомби, не подвергся порче - просто некроманты очень даже могли управлять вопросом жизнедеятельности, именно на нем строились и процедуры инициации. Да, в сущности, некроманты пытались сами создать свою версию жизни. Но без умения взаимодействовать с теми силами, что предопределяли существование живого, ремесло Хранителей Круга не существовало.
Пока безутешные родители метали в ужасе от потери ребенка и радости от неожиданного выздоровления другого, буря как-то сама по себе стихла, дождь прекратился. Далин быстро поднялся и незаметно покинул их импровизированное убежище. Использование им искусства без всякого сомнения не останется без внимания его преследователей. Нужно скорее уходить вглубь этой сладко смердящей множеством материала земли. Очень скоро Далин найдет чем угостить его загонщиков. Пора раздать пару долгов.
<p>
***</p>
Протяжный, злобный вой раздался над темными верхушками леса. Тихая ночь зазвенела от трепета.
- Мама, мамочка! Мне так страшно, мне так страшно, - цепляясь за рваную кофту женщины повторяла девочка. Вся чумазая, босоногая... личико малышки осунулось, животик распух от голода.
- Мне тоже, доченька, тоже, - шептала несчастная мама и смотрела на застывших у наваленных в кучу телег, изображавших импровизированную баррикаду, мужчин. Трое её братьев и пожилой отец. Все с вилами да дубинами и топорами в руках. Они тряслись не хуже неё, вглядываясь в ночную мглу, едва разгоняемую тусклой луной. Их настигли у самой кромки леса, они почти выбрались. Почти.
Жуткий вой в очередной раз возвестил о приближении ходячих. Женщина не справилась со страхом и затряслась всем телом, захлебываясь в рыданиях. Её дочка завизжала, не понимая, что делать, не распознавая причин поведения родных... Малышка явилась всего четыре года назад под небосвод Шиванны. Если б она только знала, какая назавидная доля выпала всем, кто населял эти места. Многострадальная земля смердела от ужаса и смерти, и люди в ней доживали свои последние дни. Потому что теперь на смену разбойникам, безумным магам и прочей нечисти пришли те, кто пал жертвой десятилетий войн и разрухи - они восстали из могил и теперь не собирались давать права жить другим.
Из-за кустов стали появляться первые ходячие. Это были обычные, полуразложившиеся трупы, недавно вылезшие из могил - с большинством из которых можно было справиться и обычным оружием. Даже любой крестьянин, не обделенный силой, мог хорошенько отделать такого. Они, конечно, внушали страх, но не такой, с которым нельзя было справиться. Да и ходили они обычно без всяких звуков - только топали или шаркали по земле.
Люди же боялись тех, кто обычно шел следом за могильными трупами: нес зачарованные доспехи на костях, у кого мертвая плоть была превращена во что-то ужасное - из частей разных тел были сшиты кровяные големы, к другим мертвецам были приделаны крылья, и теперь они могли пикировать живым на головы. Были и те, у кого вместо рук выросли огромные когтистые лапы, а ноги вывернулись и стали как кузнечиков - они могли прыгать на дальние расстояния и разрывать свои жертвы в клочья. Все эти твари как раз могли и визжать, и плеваться ядовитой кислотой, и убивать живых прочим ужасающим колдунством. Обычно гады ждали, когда толпы мертвяков свяжут людей боем, и затем нападали на сражавшихся, не оставляя им шансов. А перед смертью люди обычно видели их ужасные, горящие кровавым пламенем глаза.
Сказанное уже случалось не раз и не два, когда жалкие горстки выживших жителей Шиванны пытались собираться вместе для защиты
