– Ещё одна ложь! – бросила обвинение Мариадна.
– Кузина, – сказала королева, – вот теперь вы меня огорчаете.
– Простите, ваше величество, но жизнь Тасии в опасности, и отсюда до моего дома два дня езды. Я надеялась привезти ваш приказ, смягчающий приговор.
Королева посмотрела на графиню. В её взгляде было мало сочувствия и ни малейшего сострадания.
– А, понимаю. Прошёл год, как вы не являлись с визитом, не обратили внимания на мой совет снять траур и снова выйти замуж, но теперь желаете, чтобы я отменила постановление своего магистрата?
– Ваше величество…
– Нет, графиня. Я не исполню вашу просьбу. Не годится королеве нарушать собственные законы. Мне жаль, что вашу служанку ждёт такой конец, но раз генерал Леонидас уже умолял о снисходительности и магистрат отказал ему, на то должна быть веская причина.
– Но, ваше величество… кузина…
– Я дала свой ответ, графиня.
Мариадна с плачем бросилась на пол.
– Значит, вы ничего не сделаете? Ничем не поможете мне? Тасия умрёт, испуганная и одинокая, в сотнях миль к северу, в одной из ваших маршальских тюрем, и я потеряю самую верную подругу?
Королева вздохнула.
– Кузина, и снова ваше горе причиняет мне боль.
Она шагнула с трона и протянула руку Мариадне. Та встала.
– Я не могу менять закон в угоду своей прихоти, но, поскольку вы боитесь, что ваша служанка будет одинока, вот мой дар: я пошлю кого-нибудь, кто утешит её в последние часы.
– Я… Я не понимаю. Кого вы…
– Наставник в картах, – начала королева, глядя прямо на меня. – На днях вы слегка развлекли меня, а этот ваш фелидус арборика просто восхитителен. Вы будете сопровождать графиню Мариадну в тюрьму, где находится её служанка, и по возможности составите Тасии компанию в её последние дни.
– Я?
Я огляделся по сторонам. Люди приглушённо смеялись. У Леонидаса был чрезвычайно самодовольный вид. Но его самодовольство не гласило: «Я наслаждаюсь твоим невезеньем». Скорее это было самодовольство другого толка: «Я только что догадался, как тебя убить и заодно разрешить все остальные свои проблемы».
Я снова повернулся к королеве и постарался многозначительно взглянуть на неё.
– И что мне полагается делать у служанки?
Если королева и уловила моё беспокойство, она решила не обращать на него никакого внимания.
– Да поиграть с ней в карты, конечно. Разве не для этого я вас наняла?
Собравшиеся открыто расхохотались. Графиня Мариадна выбежала из комнаты в слезах.
Королева снова села на трон, и – вот так запросто – аудиенции были закончены.
Я повернулся к Мартиусу, надеясь, что тот как-то объяснит случившееся. Он покачал головой.
– Что ж, мой мальчик, как ни грустно, нынче вечером нам не сыграть в карты. Но раз уж королева и многие придворные собираются отправиться на север, чтобы осмотреть границы и решить, настолько ли серьёзны проблемы с Забаном, как говорит генерал Леонидас, следующие несколько дней я проведу на своей вилле в Ювене. Она всего в часе езды от поместья графини Мариадны. Заезжайте повидаться со мной, когда подвернётся случай. Если я смогу вам помочь, не попав при этом в беду, я помогу.
Он ушел, прежде чем я успел поблагодарить.
– Прости, малыш, так иногда случается, – сказал за моей спиной Арекс.
– Какого дьявола происходит, Арекс? Как я только в это ввязался?
– Ты помнишь, что в дароменской колоде четыре изгоя – золотой, серебряный, красный и чёрный? Ты ведь знаешь, для чего они?
Я кивнул.
– В некоторых играх золотой изгой на руках делает твои карты сильнее. В других…
– В других ты сбрасываешь красного изгоя в стопку твоего противника, чтобы ослабить его карты, – договорил за меня Арекс и хлопнул меня по плечу. – Догадайся, какая ты карта, малыш.
В дальнем конце комнаты я увидел высокого стройного человека в сером, прислонившегося к стене. Маршал Колфакс приложил палец к пыльной шляпе и кивнул мне.
Кажется, все знали эту игру, кроме меня.
Глава 18
Желтоволосая девочка
Возвращение в мои комнаты показалось мне бесконечно долгим. Я устал и был разочарован. Я выяснил, что старший офицер дароменской армии не прочь убить меня и что у королевы, которую, как я думал, спасаю, могут быть схожие планы. Где-то между этими двумя открытиями мне изменило чувство равновесия.
Какого дьявола со мной случилось? В последний год, оставив Фериус, я выживал в приграничных городах с помощью навыка, которому она меня научила, – распознавать людей с первого взгляда, замечать их намерения и слабости, прежде чем они смогут распознать мои. Когда я ставил на кон свою жизнь, я всегда играл картами противника, а не своими собственными. Но здесь? В этом дворце? Я был дилетантом, которого подали к столу, чтобы накормить крупную рыбу. Мало того, под потрясными серебристо-фиолетовыми рубашками, которые, по словам Арекса, я был обязан носить при дворе, у меня начала зудеть кожа.
– Помедленней, – просвистел Рейчис, трусивший по коридору, чтобы меня догнать. – Я только что оправился от укуса ядовитой змеи и не хочу бегать только потому, что ты не в настроении.
– Прости, – сказал я. – Не знаю, что со мной такое.
– Это твой инстинкт бегства, – сказал Рейчис.
– Что?
– Твой инстинкт бегства. Ты сказал, что не знаешь, что с тобой такое. Я говорю, что это твой инстинкт бегства. Здесь чуть ли не все играют против нас, и твоё тело хочет бежать, но бежать некуда, поэтому тебе ничего другого не остаётся, кроме как идти слишком быстро.
Он говорил дело. Арекс явно держал сторону королевы, но мне это ничего не давало, поскольку она, похоже, была не на моей стороне. Леонидас, очевидно, имел на меня зуб. Графиню Мариадну мне ещё даже официально не представили, а она уже меня ненавидела. Мартиус казался единственным человеком, который не жаждал моей крови, но он заявил, что не интересуется происходящим, а таких людей не существует. Спасибо предкам, хотя бы Кореш и Аррасия мертвы. Они сделали свой ход и проиграли.
«Теперь мне только нужно управиться с… Ну, почти со всеми остальными».
Вспомнив о лангзиере, я задрожал. Когда мы добрались до моих комнат, я помедлил, прежде чем открыть дверь, и посмотрел на Рейчиса.
– Тогда как же ты справляешься? – спросил я.
– Справляюсь с чем?
– Ну, ты сказал, что во всех нас говорит инстинкт бегства, когда нам угрожают. Ты знал, что лангзиер запустит в тебя клыки. Почему ты не запаниковал?
– А, вот ты о чём, – сказал он. – В этом мы совершенно разные, Келлен.
– В смысле?
Белкокот посмотрел на меня снизу вверх.
– Ну, во-первых, я не трус.
«Отлично».
– А во-вторых, это не у меня хвост завязывается узлом из-за того, не означают ли мои чёрные метки, что однажды мной овладеет демон. Поэтому думай об игре, или мы погибнем задолго до того, как узнаем, что они означают.
Он понюхал дверь.
– Вероятно, от руки того, кто ждёт нас сейчас внутри.
Я
