Рейчис в ответ зарычал. Любого джен-теп, кроме меня, он использует с единственной целью: почистить им зубы.
Пальцы Фе-триста несколько раз дёрнулись, складываясь в магический знак, в котором я узнал пренеприятное заклинание железа. Я открыл свои футляры с порошками и спросил:
– Готов узнать секрет всех секретов, друг?
Фе-тан положил руку Фе-тристу на плечо.
– Мы все встретимся в Сером Проходе, когда предки назовут наши имена. А сейчас она хочет тебя видеть.
Я огляделся. «Проклятие, – подумал я. – Как она это делает?»
– Где именно моя милая сестра? – спросил я.
– Мы отведём тебя к ней, – сказал Фе-трист. Он посмотрел на Рейчиса. – Некхек останется здесь и будет лежать на брюхе, как и полагается низшему существу. Если он попытается последовать за нами или ещё как-нибудь нас потревожит, я пущу в ход железо и огонь, чтобы освежевать его и оторочить его мехом свои сапоги.
Есть разница между пустыми оскорблениями, которые составляют основную часть дипломатии джен-теп, и реальной угрозой. Фе-трист только что пересёк эту черту.
Я не стал ждать, что сделает Рейчис. Такие ситуации требуют более спокойного и цивилизованного подхода к разрешению конфликта. Я так сильно саданул ладонью правой руки сбоку в нос Фе-триста, что послышался приятный треск. Брызги крови закапали каменистую землю у наших ног изогнутой красной линией – получилась улыбка.
«Довольно впечатляюще, – подумал я, – хоть я такого и не планировал».
Фе-тан сложил руки островерхим домиком; с его губ уже сорвалось заклинание.
Я держал руки в футлярах.
– Произнеси первый слог – и я проделаю дыру в вас обоих, братья.
Фе-трист сплюнул.
– Думаешь, в твоих детских фокусах и порошках есть хоть одна десятая силы нашей магии, мальчишка?
Я подбросил крошечные щепотки обоих порошков, сделал пальцами магические знаки и направил руки вниз.
– Караф, – произнёс я.
Взрыв красного и чёрного пламени обуглил покрытую снегом землю, добавив к улыбке выжженный глаз.
– Хе, – захихикал Рейчис. – Это круто.
– Нет, господа, – дружелюбно обратился я к Фе-тристу и его брату. – Не сомневаюсь, ваша магия намного сильнее моей.
Мои руки уже вернулись в футляры с порошком.
– Просто я немного быстрее, вот и всё.
– Хватит, – сказал Фе-тан.
Он кивнул в сторону толпы аристократов и солдат, которые начали обращать внимание на наш разговор.
– Не перед варварами. Ша-маат не будет этому рада.
Он вытащил из кармана носовой платок и протянул его Фе-тристу. Затем повернулся ко мне.
– Тебя вызывает дипломат в Дароменской империи, посланник Верховного мага джен-теп. Ты придёшь?
– Конечно, – ответил я. – У меня всегда найдётся время, чтобы повидаться с сестрой.
Фе-тан сказал Фе-тристу:
– Ты будешь ждать здесь, на холоде, с варварами. Возможно, научишься у них хорошим манерам.
Я посмотрел на Рейчиса.
– Останься здесь и составь ему компанию.
Рейчис ухмыльнулся. Фе-трист – нет.
Ша-маат ждала нас в одном из меньших парусиновых шатров – хотя и не менее претенциозном – поставленном примерно в сотне ярдов от королевского. Войдя, я увидел сестру у резного деревянного стола: она наполняла два бокала на длинных ножках чем-то, что могло быть вином, а могло быть и ядом. Её голубое с золотом парчовое платье претендовало на то, чтобы описать его, как «великолепное».
Я приготовился вести себя вежливо. В конце концов, это была моя сестра. Но что-то в её манерах, в том, как она сбросила своё старое «я» всё, до последнего лоскутка, в пользу чего-то более… Я не смог найти подходящего слова, поэтому спросил:
– У тебя есть причины одеваться, как низкопробная девица для особых услуг в самом паршивом салуне, дорогая сестра?
Лицо Фе-тана из бледного сделалось пепельным. Шелла («Нет, теперь она Ша-маат, не забывай») просто улыбнулась.
– Милый брат, выпьешь со мной вина?
– Спасибо, я – пас. Мне предстоит долгая поездка обратно в Саррикс, а у меня обычно начинается расстройство желудка, когда мне что-то подсыпают в вино.
Рот Фе-тана искривился, что ему отнюдь не шло. Его пальцы дёргались.
– Ты посмел обвинить…
– О, не расстраивайся, верный Фе-тан, – сказала Ша-маат. – Такие уж манеры у моего дорогого брата.
Из-за странно чувственного тона, которым она говорила с Фе-таном, из-за её недавно приобретённой королевской осанки было трудно находиться с ней рядом.
«Предки. Она превратилась в какую-то извращённую версию нашего отца».
– Да, – сказал я. – Мы все…
Она перебила:
– Видишь ли, так Келлен выживает во враждебном ему мире: он заставляет своих противников потерять самообладание в отчаянной надежде получить некоторое преимущество.
Сестра протянула руку и прижала к моей щеке. Один из её пальцев слегка коснулся места за ухом рядом с верхней челюстью. Мягкость и неожиданная близость заставили меня тревожно содрогнуться.
– На самом деле он полностью предсказуем.
Фе-тан кивнул.
– Тогда я пойду, каррева.
Он повернулся и оставил нас в шатре вдвоём.
– Каррева? – спросил я.
Ша-маат убрала руку и улыбнулась.
– Разве не чудесно? Вчера отец прислал мне весточку.
– Наверное, чудесно. Но что хорошего в том, чтобы стать наследницей трона джен-теп, если нет настоящего трона джен-теп, который можно унаследовать?
– О, не пытайся украсть у меня радость, брат. Однажды наш народ снова станет сильным, и, когда этот день придёт, у меня будет дворец, меня будут окружать слуги, готовые выполнить любое моё желание.
Она взяла бокал вина со столика в центре шатра и отхлебнула глоток.
– Разве ты не можешь за меня порадоваться?
– Ну, у тебя уже есть шатёр на краю тундры и два идиота, готовые броситься ради тебя на нож, поэтому в любом случае начало положено.
Она наклонилась и поцеловала меня в щёку.
– Видишь? Разве это было так сложно?
Сестра демонстративно огляделась.
– А где твой питомец? Надеюсь, с ним не случилось ничего плохого?
– Рейчис занят размышлениями.
– И о чём может размышлять грязный некхек?
– Обойдёшься ли ты всего одним идиотом, исполняющим каждый твой каприз.
Она рассмеялась. Интересно, что бы подумал Фе-трист о том, как мало она беспокоится о его здоровье и жизни.
– А ты о чём размышляешь, милый брат?
– Я? Мне интересно, во что, проклятие, ты позволила превратить себя Ке-хеопсу, Шелла.
На этот раз я намеренно назвал её прежним именем. Может, оно пробьёт новую блестящую скорлупу, которой она себя окружила.
– Что ты здесь делаешь?
Она поставила бокал и показала туда, где солнечные лучи отбрасывали длинную тень на полог её шатра.
– Как и все, кто вращается вокруг маленькой королевы, я внимательно слежу за временем и гадаю, как скоро тьма опустится на её правление.
– Так вот почему ты меня вызвала, Ша-маат? Чтобы сказать, что время пришло?
– Нет, – ответила она, беря мою руку и целуя её. – Я вызвала тебя, чтобы поздравить. Отец будет очень доволен тем, чего ты добился.
Я отдёрнул руку.
– Чем? Я не выполнил ни одной твоей просьбы и не собираюсь выполнять.
– Чепуха. Ты проделал замечательную работу, ослабив маленькую королеву. С помощью своего странного и неловкого обаяния ты втёрся к ней в доверие. Если она ещё несколько раз положится на тебя, осмелюсь предположить, ты сумеешь в одиночку развалить дароменскую империю.
– Не морочь мне
