– Нагхрам.
Затем начал падать назад, всё ещё держа перед собой королеву.
Меня пронзило отчаяние.
– Караф Эррас! – закричал я, подбрасывая порошки в воздух.
Красные и чёрные зёрна сталкивались, кусали друг друга, взрывались в ярости, пока заклинание гнало их огонь вперёд, к моему врагу, к моей королеве.
Взрыв прогремел прямо над ними, когда они упали в объятия ожидающего в лодке забанца. Один из забанцев что-то бросил в меня – кажется, нож. Рейчис, должно быть, увидел его первым, потому что врезался мне в колени, заставив упасть. Кончик клинка, пролетая, взъерошил мои волосы.
После этого лодка скользнула прочь по подземной реке, и королева исчезла.
Глава 51
Плен
Я вскочил и побежал вверх по лестнице, обратно по коридорам. Я закричал, зовя стражу, но в ответ донеслись лишь редкие стоны и крики раненых и умирающих.
– Келлен! – закричал Рейчис, изо всех сил стараясь от меня не отстать.
– Давай-давай, – отозвался я.
Мы бежали по одному из внешних коридоров; маленькие арочные окна мелькали по сторонам. Моё внимание привлёк мерцающий красно-оранжевый свет, и я увидел, что за окнами, в городе, горят огни. Два… три… Я не смог их сосчитать. Их было не меньше дюжины, сеющих в городе хаос, – достаточно, чтобы отвлечь городскую стражу, пока здесь всё не закончится, отвлечь Колфакса и маршалов, которых он взял с собой.
– Нам пора, – сказал Рейчис, тяжело дыша.
– Знаю, – ответил я. – Мы пойдём окольным, длинным путём, а потом – через западный выход.
Отсюда нам пришлось бы обойти половину дворца, чтобы спуститься к реке и отправиться в погоню.
Рейчис цапнул меня за икру.
– Проклятие, Келлен, прекрати! Сейчас мы ни за что не сможем их поймать.
– Её больше никто не ищет, Рейчис. Мы должны последовать за ними прежде, чем…
Он зарычал.
– Всё кончено, Келлен. Всё кончено. Мы никогда не догоним лодку. Наверное, они уже её бросили и пересели на лошадей. Те, кто замешаны в этом деле, убьют нас, если заметят, а те, кто не замешаны, подумают, что мы участвуем в перевороте. Мы же публично осрамили королеву. Она рано вернулась с севера без своих сторонников, и люди будут винить нас.
Я остановился, чуть не упав, когда внезапная усталость добавилась к одышке после быстрого бега.
– Рейчис, это я во всём виноват!
– Нет, не ты, идьёт. Но люди подумают, что ты, и убьют нас за это. Как мы спасём королеву, если будем мертвы?
Я пытался замедлить дыхание, но не мог с ним совладать.
– Тогда мы должны выбраться отсюда и привести кого-нибудь на помощь.
– Кого? – спросил Рейчис. – Большинство маршалов ушли, а половина стражников убиты. И здесь нам никто не доверяет.
Я подумал о подвале и воротах, о реке и лодке, о бойне во дворце и о пожарах на улицах.
– Кто-то долго всё планировал, Рейчис. Это была не просто банда забанских убийц, свалившихся, как снег на голову.
– Возможно, – сказал Рейчис, – но мы не знаем, кто, сколько, почему и как их остановить. А тем временем здешние люди удовольствуются видом наших голов на плахе.
– Значит, мы просто позволим королеве умереть.
Это был не вопрос.
– Нет. Мы позволим себе жить. Ничего другого не остаётся, Келлен.
Я понял – он прав. Что бы ни случилось с королевой, у меня нет возможности её спасти. И как бы половина знати ни относилась к её правлению, люди захотят крови. В таких случаях всегда найдётся козёл отпущения, и если я здесь останусь… Что ж, таким козлом стану я.
Мы добрались до нашей комнаты, и я схватил седельные сумки. Задерживаться во дворце было рискованно, но в сумках лежали наши немногие ценные вещи, а ещё кое-какие припасы для моих порошков. Нам понадобится и то и другое, чтобы выбраться из Дарома.
Мы вышли из комнаты и двинулись по коридору. Двое убийц, которых мы прикончили, всё ещё валялись на полу, но тело Арекса исчезло.
– Как думаешь, есть шанс, что кто-то доставил его к целителю? – спросил я.
Рейчис фыркнул.
– Сомневаюсь. Скорее всего, он заполз в одну из комнат, чтобы умереть в одиночестве.
Только белкокот мог о таком подумать.
Я опустился на колени и стянул маску с одного из мёртвых забанцев – того, которого убил сам. Убитый Рейчисом находился в таком состоянии, что не стоило его осматривать.
– Что ты делаешь? – просвистел Рейчис.
– Его лицо, – сказал я.
– А что с ним?
У мертвеца всегда трудно определить цвет кожи, она имеет обыкновение быстро терять цвет. У этого были чёрные волосы, а кожа всё ещё сохраняла оранжево-коричневый оттенок.
– Как думаешь, он и вправду забанец?
Рейчис сунул морду чуть ли не в лицо мертвеца.
– В нём текла забанская кровь – это я могу сказать точно.
– Как и у трети дароменцев.
Рейчис снова принюхался.
– Полагаю, волосы он мог и покрасить. Конечно, у многих дароменцев чёрные волосы, а кожа могла загореть от ветра или просто от жизни на открытом воздухе. Фермер?
– Или солдат, – сказал я.
– Конечно. Возможно.
Подняв голову, Рейчис двинулся прочь, к лестнице, которая вела вниз, к выходу из дворца.
– Куда ты? – спросил я.
– Ты потратил достаточно времени, удовлетворяя своё любопытство. Я белкокот, а не какой-то домашний пёс. Теперь мы уходим.
– По-твоему, неважно, что эти парни могут оказаться вообще не забанцами? Керрек сказал, они были без перчаток. И он совершенно прав. Ни на одном из них нет перчаток. Помнишь забанца, Красную Элиту, который напал на нас в пустыне перед тем, как всё началось?
– Который… с той мысленной штукой?
Рейчис поднял передние лапы и сделал ими движение, будто пытался задушить крысу.
– Дехбру хабат, – согласился я. – Он сказал, что они могут прикасаться к непосвящённым только в специальных перчатках.
– У тех, кто забрал королеву…
– Не было никаких перчаток, ни специальных, ни каких-нибудь других. Они никак не могли быть настоящими Красными Элитами, или святыми убийцами, или кем-то в том же духе.
– Прекрасно. Они самозванцы. – Рейчис указал лапами на коридор. – Думаю, мы установили, что это заговор. Теперь можно идти?
– Это может быть важно!
– И что ты собираешься делать? Сказать маршалам, что мы раскрыли обширный заговор, потому что убийцы не носят перчаток? Это говорит твоя вина, Келлен. Она тебя убьёт. Хуже того, она убьёт меня. Знаешь, чем мы отличаемся друг от друга в бою, Келлен?
– Ну, ты опять. Как насчёт того, что я затеваю драки, когда нет другого выхода, а ты всё время?
– Нет. Разница в том, что бой тебя не поглощает. Ты пытаешься быть умным и всех перехитрить. Даже когда кто-то пытается всадить нож тебе в живот, ты хочешь, чтобы он увидел, какой ты умный. Когда дерётся белкокот, он идёт ва-банк. Он не ищет беды, но, если она приходит, не колеблется. Ты колеблешься, Келлен.
– К чему ты клонишь?
– К тому, что пришло время выбирать. Или мы уберёмся отсюда к чёртовой матери, или уроем голокожих так, что они никогда больше не встанут. Королева исчезла,
