Колфакс сплюнул.
– Нет, ты слишком большой трус. В этом плане твой послужной список хорошо известен, наставник в картах.
Потом смысл моих слов наконец дошёл до него, он схватил меня за подбородок и вздёрнул мою голову вверх. Для старика он был силён.
– Подожди. Что значит «дароменские аристократы»? Люди, которые забрали королеву, – забанские ассасины.
Я попытался покачать головой, но он слишком крепко меня держал, поэтому я просто сказал:
– Да, похитившие её люди оделись, как забанские ассасины, но это была всего лишь уловка. Из-за неё вы послали всех своих людей перекрыть дороги из города. Похитители работают на клику аристократов здесь, в Дароме.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что её не убили на месте, – ответил я.
Маршал изо всех сил старался сверлить меня самым ненавидящим и недоверчивым взглядом. Но я видел, что он клюнул, хотя бы слегка, и задаёт себе те же вопросы.
– Послушайте, – сказал я как можно твёрже и убедительней. – Пусть забанцы и называют себя философами, они ничем не отличаются от любых других религиозных фанатиков. Вся их страна сходит с ума по своему Колесу Судьбы с восемью спицами. Они одержимы двумя понятиями: судьбой и чистотой. Они даже не прикасаются ни к чему, что считают противоречащим естественному порядку вещей.
Я перевёл дыхание.
Теперь посмотрим, купится он на это или нет. Я должен был его направлять, но он не проглотит мою историю, если я скормлю её целиком. Нужно, чтобы последнюю главу написал он сам.
– Вы можете вообразить что-нибудь более противоречащее их представлениям о естественном порядке вещей, чем языческая королева-дитя, которая утверждает, будто воплощает в себе двухтысячелетнюю душу?
Лицо маршала было напряжено, зубы стиснуты, как будто он готовился пырнуть меня ножом. Но где-то в неумолимом мозгу упрямого охотника забрезжил свет.
– Они были без перчаток, – сказал он наконец.
Я удержался от облегчённой улыбки.
– Без перчаток, – эхом повторил я.
– Значит, это были не забанцы…
– Будь они забанцами, они всадили бы ей в рот стрелу, перерезали себе глотки и ждали, когда окажутся на великом Колесе рядом со своими покойными великими астрономами и философами.
– Но тогда кто же?…
– Кто ещё мог всё это устроить? – спросил я таким тоном, будто ответ был очевиден. – У кого имелась возможность провести тех людей во дворец королевы?
Колфакс покачал головой.
– Это не может быть кто-то из вас, ублюдков джен-теп, – сказал он. – Тут слишком много магических заклинаний и слишком много магов джен-теп куплено и оплачено из нашей королевской казны.
Я слегка кивнул, потому что не знал наверняка, так ли сейчас обстоят дела, а ещё потому, что не хотел прерывать ход его мыслей напоминанием о том, как сильно он меня ненавидит.
– Значит, это был один из нас. Один из наших благородных домов. Тот, кто мог ввести все фигуры в игру, может, даже купить кого-то в службе маршалов.
Он на мгновение повернулся и встретился взглядом с двумя своими людьми. Принимали ли они участие в перевороте? Могут ли быть подкуплены его люди? Мне подумалось, что, возможно, я вдруг стал не самым ненадёжным человеком в Дароме.
Колфакс снова посмотрел на меня, ища крупицы искренности в предательском пейзаже моего лица, обращая особое внимание на чёрные извилистые метки вокруг левого глаза, как будто они могли выдать какую-то тайну.
– Думаешь, ты сможешь выяснить, кто её похитил? – спросил он.
Я испытал такое облегчение, что смог сделать только одно: не позволить всему напряжению и страху вырваться с единым вздохом. Мне понадобилась минута, чтобы совладать со своим голосом.
– Нет, – сказал я наконец, – даже за тысячу лет.
Внезапная ярость на лице Колфакса была достаточно жаркой, чтобы прожечь во мне дыру. Левой рукой он снова схватил меня за горло, в то время как правой нацелил нож для смертельного удара.
– Мне и не придётся это выяснять, – быстро договорил я.
– Что? Почему?
– Потому что они сами меня найдут.
Это сразу остановило Колфакса. Было заманчивым заставить его некоторое время поразмышлять на данную тему, но я решил на сей раз не испытывать судьбу.
– Послушайте, зачем кому-то затевать заговор в Дароме?
Маршал не колебался.
– Чтобы усилить своё влияние и власть.
Я кивнул.
– Итак, что надо сделать, когда задумал похитить саму королеву? Убить её и занять трон?
Колфакс покачал головой.
– Не прокатит. Такое никогда не прокатывало. Народ Дарома ни за что не позволит занять трон цареубийце. Служба маршалов работает только на законного правителя, и мы не остановимся, пока не найдём виновных и не прикончим их. Я найду и их друзей, картёжник. И их семьи. Их роды вымрут навсегда. Кроме того, если люди, не являющиеся законными правителями, попытаются хотя бы сесть на трон, сложные мистические силы внутри него расценят их как тиранов и испепелят.
– Верно. Тогда как вообще передаётся власть в Дароме?
– По наследству. Обычно дух переходит к одному из детей монарха, но, если королева умрёт без наследника, дух объявится в другом представителе королевской линии. Проблема в том, что никто не знает, кто счастливый кандидат, пока он не покажется при дворе и не сумеет сесть на трон, не вспыхнув.
– Какой же смысл её убивать? Не будет никакой гарантии…
Мне в голову пришла ужасная мысль.
– А если королеву вынудят отречься от престола?
Маршал покачал головой.
– Тоже не пройдёт.
– Потому что…
– Потому что – хочешь верь, хочешь нет – эзотерические силы внутри трона не допустят такого. Лучше всего назвать это чем-то вроде… осознания, которое управляет троном. Указ об отречении не может быть подписан только королевой. Он должен быть одобрен одним из её доверенных советников. И указ не имеет никакой силы, если советник не подписывает его по доброй воле, подлинной и свободной. Монарха можно заставить подписать – это всегда было необходимым балансом, уравновешивающим королевскую власть. Но отречение не вступит в силу, пока его не подпишет тот, кому она доверяет. Без этого новый король или королева, назначенные указом, просто загорятся, как факелы, в тот миг, когда их зад коснётся трона. Но королева доверяет всего горстке людей.
– Она доверяет вам, – тихо сказал я. – Она доверяет Арексу.
– Я скорее умру, чем подпишу такое. И Арекс тоже; он скорее отрубит себе руку, чем предаст эту девочку. Королева по-настоящему доверяет лишь немногим из нас, и никто её так не подведёт, ни при каких обстоятельствах.
Я ждал, когда последняя карта ляжет на стол. Это заняло немного времени.
– Ты, – сказал Колфакс, нацелив на меня палец правой руки, как кинжал. – Она доверяет тебе. Своему «наставнику в картах». Она знает тебя всего две недели, но девочка прислушивается к тебе. Если ты подпишешь бумагу вместе с ней, старые обереги, которые охраняют это место, примут отречение. Тогда всё будет кончено.
Я позволил кажущейся истине дойти до него.
