– Тебе не нужно их искать, – наконец сказал Колфакс. – Они придут к тебе, потому что знают: хотя королева доверяет тебе свою жизнь, ты совершенно не достоин её веры. Они придут за тобой и из-за твоей слабости и подлости отнимут у неё трон.
Трудно было не обидеться на такие слова. Меня здесь никто никогда не любил, кроме самой королевы.
«У вас доброе лицо», – сказала она однажды. Как будто много лет тому назад. Никто другой никогда не сказал бы такого о человеке с меткой Чёрной Тени вокруг левого глаза. Но королева мне доверяла.
– Они придут за мной, – сказал я.
«И меня здесь не будет, когда они придут».
Я в последний раз воспользуюсь любовью и доверием королевы, чтобы выбраться из передряги, а потом снова пущусь в бега. Разница только в том, что на сей раз я побегу дальше и быстрее. Я подхвачу Рейчиса за городом и помчусь, как ветер.
Не то чтобы я не тревожился о королеве. Тревожился. Просто я не мог победить людей, которые до неё добрались, а в том, чтобы умереть за благородное дело, нет ничего благородного. В этой жизни ты играешь теми картами, которые тебе выпали.
Словно прочитав мои мысли, Колфакс снова схватил меня за горло. Но не сжал.
– Думаю, в таком случае разумнее всего убить тебя, прежде чем они смогут тебя использовать, не так ли?
«Нет, это было бы глупо», – подумал я.
Шансы, что у заговорщиков нет запасного плана на случай, если они не смогут заставить королеву отречься от престола, практически равнялись нулю. Если ничего другого не останется, они всегда смогут создать другой дароменский двор в каком-нибудь другом месте и водрузить там новый трон, который не убьёт узурпатора. Полагаю, тогда будет неважно, казнит меня Колфакс или нет.
– Убейте меня, и вы не узнаете, кто за этим стоит, пока не станет слишком поздно, – проговорил я.
– Ты уже сказал, Келлен, что не знаешь их. Поэтому убить тебя сейчас самый безопасный вариант.
Он начал сжимать пальцы.
«Интересно, – подумал я, – чувствовала ли Тасия то же самое, повесившись в камере, подойдя к тому мгновению, когда пути назад уже нет – не осталось сил бороться, нет голоса, чтобы позвать на помощь».
Я снова подумал о короле стрел и обо всех остальных картах, которые Тасия оставила лицевой стороной вверх. Она что, напоследок разложила пасьянс «Согнутые тузы»? Не лучший способ провести последние минуты. Может, она в последний раз предсказала свою судьбу?
Я чувствовал странную вину за то, что она потратила время, чтобы научить меня значению карт, а я не потрудился взглянуть на те карты, которые она оставила.
«Проклятие, какой же я тупой!» – подумал я, наконец-то поняв, что сделала Тасия и почему Ша-маат принесла её карты в эту камеру. У меня уже плыло перед глазами. Я должен был заставить маршала перестать меня душить, пока империя не разлетелась на тысячи осколков.
Я попытался пнуть Колфакса, но не смог. Со второй попытки я ударил его коленом в бок. У меня не хватило сил, чтобы его отбросить, но он на мгновение ослабил хватку. Я потратил крошечную толику воздуха почти так же быстро, как его втянул.
– Карты, – выдохнул я.
Колфакс оглянулся на мои вещи.
– А что с ними?
Я изо всех сил постарался вдохнуть как можно больше воздуха, прежде чем ответить.
«Тасия, я чертовски надеюсь, что никто не предполагал, как много ты знаешь».
Я кивнул на свои седельные сумки, на торчащую из одной колоду карт.
– Дайте мне карты, и я скажу, где королева.
Колфакс фыркнул.
– Если бы ты умел гадать, наверняка бы знал, что сюда нельзя возвращаться.
Я покачал головой.
– Служанка. Тасия. Та, которая пыталась убить Леонидаса. Она знала, кто стоит за всем этим. Она оставила мне сообщение в картах.
Глава 54
Карты
– Снимите наручники, – приказал Колфакс своим людям.
Когда меня расковали, я упал на колени, и во всем теле вновь вспыхнула боль. Раны, притихшие из-за моих отчаянных усилий спастись, снова напомнили о себе. Болело всё. Лицо опухло, кожа покраснела и кровоточила, в животе как будто открылось внутреннее кровотечение.
Мне бы хотелось, чтобы Рейчис был здесь. По крайней мере, маленький мерзавец-белкокот сказал бы что-нибудь смешное. Но, может, и к лучшему, что его тут нет. Он презирал бы меня сейчас.
– Вот, – сказал Колфакс, протягивая мне колоду карт. – У тебя есть пять минут на то, чтобы сказать, кто забрал королеву, или тебя убьют прямо здесь и сейчас.
Я кое-как поднялся и взял карты, прежде чем сесть. Они ощущались по-другому. Больше не олицетворяли печальные и безнадёжные последние часы женщины, которая собиралась покончить с собой. Теперь они стали свидетельством того, за что она умерла.
Тасия хранила верность, но в глубине души отчаянно хотела рассказать мне свою историю, объяснить, почему лишила себя жизни. И всё это было здесь, в тринадцати картах, разложенных по порядку, лицевой стороной вверх наверху колоды.
Я разложил их на столе перед собой.
Король стрел.
Тройка клинков.
Туз колесниц.
Семёрка стрел.
Золотой изгой.
Валет клинков.
Королева колесниц.
Валет колесниц.
Шестёрка клинков.
Туз требушетов.
Двойка колесниц.
Серебряный изгой.
Туз стрел.
– Она сказала, что картинки – это всегда люди, – сказал я, – а нумерованные карты могут быть людьми или действиями.
– А как насчёт тузов? – спросил Колфакс, указывая на третью карту.
– Эмоции. Силы, которые движут поступками.
Я взял короля стрел. Как там сказал Мартуис? Хороший король с мягким сердцем?
– Последний король, отец Джиневры – каким он был?
– Порядочным, как и подобает монархам, – ответил Колфакс. – Пытался заключить мир со всеми, с кем мог.
Я положил карту обратно.
– Тройка клинков. Клинки символизируют насилие.
– А тройка?
– Мир. Ему пришлось бороться за трон? – спросил я.
– Нет, – ответил Колфакс. – Ни братьев, ни сестёр.
Маршал взял карту.
– Но тройка может означать договор Трёх Наций. Король подписал пакт с Даромом, джен-теп и Забаном как раз вовремя, чтобы предотвратить войну.
– Это объясняет туза колесниц, – сказал я. – Гнев и перемены. Думаю, многим аристократам не понравилась идея мира в империи, создававшей свои богатства благодаря захвату других стран.
Колфакс кивнул.
– Семёрку стрел объяснить легко. Джиневре было семь, когда король объявил её наследницей королевского духа. Он использовал это как предлог, чтобы не объявлять войну и не менять договоры. Он хотел дождаться, пока Джиневра будет готова править. – Он показал на золотого изгоя. – А это что значит? Никогда не слышал, чтобы гадалки использовали изгоев. Думаю, она оставила его по ошибке?
Я не мог представить, чтобы Тасия была так небрежна.
– Может, карта означает кого-то, не участвующего в игре… Кого-то, действующего за кулисами.
«Арекс», – подумал я.
Именно Арекс сказал мне об изгоях на третий день моего пребывания при дворе. Могло ли случиться так, что он сам всё это устроил, но его предали в последнюю минуту?
Я
