Я выдержал всё, заставляя себя чувствовать крошечную часть страданий, которые ей причинял, как будто это могло что-то изменить в мире. И только потом, когда я, наконец, услышал, как она уходит, последняя частичка того, что некогда было моим сердцем, разбилась пополам, и я начал рыдать, как ребёнок. Оказывается, даже человек с одной чернотой в душе может чувствовать боль.
Глава 49
Полночь
Когда часы пробили полночь, я всё ещё стоял у двери своей комнаты.
В глубине души я хотел, чтобы Мариадна вернулась и дала мне ещё один шанс впустить её, поговорить с ней, признаться во всех моих провалах и надеяться, что она всё же примет меня. Но я, конечно, знал: такого никогда не случится. Поэтому, услышав осторожный стук, такой тихий, как будто он мне почудился, я отступил на шаг. Второй стук был чуть громче.
– Келлен, впусти меня.
Королева. Её голос был еле слышен за толстой дверью. Я взялся за дверную ручку. Клянусь, я снова почувствовал пленителя – он словно стоял с другой стороны, его рука касалась той же медной ручки, что и моя; он выжидал, пока я открою дверь и снова ему поддамся. Закрывая глаза, я до сих пор видел служанку, с лицом, полным ужаса, когда я…
– Простите, ваше величество, – сказал я. – Мне нездоровится.
Я не знал, во дворце ли сейчас белый пленитель. Возможно, Ша-маат упомянула о нём, чтобы дать мне повод остаться в комнате, но страх в животе подавил любое отвращение к себе, какое могла чувствовать моя душа.
– Келлен, тебе нужно меня впустить.
Я не мог понять, почему королева просто не попросит одного из своих маршалов открыть дверь отмычкой или, проклятие, эффекта ради выбить её и посмотреть, насколько сильно заклинание Ша-маат. Потом понял: королева, должно быть, пришла одна.
Я посмотрел на Рейчиса. В его ответном взгляде было мало сочувствия.
– Нет, – наконец ответил я.
– Пожалуйста, Келлен. Ты не понимаешь. Ты мне нужен.
Её голос звучал так жалобно, что я начал поворачивать ручку. Но меня остановило воспоминание о последнем предупреждении Колфакса. «Представь, что они могут заставить тебя с ней сделать».
– Уходите, ваше величество. Я подал в отставку.
– Келлен, пожалуйста! Ты не понимаешь. Несколько моих охранников покинули свои посты, тут что-то не так…
Напряжённый шёпот донёсся до меня из-за двери:
– Ваше величество, я должен увести вас отсюда. Сюда идут!
Это был голос Арекса.
– Пожалуйста! – заплакала королева.
– Мы должны идти, – сказал Арекс.
– Келлен!
Голос прозвучал так, будто её тащили прочь. Я надеялся, что именно это и происходит. Арекс защитит её гораздо лучше, чем я. Кроме того, он уже доказал, что может победить меня в честном бою.
На мгновение воцарилась тишина. Потом в коридоре послышался стук тяжёлых сапог.
– Проклятие, – сказал Рейчис, навострив уши.
– Что происходит?
– Аристократы… Арекс сказал, большинство из них сегодня не явились ко двору. И пожары по всему городу, а маршалы сняты с постов. Келлен, это переворот.
Я потянулся к двери, но спохватился. Если я ввяжусь, есть шансы, что я погибну. Хуже того, могу к тому же убить королеву. Может, лучше будет остаться в стороне.
«Она с Арексом, – сказал я себе. – Он о ней позаботится. Если, конечно, не участвует в перевороте».
Рейчис рычал у двери. Не свистел, не оскорблял, не угрожал. Просто рычал. Как будто он не мог больше выносить мои заскоки и связь между нами начала рваться.
Более храбрый человек воспринял бы это как знак и открыл бы дверь, но я родился трусом, как некоторые люди рождаются с косолапостью или волчьей пастью. В жизни ты играешь теми картами, которые тебе выпали.
Потом я услышал вопль.
Звук не может быть настолько громким, просто не может. Каменные стены и дубовая дверь? Не говоря уже о том, что она, наверное, находилась по крайней мере в тридцати ярдах отсюда. И всё же королева как будто стояла рядом со мной. Страх, неприкрытый ужас в её голосе сочетались с ноткой отчаяния, нужды. В ком-то. В ком угодно. Во мне.
Это был просто вопль, вот и всё. Он длился всего секунду.
Но мне его хватило.
Хватило, и всё тут.
На одно короткое мгновение не осталось живущего во мне труса. Вокруг моего глаза не было Чёрной Тени. Не было никакого белого пленителя, готового заползти в мои руки, ноги и любую другую часть моего тела, чтобы использовать их по собственному усмотрению. Я даже не слышал Фериус Перфекс с её аргосской ерундой, уговаривающую меня посмотреть на вещи по-другому.
Был только этот вопль.
Я услышал ещё один рык и решил, что рычит Рейчис, но это не мог быть он, потому что мгновение спустя я услышал, как он сказал:
– Проклятие, давно пора.
Я повернулся к нему.
Его глаза стали тёмными. Его мех потерял цвет, сделавшись абсолютно чёрным. Ни полос, ни оттенков. В Рейчисе не было ничего милого, смешного или великодушного. Он был убийцей, ждущим, когда откроется дверь, чтобы ответить на вопль зубами и когтями.
Моя рука потянулась к двери, но кто-то внутри меня, или, может быть, Рейчис, проговорил: «Нет. Не так. По-нашему».
– Караф Эррас, – произнёс я.
Порошки взлетели в воздух, выплеснулось пламя. Взрыв сорвал тяжёлую дверь с петель.
В коридоре было пусто и тихо.
За исключением вопля, эхом отдававшегося в моей голове.
Тени
Для исправившегося изгоя всё всегда сводится к следующему: ты должен похоронить человека, которым некогда был. Как бы ты ни пытался держаться за свои мечты, за свои истины, за саму свою душу… Если и есть в этом деле какой-то универсальный закон, то лишь один: так или иначе, изгой в конце концов всегда умирает.
Глава 50
Дворцовый переворот
В нескольких футах от того места, где я стоял, кровавый след извивался змеёй, ведя к Арексу. На него насели двое в забанских кожаных доспехах. Один держал его сзади, в то время как другой извлекал меч из живота секретаря. Белая ткань вздымалась, следуя за лезвием, становясь алой.
Я начал вытаскивать порошок, но понял, что, если по какой-то случайности Арекс ещё жив, я в итоге прикончу его вместе с двумя убийцами. Нужно было взять себя в руки.
«Думай. Используй свой гнев, не дай ему использовать тебя».
Я сунул правую руку в кожаный мешочек со стальными метательными картами и послал пару вращающихся карт в лицо парню, держащему меч. Рейчис метнулся следом и рыча прыгнул на убийцу, карабкаясь по телу человека, как по дереву, пока его когти не вонзились глубоко в щёки и глаза жертвы.
Забанский воин, спотыкаясь, попятился, меч выскользнул из его пальцев и зазвенел на полу. Я наклонился и поднял оружие как раз в тот миг, когда Арекс, бледный от надвигающегося шока, сумел развернуться, подставляя мне спину другого нападавшего.
Забанские мечи изогнутые, но острые на концах, поэтому, вонзив лезвие в спину
