– Как же вас всех захватило бродить здесь, как пошла молва про горящий призрак. Ты тоже, что ль, хотел на него посмотреть, увидеть из окон?
– Да, – пискнул Костя.
– Ага. Я тут про это часто слышал. Тут многие головы потеряли, но вот я этого призрака даже не видел. Видел, как тут местный контингент разбегался в ужасе, и ещё машины три загорелось. Но там проводка, понятное дело. Сгнила, а хозяину машины на это плевать. А тут, – Солидол попытался сымитировать голос подростов: – Мы просто хотели посмотреть, правда ли по мастерским и по двору бегает горящий призрак. Просто увидеть хотели и сфотографировать.
После этого он откашлялся и обычным голосом продолжил:
– Я тут за два месяца семерых подобных тебе поймал. Тоже говорили, что студенты. Гонки мне тут утроили, кто быстрее бегает. Тоже мне! Адреналин, видите ли. Я когда первого такого поймал, он вырывался, пытался драться, – но куда ему против меня! Одним ударом его успокоил. Вот он мне и рассказал, почему тут бегают всякие – и здесь, и в мастерских. Новая игра. Духов вызывают, пиная двери и зажигая свечи. А попутно крадут всё, что увидят! Двое вон пытались даже украсть компьютеры с этажа. Ну-ка, а может, ты всё-таки вор? Что ты украл?
Он проверил Костины карманы. Ничего.
– Ладно, давай так. Ты мне сейчас рассказываешь правду о том, что ты тут делал? Если ты действительно из этих, которые призраков ищут, и я увижу это в твоих глазах, увижу на твоём лице «да», я тебя просто пинком отправляю через главные двери, в противном случае вызываем милицию. Что хотел украсть?
– Я? – Костя сразу не совсем понял, что спросил Солидол.
– Нет, блин, я!
– Я ничего не крал, – ответил Костя.
– Ладно, вижу, значит – искатель приключений. Только запишу тебя в журнал: кто ты и что я тебя тут нашёл, а потом твоим родителям сообщат, что ты тут шатался, нарушая запрет находиться в колледже после закрытия.
Они спустились вниз, идя по знакомым пролётам лестницы. Те же потемневшие деревянные перила, те же старые, много раз крашеные металлические балясины, что перила удерживали, те же ступени… но какие-то другие. Может, так кажется в свете дежурных ламп? Но они так серебрятся и светятся – все эти камешки, включения в бетон степеней. Синие, розовые, белые или зеленоватые, – они горели ярко, как звёзды. И на горизонтальной части ступенек – проступи, и на вертикальной – подступенке.
«Это просто ступени, откуда вдруг в голову пришли такие названия? Подступенок, слово-то какое!» – мелькнула мысль у Кости, а дальше то, что он видел, его буквально заворожило. Все эти камешки светились ярким светом, мерцали и даже испускали какие-то световые лучики. Неужели этот Солидол не замечает? Ослеп? Блин, ну точно ослеп! Или тупой.
Они прошли часть коридора и оказались на вахтовом пункте Солидола. Там стоял стол, старый, потёртый, со стопкой газет и журналов и с настольной лампой. На столе был кремового цвета телефон, на стене висел деревянный короб с открывающейся крышкой, внутри которого на гвоздиках висели ключи.
Солидол привёл Костю к столу, усадил на стул и спросил:
– Ну-ка, ещё раз повтори, кто ты там есть?
Костя назвался.
– Ага, сейчас проверю, – он покопался в журнале и потом добавил: – Да неужели?!
– Что неужели?
– Ты мне мозг не еби, хорошо, человечек. А то я разозлюсь!
– Я сказал правду!
– И я в это должен поверить? Типа, я, старый пердун, не в курсе, что происходит в лицее?
– Послушайте, это правда!
– Что, правда? Новые дети адмирала Шмидта? Ты мне мозг не еби, я не идиот и водку по ночам не пью, чтобы поверить в.., – он запнулся, потому что сверху на лестнице послышались крики. – Это что такое?
– Послушайте, Матвей, тут в гаражах призрак обитает, и он сюда приходит. Да, тот самый горящий человек. Я его видел. Я понимаю, что вы мне не верите, но здание атакует призрак, и он горит.
– Да-да, эту байку я слышал, – было слышно, что кто-то кричит и приближается. – Меня всякими призраками не испугать. Я в эту хрень не верю. Наверно это твой товарищ хочет меня испугать, да? Сейчас и с ним разберусь. Сам разберусь. Вызывать милицию неохота, она приедет, а, раз вы ничего не украли, просто колобродите тут от безделья по ночам, то и возиться с вами они не будут, мне только проблем зададут. А вот дать тебе пинка сочного надо. Сейчас вышвырну тебя, и ты сюда в следующий раз придёшь только с родителями и – сразу к директору. – Он дотащил Костю до дверей и остановился, дыхнув паром. – Холодно что-то стало? Не заметил?
– Да нет, мне нормально. Внутренняя дверь впереди. Мне туда?
– Туда, – да, – они подошли к внутренней двери, и около неё было очень холодно. Изо рта Солидола вырывался пар, а вот из Костиного рта его словно и не наблюдалось. Впрочем, он мог ошибаться в таком стрессе. – Холодно. Как холодный ветер вдруг подул. Странно.
Матвей, стоя перед внутренней дверью, искал ключ в кармане, а потом посмотрел куда-то назад и побледнел.
– Это что такое?
Костя тоже посмотрел, но ничего не увидел. А Солидол уже шагал назад к стене коридора и указывал на неё пальцем.
– Вот ты, – он точно на кого-то указывал пальцем, – Вот ты, ты кто такой? Тоже заблудившийся студент? Или ты решил тут стены баллончиками с краской изгадить? А ну иди сюда, ты, дебил, не слышишь меня? Поймаю тебя и сообщу, чтобы тебя отчислили! Эй!!!
– Там никого нет, – сказал Костя.
Солидол запнулся, посмотрел сначала на Костю, а потом на стену и почесал затылок.
– Точно. Показалось что ли? Но крики ведь были?
– Да, я их слышал.
– И я, и даже знаю откуда.
Солидол побежал к окну на первом этаже, оно выходило на территорию, где раньше росла трава и пара деревьев, за забором мастерских, между ними и центральной площадью. Сейчас там было вскопано и посажена картошка, шли ровные грядки, в это окно было видно. На всех этажах видно, но на первом более… качественно, что ли.
– Эй, ты, хватит орать и хватит тут фейерверк устраивать. Ну-ка, подойди ко входу, нам с тобой поговорить надо. Сам подойди, не то я тебя поймаю и ноги переломаю. Ты и так как паралитик ходишь. Давай, фокусник, дуй ко входу в
