Анну тянуло за стены бункера.
Ило Семилунный привлекал первозданной, дикой, необузданной красотой. Их убежище скрывалось в зарослях, оплетавших низкую кровлю базы. Еще немного, и стены всех построек скроются под слоем прелой листвы и растений, хозяйничавших здесь без малого столетие.
Анна прогулялась по выжженной сезамами дорожке к своему кораблю и остановилась на заросшем земляном валу, образованном, по-видимому, отвалами земли в то далекое время, когда рыли чашу котлована для посадочных платформ. Белль позабавило, что зелень потянулась к ее «двоечке»: это было так очевидно, словно вокруг посадочного гнезда все растения причесали в направлении «Иглы‐2». Корабль маскировала такая же сеть, какую она нашла в бункере, только зеленого цвета. Ее набросили патрульный офицер и Ветер, потратив на это немало времени и сил, карабкаясь по закрылкам «Иглы‐2». Тимох Рей настаивал на том, что сделать это нужно непременно.
Анна подумала, что, если «Игла» не взлетит в ближайшее время, растения возьмут ее корабль в осаду: оплетут нежно-зелеными лианами с буйно пламенеющими цветами, обовьют стремительно растущими местными травами, на глазах раздвигающими почву.
Она попыталась войти в «Иглу‐2», но «АДРОН» заблокировал вход в корабль.
Анна очень удивилась. Она никогда не слышала, что такое может быть.
На ее запрос квантовый кормчий высветил сигнал «ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТЕ. ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТЕ. ЖДАТЬ РАЗРЕШЕНИЕ НА ПОЛЕТ». Озадаченная белль постояла, размышляя, что бы это значило. Вывод напрашивался сам собой: какое-то время им придется оставаться на Ило. Но как долго?
На обратном пути Анна не удержалась от желания сорвать круглое нежно пахнущее сиреневое соцветие величиной с пилотский шлем, но, заглянув в чашечки цветов, заметила завязших в нектаре жуков и пчел. Плененные насекомые медленно затихали. Некоторые цветы уже сомкнули над жертвами махровые лепестки. Анна раздумала нести эту хищную красоту в дом.
Возвращаться внутрь бункера не хотелось.
Она обошла убежище по полосе, выжженной пилотом вдоль периметра внешних стен. Тимох сказал, это обычная практика ухода за строениями, иначе бункер невозможно осмотреть, а следить за состоянием стен здесь приходится очень пристально.
Ее неприятно удивили приспособления на окнах: толстые щиты, отъезжающие в сторону по направляющим; все щиты расширялись от внутренней стороны к внешней. Точно так расширялись оконные проемы: они, как древние бойницы, были более узкими внутри строения и шире с наружной стороны. Мощные щиты скользнут по направляющим, войдут в оконный проем и закупорят его, как пробка.
Анна попробовала сдвинуть щит.
Вечером окна непременно должны быть закрыты: Тимох взял с нее слово, что это будет исполнено вовремя – как только птицы стаями полетят в горы, и ни минутой позже.
Потом он показал, как открывается ниша с лекарственными препаратами над входом в бункер. Сам запустил химические процессы изготовления свежей дозы спрея в баллоне с салатовой оболочкой и во втором – с белой оболочкой. «Лекарства будут готовы через десять часов, а раньше и не нужно», – заверил он. Потом внутри бункера повторил операцию получения спрея, ждавшего своего часа на полках медицинского бокса. Анна следила за действиями пилота, ничему не удивляясь. Он рожден на Семилунном, он знает, что делает, как знала бы она, что делать, если бы их занесло на Землю, в бескрайние леса северного полушария ее родной планеты…
Но мужчины ушли, и теперь Анна чувствовала неуверенность.
День подходил к концу.
Она поняла, что пилотов вряд ли сегодня следует ждать обратно: они отправились в Вечный Май намного позже, чем планировали, и вряд ли успеют вернуться.
Ей и Мрие придется самим встретить первую ночь на чужой планете.
В схроне было тихо, мирно, сумрачно; за его стенами – празднично от разнотравья и пестроты леса, по макушки залитого в золотистый мед спектра местной звезды Ило Соло. И радостно от звуков, выдававших кипение животной и растительной жизни.
По айве рядом с бункером вились плети жестколистой лианы, сухие стручки на лиане от малейшего дуновения ветра раскачивались вверх-вниз и звенели как колокольчики. Воздух планеты, свежий и душистый, кружил голову. «Возможно, повышенное содержание кислорода», – подумала белль и снова удалилась от бункера, пошла по высокой траве, путаясь в ее космах ногами, спустилась в ложбину посадочного гнезда другой дорогой – со стороны ангара. Приблизившись к «Игле», своему звездному дому, приложилась к корпусу всем телом, обняла молчаливый корабль. Над девушкой и ее звездолетом колыхался шатер маскировочной сетки. По ячейкам сети сновали, текли в стремительном движении мелкие полосатые белки. В тени корабля облюбовали место изумрудные с перламутровыми шеями ящерки и порскнули в разные стороны от приближения гостьи.
Но пора было возвращаться в бункер.
– Анни, как там, снаружи? – спросила ее Мрия, сладко потягивась всем телом рядом с отдувающимся сытым младенцем и массируя себе грудь.
– Там прекрасно, – ответила Анна. – Хочешь проветриться?
– Не сейчас, – отказалась Мрия. – Знаешь, нам показывали Ило сверху. Здесь принято селить туристов в летающие отели. Я видела, как на рассвете город очищают от зеленой поросли, так предприимчивы здешние растения. Я догадываюсь, что у иланцев есть серьезные причины не опускать на поверхность планеты чужаков, слишком сложный инструктаж придется проводить с ними. Скорее бы вернулись наш папочка Ветер и твой героический офицер! Ты проверила задвижки ставней? Все действуют?
– Они в порядке. Тимох открывал их, когда мы нашли это убежище.
– То-то! Убежище! – мурлыкнула Мрия, улыбаясь малышке и поднимая ее столбиком. – Анни, здесь на суше нет серьезных хищников, водятся только мелкие грызуны и совсем маленькие пугливые ящеры. В морях есть разные чудовища, а на суше – нет. Только птицы, насекомые, пресмыкающиеся, причем самые опасные из них опасны не смертельно. И все местные животные впадают в спячку в ночные часы. И потому прячутся от растений в горы или под землю, на
