«Слишком просто».
На верхней лестничной клетке поджидала еще одна группа люминатов, их центурион хмуро наблюдал, как Мекурио ведет свою небольшую когорту вверх по ступенькам. Его вопросы прервал взмах руки Адоная и кровавый клинок, рассекший ему глотку, и центурион с подчиненными рухнули на мраморный пол. Крововещатель жадно прильнул к шее павшего мужчины, пока Сид и Мечница затаскивали трупы остальных в пустую комнату, и через пару минут четверка проникла на этаж с апартаментами. Они прошли мимо просторного кабинета с огромной картой республики на полу. Мимо комнаты, похожей на зал для совещаний, с множеством диаграмм и полок со свитками. Мимо красивой купальни, отделанной золотом и заставленной прекрасными статуями. Старый епископ никак не мог избавиться от дурного предчувствия, ощущения, что что-то попросту не…
– Где спальня Йоннена? – спросил Сидоний.
– А мне, блядь, откуда знать? – буркнул Меркурио.
– Ты же почти год был епископом этого города? – изумленно прошептала Мечница. – И до этого пятнадцать лет добывал информацию для Церкви, и твои гребаные глаза повсюду?..
– Ну, понятное дело, не настолько повсюду.
– Бездна и кровь, – прошипел Сид. – И что теперь, будем слоняться по дому, пока не найдем ее?
Из уборной, отряхивая руки, вышел лысый мужчина в пышной ливрее слуги и с тремя кольцами образованного раба на пухлой щеке. При виде четырех сомнительных люминатов он резко остановился, и его лицо вытянулось от удивления. Меркурио пожал плечами.
– Может, у него спросим?
Бесшумно, в мгновение ока, Сидоний толкнул слугу к стене и прижал ладонь к его рту и нож к паху.
– Если хоть пискнешь, пузатик, я отрежу тебе гребаные бубенцы, – угрюмо пригрозил гладиат.
Мечница вздохнула, сжав переносицу.
– Сид, он же евнух.
– О… – Сидоний посмотрел вниз, а затем поднял нож к шее мужчины. – Прошу прощения.
– Нв вхфхм ихвимнхй, – ответил евнух.
Сид приподнял ладонь.
– Что ты сказал?
– Не стоит извинений, – прошептал мужчина.
– Полагаю, ты предпочтешь, чтобы твои внутренности остались на месте?
– О, несомненно, – кивнул евнух.
– Тогда подскажи нам, где спит юный господин этого дома.
Получив подробные указания, а затем резко ударив евнуха по голове и затащив его в уборную, они направились наверх. Меркурио слышал гул голосов из бального зала, прекрасные звуки струнного оркестра. Адонай ловко расправился с очередным патрулем люминатов своей кровавой магикой, и наконец, как бы изумительно это ни звучало, епископ Годсгрейва оказался у двери в спальню Йоннена, так и не переполошив стражи. Заглянув туда, он увидел большую пустую кровать с накрахмаленной белой простыней, роскошные гобелены на стенах, игрушечных солдатиков и длинные тени, откидываемые аркимической лампой. Меркурио прокрался внутрь, и когда остальные последовали за ним, Адонай закрыл дверь с тихим щелчком.
Плечи старика придавливал страх, живот сковало льдом.
«Слишком просто…»
– Так, уже отбило десять, – сказал он. – Скоро мальчик пойдет спать. Мы прячемся здесь, хватаем маленького ублюдка, когда он ляжет в кровать, а затем валим отсюда на хрен, так?
– Сперва разыщем Мариэль, – возразил вещатель, снимая наголенники из могильной кости.
– Тот евнух сказал, что ее держат в подвальных камерах. – Сидоний понаблюдал, как Адонай избавляется от нагрудника. – В таком тесном помещении тебе может пригодиться броня.
– Любовь – мои доспехи, – Адонай откинул белые волосы с кроваво-алых глаз и бросил наручи на кровать. – Верность – мой клинок.
– …Как трогательно… – раздался шепот.
Хотел бы Меркурио сделать вид, что удивился. Но, повернувшись и увидев темное очертание демона Скаевы, выползающего из длинной тени, он почувствовал только хладную неизбежность. Змей облизнул воздух своим полупрозрачным языком и, тихо зашипев, посмотрел на Адоная.
– …Очень трогательно, вещатель. Твоя сестра пела такую же песню, когда мы прижали к ней раскаленное железо…
Адонай вышел вперед, держа клинок наготове.
– Ежели вы причинили ей боль…
– …Можешь не сомневаться, Адонай, именно это мы и сделали. В конце концов, ты угрожал моему хозяину…
– Сие было не угрозой, демон, а обетом, – ответил вещатель. Затем провел клинком по запястью, и вниз полились две багровые струйки. – А в поприще кровавом можешь всегда рассчитывать на вещательское обетование.
Сердце Меркурио ушло в пятки, когда он услышал топот сапог в коридоре. Оглянувшись через плечо, он увидел по меньшей мере два десятка люминатов, выстраивающихся у входа в комнату. В богатых доспехах из могильной кости. С пылающими солнцестальными мечами, от которых плясали тени вокруг. В алых плащах с фиолетовой отделкой.
«Элитная гвардия Скаевы».
Выругавшись, Сидоний с Мечницей достали клинки и встали спина к спине. Но Меркурио быстро глянул на них и покачал головой.
– Сейчас не время геройствовать, детки.
Епископ Годсгрейва посмотрел слезящимися глазами на тенистого змея.
– Как давно вы знали, что мы идем?
– …С тех пор, как вы ступили в первую тень Годсгрейва, старик…
Меркурио вздохнул, потянулся в карман плаща и достал сигариллу из деревянного портсигара. Ударив по украденному кремневому коробку, закурил и выдохнул дым в воздух.
– И что теперь?
– …Мой хозяин, Юлий Скаева, народный сенатор и император Итрейской республики, с удовольствием приглашает вас на свой торжественный бал этим вечером. Однако я должен настоять, чтобы вы соблюли дресс-код…
– Дресс-код? – прорычал Сидоний.
В комнату вошла полудюжина элитных стражей, не сводя глаз с Адоная и держа в руках солнцестальные мечи. Один протянул тяжелые оковы, и Уиспер зашипел.
– …Нынче в моде железо…
Глава 43. Багряный
Войдя в зал, Меркурио сразу же учуял запах страха.
На первый взгляд бальный зал служил образцом роскоши и великолепия. Помещение было забито под завязку сливками общества Годсгрейва, тысячью донов и донн. Перед глазами мелькал калейдоскоп красок и звуков, мерцающих шелков и сверкающих драгоценных камней. Интерьер был отделан могильной костью и золотом и оформлен статуями Аа и Четырех Дочерей. К крыше, подобно стволам древних вязов, тянулись колонны, на высоком двускатном потолке звездами мерцали большие люстры из звонкого двеймерского хрусталя. На полу была выложена повторяющаяся механическая мозаика с тремя солнцами, инкрустированными золотом. Длинные столы ломились от деликатесов со всех уголков республики – мясом, жарящимся на углях, десертами на серебряных блюдечках. На галерее играл оркестр из двадцати человек, прекрасная мелодия сонаты парила над толпой, как дым.
Гости разоделись в свои лучшие наряды, как певчие пташки в драгоценной клетке. Их лица скрывались за восхитительными масками: домино из лучшего фарфора, вольто из черного стекла, маски из павлиньих перьев и резного коралла, из блестящего хрусталя и
