Неразборчиво пробормотав что-то себе под нос, головорез продолжил топтаться, время от времени поглядывая на побитого точно тигр, набредший на попавшую в капкан свинью.
— Тварь… — Повторил Гилл, не зная как поступить. — Ну не мог руку что ли поставить? Лишился бы в конце концов пары пальцев… Что ты все-таки за сволочь, так меня подставить…
— Ладно, бери, но только попытайся выкинуть фокус какой. — Решился наконец бородач. Подав парнишке руку, он помог тому встать и опереться на посох. — Точно справишься?
— Медленно. — С трудом ответил граф, делая первые шаги. Даже с оружием в руках он был сейчас не в состоянии сопротивляться конвоиру, а все силы уходили сквозь ватные ноги куда-то в почву.
Под строгим надзором переместившись на несколько метров, Касиан не удержался и, потеряв равновесие, рухнул в густые заросли папоротника.
— Да что с тобой не так? — Заворчал приближающийся Гилл, но где-то рядом прозвучал другой, до боли знакомый голос:
— Камень справа.
Схватив валяющийся рядом с плечом булыжник, Кас прижал находку к себе, а едва сильные руки подняли его легкое тело, нанес короткий удар точно в скулу мучителя.
Не ожидавший атаки ригерец повалился набок, а шмякнувшийся сверху парень принялся молотить врага булыжником до тех пор, пока голова жертвы не превратился в чавкающую кашу из осколков черепа, красноватых мозгов и черной весенней грязи. Лишь убедившись в смерти бородача, вырвавшийся на волю пленник разжать пальцы, позволяя окровавленный валуну упасть на мокрую землю.
Раздираемый чувствами, граф разревелся. Страх, боль, отчаяние, несколько дней кипевшие в душе, подогреваемые пламенем жутких испытаний, наконец вырвались наружу, сметая последние барьеры гордости и осторожности.
Он не знал, как долго сидел над телом мертвого противника не в силах сдвинуться с места. Порой на границе зрения мелькала чья-то тень, но Касиан не мог вести диалог или сражаться, а потому с чистой совестью игнорировал незванного помощника. Кем бы не был советчик, какие бы цели не преследовал, он оставался неизвестной картой в колоде жизни, скрываясь в тени деревьев. Парень был благодарен и за это.
Спустя какое-то время вырвавшись из пелены беспамятства, он осмотрел Гилла, старательно избегая глядеть на изуродованное лицо тюремщика, но единственными достойными находками оказались добротный кожаный ремень и сколотый в нескольких местах кинжал.
— Сойдет. — Решил юноша, примеряя трофеи. На четвереньках добравшись до валяющегося в папоротнике посоха, он поднялся на ноги и впервые за день улыбнулся.
— Я выживу. Обязательно выживу и отомщу. — Пообещал граф самому себе и, опираясь на жердь, продолжил путь к монастырю.
Ирвин 2
Умирая со скуки, сир Ирвин наблюдал за крестьянами, чинящими сгоревшие строения. По правде следовало характеризовать жилье как “сожженное солдатами Цаплиного Холма”, но местные не сговариваясь обвинили в несчастьях исключительно пещерных людей, а капитан любезно разделил их позицию, и очень скоро сама мысль о вине о доблестной стражи в пожаре стала казаться несколько мерзкой, а может даже кощунственной. Определенно, поджог являлся следствие атаки кровожадных дикарей, вынудивших обороняющихся придать ближайшие к крепостной стене здания огню.
Но почему при всей логичности выводов на душе упрямо скреблись кошки? Он упускал нечто важное, или попросту топтался на пустом месте в вечных поисках несуществующих проблем? Вечером следовало хорошенько накидаться…
— Сеньор Ольерри. — Поздоровался Рамон. Неспешно опустив пятую точку на чудом уцелевшую скамейку, он положил рядом костыли и аккуратно вытянул поврежденную ногу. Видеть таким грозного воина, одним присутствием заставлявшего трястись самых жестоких рубак, было более чем непривычно, но по словам дежурившего у отстроенных деревенских ворот дозорного, приползший на брюхе окровавленный эгериец поначалу вообще походил восставшего мертвеца. Перелом лодыжки, синяки по всему лицу, выбитые зубы, порядком обгрызанное ухо и вырванный голыми руками сквозь плотную кожанку кусок мяса великолепно демонстрировали всю опасность схваток с северянами. К счастью, сумевший сотворить подобное с кандидатом в лучшие мечи королевства норн получил по заслугам, пропустив несколько ударов в брюхо и завершающий укол в глаз собственным кинжалом, и кормил рыб. Оставалось лишь поблагодарить Двуликого, удержавшего старика от более расчетливых действий.
— Не жалеешь, что мы перестреляли наемников? — Поинтересовался Ирвин, протягивая небольшой мех потрепанному товарищу. Разбивать сердца красавиц в ближайшее время тому не грозило.
— Думаете, стоило сойтись в честной схватке? — Скривился Кот. Сделав два глотка, он вернул бурдюк и довольно зажмурился, глядя на заходящее солнце. — Отличное вино. Не его ли вы планировали отдать за жизнь дона Фергуса?
— Нет, конечно! Не оценили бы по достоинству. Дикарям я приготовил самое дешевое пойло, какое нашел… — Осклабился капитан стражи, в свою очередь хорошенько прикладываясь к напитку. — Но оправдано ли убийство? Они знали ратное дело как никто другой и служили не жалея себя.
— Именно. — Коротко ответил сир Рамон, протягивая руку. — Излишняя преданность хуже измен.
— Разве такое возможно? — Удивился Ирвин, наблюдая за мажущими глиной соломенную крышу работягами. Скорость, с которой простой люд отстраивал дома несказанно радовала, и он надеялся, что через несколько дней рыбаки, их жены, дети и животина наконец-то покинет крепость. Орущие бабы, вопящие дети, горлопанющие мужики и мешающая свободно передвигаться скотина порядком раздражала.
— Еще как, друг мой, еще как. Просто представьте, что не я выбрался из реки, а Эйгиль. Кажется, так его звали? Впрочем, не суть. Думаете, он бы скрыл правду о случившемся? — Промурлыкал эгериец, в который раз приложившись к меху.
— Нет, но какая разница? Они — наемники, — пожал Ирвин плечами, — служат ради денег, а платит лорд Морган. Думаю, норнам хватило бы мудрости закрыть глаза на убийство одного из своих, особенно учитывая, что к концу битвы их едва ли насчитывался полный десяток. В конце концов, каждый получил бы по дополнительной золотой монете.
— Хорошо, что приказ отдавали не вы. — Засмеялся Кот. Явно перебрав с вином, он улыбался так, словно достиг вселенского счастья. Желая приобщиться к этому состоянию, капитан забрал бурдюк и тут же осушил его несколькими глубокими глотками.
— Приказ отдавал я. — Заявил рыцарь, стряхивая с усов остатки напитка тыльной стороной ладони.
— Но кто стоял за вами? — Лукаво поинтересовался сир Рамон. — Решение принимал граф, вы лишь озвучили задуманное.
— Именно. — Подтвердил сир Ирвин. — Я озвучил. Ответственность на мне. Потому я и пытаюсь понять, зачем мы своими же руками превратили сильных воинов в мишени для стрел.
— Десять лет назад я служил в крепости Витагона. Не пытайтесь вспомнить название, оно не столь известно. Вам, друг мой, стоит лишь знать, что ее пытались захватить айбилы, и было их на порядок больше чем нас. После полугода осады, дюжины штурмов и сотни вылазок, обороняющихся осталось менее тысячи. Половина умирала от полученных ранений, половина с трудом стояла на ногах от голода, а спешившее на помощь войско попало в окружение врага. Командовавший гарнизоном договорился с айбилами о сдаче, но
