— Счастливы все, кроме прихвостней предателя. — Пояснил отец. — Герцог тут же обвинит тебя в убийстве. Или не признает Валадэром и казнит как бунтовщика и самозванца. В любом случае замок отойдет ему, что еще хуже нынешнего положения. Мой брат — гнусный изменник, но он — член династии.
— Как будто важно, под каким гербом ходит поганый убийца… — Буркнул Касиан, представляя мстительного духа преследующего клятвопреступника. Темной ночью, завывая и гремя цепями, проходя сквозь стены и ускользая от лучших телохранителей, шепчущихся о безумии нового лорда.
— Важно! — Взвыл неупокоенный. Сверкнув глазами, он заставил отпрыска пятиться к стене, но заметив испуг последнего тут же смягчил тон.
— Это важнее всего, сынок. Не недооценивай значимость рода. Никогда! Ты уйдешь, я уйду… Ушел… — Поправился призрак. — Уйдут твои дети, внуки, правнуки. Десятки и сотни поколений, включая подлецов и негодяев, извращенцев и палачей. Но цапля не оставит гнездо. Не должна!
— Цапля сама бросает яйца под копыта быку. — Вздохнул парень, непроизвольно положив руку на сердце, туда, где на оставшихся дома сорочках красовался семейный герб — крупная белая птица в зарослях речной травы.
— Да, это настоящая проблема. — Согласился вернувшийся, и за густыми клубами на мгновение расцвела улыбка. — Но даже она решаема. Давай вместе подумаем, что предпринять для возвращения земель и крепости.
— Логичнее всего обратиться к сюзерену, — начал мозговой штурм Касиан, нервно заламывая пальцы, — вот только лорд Ригер наверняка в курсе заговора. Не стали бы его люди устраивать переворот без одобрения господина.
— Еще идеи? — Довольным тоном поинтересовался отец.
— Королева. — Лаконично ответил граф и, откусив небольшой кусок ржаной лепешки, пояснил:
— После смерти Мэддока Третьего ходило множество слухов. Участие герцога, и все такое. Держу пари, Ивелинда спит и видит его насаженным на кол или повешенным. В идеале — и то и другое.
— Твой дед верил, что регент держит в подвалах множество хитроумных изобретений, способных продлить агонию на многие дни, а при некотором умении палача даже месяцы. А он знал “Черного шута” лично…
— Не сомневаюсь, в нужный момент у него найдется виртуоз дыбы… — Ухмыльнулся Кас, воображая мучающегося в кандалах Альвейна Ригера. Истекающего кровью, жалкого, сломленного. — Только меня никто не пустит на аудиенцию к ее величеству. Без свиты, приличной одежды и хоть каких-нибудь документов я — забывший место оборванец. Выдадут плетей и выкинут из столицы.
— В таком случае я хочу услышать еще предложения. — Подстегнул и без того скачущие галопом мысли сына мертвец.
— Тетя Меган из Абермаура. Если жива, если на свободе, если сумею попасть ей на глаза, минуя стражу… Слишком много если.
— От нее не было весточек два с половиной года. Еще.
— Тетя Овена…
— Мертва. — Рявкнул призрак. — Игдаррская бойня унесла жизни множества местных дворян, и ты не должен надеяться на ее чудесное спасение. Еще!
— Тетя Ровена из Элкана… Вольного города… Города, чьи солдаты не в праве войти на территорию королевства, и чей глава ни за что не объявит войну ради меня.
— Еще! — Прогремел отец, увеличиваясь в размерах. Заняв почти всю комнату, он навис над юношей точно грозовая туча над крохотной рыбацкой лодочкой, бегущей от бури.
— Блэйт! — Заорал Касиан, хватаясь за последнюю, самую ненадежную ниточку. — Три года назад я подслушал, дядя Морган ездил к нему! К Блэйтуу в Даз’Зарай!
— Блэйт. — Мягко произнес дух, растворяясь в воздухе будто утренний туман под лучами восходящего солнца. Из остатков дымки сформировалась потянувшаяся к сыну рука, но в самый последний миг призрачные пальцы отдернулись, избегая соприкосновения с живым существом.
— Я верю в тебя. — Донесся до ушей нежный шепот, и комната опустела.
***
Озадаченный юноша вышел во внутренний двор. Теплый ветерок приятно гладил кожу, нос щекотали запахи леса, реки и свежего хлеба, заставляя пожалеть об оставшейся в комнатушке недоеденной буханке.
До сегодняшнего дня жрецы не приобщали раненного постояльца к работе, и он бывал лишь в двух местах: собственной келье, имевшей отдельный выход на улицу, и у источающей смрад на несколько метров вокруг выгребной ямы. Поиск поленницы не занял много времени, а мысли и вовсе занимали не дрова, а выданная призраком (или галлюцинацией, не стоило исключать и такого варианта) подсказка.
Блэйтан, родившийся на шесть лет раньше графа, долгое время служил ему настоящим примером для подражания. Невысокий, крепко сбитый, с грубо высеченными чертами лица, длинными черными волосами и пронзительными серыми глазами кузен походил на сурово взирающего с монет короля-основателя Мэддока I. Меч казался продолжением его руки, копье плясало точно заговоренное, стрелы били без промаха, а умение чувствовать темп боя хвалил даже сир Рамон — первый меч Цаплиного Холма, а возможно и целой Велии.
В общем, Блэйт приближался к идеалу во всем кроме происхождения. Незаконнорожденный сын дворянина и деревенской девки, несколько лет гревшей постель управляющего, был обречен вырасти рыбаком или землепашцем, но дедушка Клайд пришел в ярость, узнав о решении сына отказаться от собственного ребенка. Спустя полсотни крепких слов и, если верить прислуге, пары оплеух, дядя Морган согласился заботится и о бастарде и о его матери, погибшей от чахотки спустя четыре недолгих года.
Только вот мальчишка не довольствовался тарелкой каши и крышей над головой, желая стать полноценным Валадэром. С каждым годом его отношения с родным отцом ухудшались, и пять лет назад последний изгнал первого, запретив даже приближаться к крепости под страхом смерти. А спустя еще какое-то время Кас случайно выяснил и дальнейшую судьбу кузена — тот обосновался в “ничейном” городе Даз’Зарае, стихийно выросшем к югу от королевства. “Темном городе”, как поговаривали злые языки. По слухам за его стенами находили приют бегущие от правосудия преступники, сумасшедшие колдуны, устраивающие жуткие эксперименты, и, разумеется, сотни и тысячи спасающихся от чудовищной реальности простолюдинов.
— А жив ли ты вообще? — Задумчиво произнес Касиан, вытаскивая из пенька видавший виды колун. Загнанный в сухую древесину так глубоко, он заставлял усомниться в здравомыслии предыдущего дровосека. Или предположить о существовании безумного ритуала демонстрации силы подобным образом.
— Я не ремесленник, — ответил хрипловатый голос, — но полагаю, давно высохшая деревяшка и кусок заточенного железа априори мертвы. С философской точки зрения, конечно же, любое состояние можно трактовать по разному, но с бытовой… Думаю, ты понимаешь.
Не замечавший чужого присутствия, парень неспешно развернулся и, не скрывая враждебности, закинул топор в подходящее для удара позицию на плече, но незнакомец проигнорировал угрозу, сосредоточив внимание исключительно на дырявой льняной рубахе и маленькой игле, зажатой в тонких длинных пальцах. Крайне худой, начисто лишенный волос (включая ресницы и брови), мужчина неопределенного возраста напоминал
