Стараясь скрасить моменты отдыха, девушка наблюдала за небосклоном. Угольно-черные вопреки всем законам логики облака завораживали словно в первый раз, а похожие на свихнувшихся светлячков многочисленные пылающие шары лишь усиливали эффект нереальности, то прячась среди грозовых туч, то теряя чувство высоты и опускаясь до земной тверди. Самый наглый даже несколько раз прожужжал над ухом, заставляя замереть в ожидании нападения. Или чуда. Коренные обитатели Скрытых Островов, если к загадочным огням вообще был применим подобный термин, хранили свои тайны не одну сотню лет, и никто не знал, зачем им следить за смертными. Быть может огоньки просто тянулись к любым источникам жизни подобно океану, ищущему луну, но способному лишь на приливы.
— А раньше меня пугали обычные мухи… — Пробормотала Лина, проводив взглядом очередную стайку непонятных сущностей, гоняющихся друг за другом быстрее самых шустрых птиц.
— А что тебя пугает сейчас? — Насмешливо донеслось сзади, и, резко обернувшись, девушка обнаружила за спиной трех неприятных типов в серых балахонах студентов. Отвратительных серых балахонах, одно существование которых являлось достаточной причиной обучаться у независимого наставника, не требующего идиотской формы, созданной кем-то ненавидящим красоту до глубины души. Если у неизвестного модельера таковая имелась в принципе.
Впрочем, троица невоспитанных юношей с непонятным желанием общаться с леди в безлюдном переулке могла принести куда большие проблемы, чем дрянная одежка, вышедшая из моды век или два назад. Вжавшись в стену, Линнет постаралась побыстрее покинуть злополучную подворотню, но один из незнакомцев тут же отрезал путь к отступлению и, обнажив чернеющие зубы в наглой улыбке, хлопнул пятерней о кирпичи в нескольких сантиметрах от головы жертвы.
— Торопишься куда? — Дерзко поинтересовался он, нависая над загнанной в угол. — Может с нами того?
— Чего того? — Спросила дочь графа, понимая, что имеет дело с худшим из возможных типов мужчин — наглым шутом, мнящим себя по меньшей мере межевым рыцарем, а то и наделенным личными владениями бароном. Шутом агрессивным, оставленным наедине с дворянкой и заметно превосходящим последнюю в силе.
— Того самого того. — Пояснил паяц, довольно скалясь. — Погуляешь с нами. А может и еще чего. Чего не понятно-то?
— Все понятно. А теперь отвали. — Уверенно произнесла Лина, старательно скрывая страх нетерпением и праведной ненавистью, но резкие слова лишь раззадорили придурков.
— Да ладно тебе, не хмурься. — Противным до тошноты голосом заблеял второй незнакомец. То ли коренастый, то ли попросту толстый (уродливый балахон замечательно скрывал фигуру) он неспешно приблизился и, опустив лапу на плечо, сдавил пальцы с силой достойной куда лучшего применения. Например, дотащить за леди корзину, а не ломать ей ключицу.
— Ты не смотри, что братан не очень складно говорит, — тем же начисто лишенным агрессии приторным тоном произнес крепыш, не ослабляя хватку, — он — отличный парень. Да все мы, если хочешь знать, отличные парни. Веселые и добродушные. Замечательно время проведешь, а потом спокойненько вернешься назад. Не думай, я все понимаю: мы не принцы, белых коней нет, на рожу не вышли, да ведь и ты бабенка так себе. Кожа да кости. Не изображай принцессу, соглашайся. Сама же спасибо скажешь.
— Аккуратнее. — Вмешался в разговор третий, поправляя сползшие на нос толстенные круглые очки. Абсолютно апатичный, он безразлично наблюдал за издевательствами, будто происходящее не имело к нему никакого отношения. — Мастер не обрадуется, если и у этой появятся синяки. Не повреди шкурку.
— Мастер не обрадуется, даже если я заверну ее в розовые лепестки и поднесу ему, наигрывая балладу на лютне. — Огрызнулся коренастый, убирая клешню. Развернувшись к очкарику, он несколько секунд буравил того взглядом, но быстро потеряв терпение ограничился лишь смачным плевком под ноги.
— Ну чего? — Попытался подхватить разговор гнилозубый полудурок. — Ага или не ага?
— Если хочешь получить четкий ответ, то стоит научиться разговаривать. — Желчно ответила девушка, демонстрируя достойное королевы самообладание. Спасение зависело от одного простого момента: догадаются ли зарвавшиеся простолюдины о полном контроле над готовой разреветься от боли и страха жертвой, или посчитают ее затаившейся в густой траве гадюкой, едва ожидающей ошибки врага. Проявление слабости означало безоговорочное поражение, а Линнет не хотела отдаваться на милость судьбе в лице мелких бандитов. — Пока из твоих бессвязных бредней не понятна и половина, так что рекомендую в ближайшее время нанять репетитора велийского, или любого другого распространенного языка.
— Че? — Не понял зубастый, зато его приятель в очках тихо захихикал, прикрывая рот кулаком.
— Действительно смешно. — Пояснил он косноязычному другу. — Эта ухитрилась уделать тебя, не скатываясь в брань. Чего и следовало ожидать от дворянки.
— Дворянки?
— Да, кретин, дворянки. Посмотри внимательно: осанка, манера держаться, и, разумеется, взгляд. Неужели не чувствуешь, что на нас смотрят как на конскую лепешку?
— Обожди. — Перебил крепыш, почесывая давно нестриженную голову. — Если она из благородных, то с ней охрана же должна быть.
— Охрана слегка отстала. — Улыбнулась Лина, хватаясь за внезапно появившийся шанс. — Парочка норнов с острыми мечами. Вы когда-нибудь видели настоящих северян? Здоровенных, бородатых, злобных, не стесняющихся заколоть человека из-за пустяка? Я пускаю их на некотором отдалении, чтоб честные торговцы не закрывали от страха лавки. Поверьте, как только норны появятся, вы умрете. Вам понадобятся не эти уродливые балахоны, а бочки, в которых возят коровьи туши со скотобойни. Мои телохранители убьют вас всех!
— Так чего мы лясы-то точим? — Буркнул коренастый и, резко схватив дочь графа за волосы, с силой приложил ее затылком о кирпичную кладку.
***
Голова звенела, словно внутри металась злобная баньши, в висках стучала рвущаяся наружу кровь, а задняя часть черепа горела точно наковальня, столкнувшаяся с тяжеленным кузнечным молотом. С трудом открыв глаза, Лина попыталась понять, куда попала, но не найдя сил сфокусировать взгляд вновь провалилась в забытье.
Второе пробуждение далось чуть легче первого. Приподняв веки, весящие не меньше той самой корзины, бедняжка тяжело застонала. Едва освещаемая огрызком свечи комната без окон напоминала тюрьму. Весьма комфортную, с небольшим столиком в углу, горой мягкой соломы вместо кровати и совсем без крыс, но все-таки тюрьму.
Потуги пошевелиться не привели лишь к ноющей боли от излишне затянутых веревок. Некто осмелился не только запереть дочь графа Валадэра, но еще и связать ей руки за спиной! Мог ли достойный человек даже подумать о подобном обращении с леди? Похолодев от ужаса, девушка внезапно осознала: ни одна живая душа не знает о ее весьма щекотливом положении и тем более не представляет,
