Захрипев, Линнет начала звать на помощь, но пересохшее горло вместо привычного звонкого сопрано породило лишь хрип и ощущение застрявшей внутри наждачной бумаги. Оставалось лишь окунуться в жуткие ожидания и призрачные надежды. О глотке воды, отмщении и свободе. Впрочем, если бы пленницу попросили расставить желания по важности, а не очередности, она бы запросто отложила месть, но наверняка оставила воду в приоритете.
К счастью или наоборот, ждать пришлось недолго. Лишенная внутренней ручки дверь слегка скрипнула, и в глаза ударил поток света, обнажающий пыль, обрывки паутины и несколько пугающих красных пятен на деревянном паркете. Чуть отстав от света, в комнату просочился давешний очкарик со здоровенным подносом в руках.
— Как настроение, юная леди? — Улыбнулся он так, словно прибыл на званный ужин к старым друзьям. — Я подозреваю, грозные стражники слегка отстали?
— По-видимому. — Засипела Линнет, из последних сил стараясь не разреветься, опозорив род. Невозмутимость оставалась ее последним козырем, и дочь графа пообещала себе не дать недоброжелателям даже малейшего повода заявить, будто последние часы ее жизни бросили тень на династию.
— Жаль. — Почти искренне вздохнул парень, аккуратно опуская поднос на столик. — Я бы посмотрел на выражения лиц тех идиотов. Если, конечно, они не являлись плодом воображения. Или простенькой уловкой наивной дуры.
Сняв крышку не лишенным изящества движением, похититель двумя пальцами приподнял с подноса небольшую чашечку.
— Пей. — Велел он, поднося напиток ко рту жертвы.
В нос ударил неприятный сладковатый запах, и девушка вопросительно приподняла брови.
— Наркотик. — Объяснил похититель.
— Если откажусь? — Зашипела Лина, молясь Двуликому, что бы пересохшее горло не подвело, и голос звучал достаточно враждебно. — Заставишь?
— Зачем? — Вяло улыбнулся очкарик. — Нет смысла вливать в тебя эту штуку силой. Поверь, это в твоих интересах. Так проще перенести предстоящие приключения.
— Какие?
— А как же интрига? — В глубине глаз парня появились злые огоньки, а на лицо вылез тщательно скрываемый до этого мига кровожадный оскал. — Тебе точно не понравится. И кто знает, может ближе к концу игры я даже приму в ней непосредственное участие и добавлю немного разнообразия?
— Братья убьют тебя.
С ненавистью глядя на негодяя, Линнет сделала несколько жадных глотков и, припав к жидкости, едва не пропустила, как в комнату ввалились сопящие от натуги подельники, волочащие здоровенную арфу. Крякая, пыхтя и, судя по беззвучно шевелящимся губам, матерясь про себя, они установили абсолютно не вписывающийся в обстановку инструмент и, разогнувшись, отошли в дальний угол, освобождая проход четвертому гостю.
Розовая ночная рубашка до колен, длинные золотистые кудри, колышащиеся при каждом шаге, ядовито-зеленые кожаные босоножки, сиреневый лак на аккуратно остриженных ногтях (включая ноги!), яркая губная помада и темно-синяя подводка ресниц могли превратить любую, даже самую красивую женщину в самку крокодила, но на мужчине средних лет, плохо выбритом, с первыми признаками седины и давно сросшимися густыми бровями подобный гардероб вызывал сначала шок, а затем рвотные позывы.
— Привет, милашка. — Низким, грудным, очень красивым голосом, никак не вяжущимся с внешностью, поздоровался извращенец. Слегка склонив голову, он сделал кривой книксен и устроился на мягком пуфике рядом с арфой.
— Позволь представиться, — пропел самовлюбленный тип, легонько трогая струны ухоженными пальцами, — зовут ученики меня Паскаль, я посвящен как пятый ранг владыкой башни.
— Линнет… — Начала девушка, и хозяин тут же истошно завизжал, подпрыгивая так, будто кто-то подсунул под его тощую задницу полосу раскаленного металла.
— Вы не попадаете в ноты, мразь! — Орал он, топая ногами. — Мразь! Мразь! Мразь!
Поджав тонкие губы, урод мгновенно сменил приступ бешенства на холодную безжалостную ярость:
— Стефан, немедленно накажите ее! — Приказал он, указывая украшенным массивным кольцом мизинцем в сторону пленницы.
Вмиг оказавшийся рядом очкарик, резко замахнулся и со звонким хлопком отвесил жесткую пощечину тыльной стороной ладони, оставляя на щеке девушки пылающий след.
— Попробуйте еще раз, милашка. — Велел Паскаль, разбрасывая взглядом молнии. — Нет ничего важнее мелодии и мотива.
— Линнет, чей отец вас жестоко убьет. — Запела леди, стараясь не сбиться с ритма. — Крайне жестоко убьет. Очень жестоко убьет.
— Браво, браво! — Восхищенно заголосил оставивший угрозы без внимания хозяин, радостно хлопая в ладоши. Ученики последовали примеру наставника, и помещение заполнили звонкие аплодисменты.
— Милашка, ваши вокальные данные… — Закатив глаза, сумасшедший маг приложил ладони к груди и восхищенно вздохнул, — … невероятны. Я восхищен. Нет, любое восхищение — лишь жалкая тень чувства, испытываемого при звуках вашего чарующего голоса. Нет предела моей благодарности Двуликому за сегодняшний день. Вы могли стать музой театралам, графам, герцогам. Может самому императору! Поверьте, подобный поворот не удивил бы никого из присутствующих. Ох, Вивьен, вы не представляете, как я счастлив…
— Меня зовут Линнет… — Пробормотала девушка, пытаясь осмыслить происходящее. Вместо страха, или хотя бы смеха, вызванного угрозами, психи принялись восхвалять ее весьма сомнительные таланты. Видимо, люди, на самом деле умеющие петь, обладали чуть большей удачей и не попадались в плен “ценителям искусства”.
— Нет, нет. — Запротестовал Паскаль, активно жестикулируя. — Ваше имя ужасно. Юной деве, чей голос способен вызвать зависть у сирен, не подобает откликаться на столь скучное обращение. Думаете, Стефану, Клодду и Дидье повезло родиться в достойной семье, где мудрые родители имеют хоть толику вкуса? Нет, нет, и еще раз нет! Их имена — дар моего гения.
Прыжком соскочив с пуфика, он на цыпочках подбежал к дочке графа и, низко наклонившись оказался лицом к лицу с узницей. Скорчив гримасу, мужчина прошептал:
— Настоящие были просто ужасны. Сэм. Том. Мортимер. Не имена, а настоящие проклятие. К счастью, бедным детям повезло попасть ко мне, и, разумеется, несправедливость была исправлена. Не мог же я появится в обществе с Сэмом, Томом и Мортимером в роли учеников?
— Значит, появляться в женском платье и парике, вкус вам позволяет? — Поинтересовалась Лина, чувствуя возвращающуюся уверенность. Отцовская месть оставалась пустой угрозой, но неожиданные восхваления вернули надежду затянуть время и дать Эриберте возможность найти следы нерадивой студентки и спалить гнездо разврата до фундамента.
— Вивьен! — Воскликнул маг, отшатываясь. — Разве дозволено леди таким тоном разговаривать с уважаемым господином? Неслыханно!
— Наказать эту? — Деловым тоном поинтересовался очкарик, отводя назад руку для удара, но Паскаль жестом остановил его. Сложив ладони в молитвенном жесте, он грустно вздохнул:
— Бедняжка не виновата, мальчик мой. Виной всему возраст, помноженный на отсутствие должного воспитания. Следует пожалеть ее, а не избивать по любому поводу. Быть может стоит даже отвязать нашу гостью и позволить устроиться поудобнее? — Спросил он и тут же ответил самому себе:
— Нет-нет, еще рано. Кроме того милашка одарена по-настоящему чудесным слухом, вы согласны?
— Без сомнения. — Подтвердил Стефан, склонив голову.
— Прискорбно… — Пробормотал колдун, меняясь в лице. Мягкая улыбка сменилась сжатыми в нитку губами, в глазах застыла холодная зависть. — Столь чудный талант… Но я не переношу людей талантливее меня. Отрежьте ей одно ухо. Правое.
Изящно развернувшись на каблуках, главарь похитителей вышел
