— Но я…
— Сейчас, Майя.
Джанна смотрела ей в спину и искренне порадовалась, что вышла замуж по расчету, что не любила Каро, что его равнодушие, его жестокость ее не задевали.
— Не уходите до конца приема, Каро. После зайдете в мой кабинет, я собираюсь бросить вам вызов. А пока наслаждайтесь вином и приятным вечером, — ледяным, подчеркнуто спокойным тоном сказала ему Делия.
— Как хотите, — он улыбался, едва заметно, одними глазами, но улыбался. Джанна легко читала в его лице — именно этого он и добивался. Она только не понимала почему.
— Подумайте пока, кого выставите против меня на Арене, — добавила Делия и ушла. Серебро платья обрисовывало ее прямую тонкую фигуру и на секунду Джанне показалось, что это кольчуга.
Каро подхватил с подноса слуги два бокала с вином и фыркнул от смеха:
— Удивительно, как некоторые люди любят драму, верно? Стоило мне жениться, и я заработал вызов на Арену.
— Вы с самого начала на это рассчитывали, — отозвалась Джанна и приняла из его рук вино, отпила немного. Вкус — терпкий и мягкий согрел теплом. — Вы были помолвлены с Майей, верно? Иначе Делия не бросила бы вам вызов.
Он помедлил, прежде, чем сделать первый глоток:
— Знаете, ум — это привлекательно, Джанна, пока он в разумных пределах.
— Или пока его используют в ваших интересах.
— И что насчет вас? — он усмехнулся поверх бокала. — Вы иллюстрация разумных пределов или человека на моей стороне?
Она не ответила, и он вздохнул:
— Сразу видно, что вы с Байрнс не связаны кровью, — Каро отвел ее в сторону, походя кивнул кому-то в зале. — Она на вашем месте уже обвиняла меня в том, как бессердечно я поступил с бедной девочкой.
Джанне было искренне жаль Майю, и одновременно она искренне радовалась за нее.
— Вы поступили правильно. Худшее, что вы могли бы сделать — жениться на ней.
Каро не ожидал от нее такого ответа, чуть не поперхнулся вином и спросил несколько недоуменно:
— Что, даже убить ее было бы милосерднее?
— Немного, — мягко признала Джанна. — Девочка влюблена в вас. Она потратила бы годы пытаясь заслужить ответную любовь, не понимая, почему вы не цените и не любите ее в ответ. В конце концов, это закончилось бы разочарованием.
Он рассмеялся, склонил голову, рассматривая Джанну с любопытством:
— Знаете, вы такая самодовольная, когда правы. Это даже забавно. Но я мог бы сделать малышку Майю счастливой, если бы захотел. Ее мечты не очень сложно обеспечить: регулярные подарки, букет цветов всегда, когда я прихожу домой, и постоянное вранье, что, если бы не работа, мы все время были бы вместе.
— Вы не любите ее, — пожала плечами Джанна. — Зачем вам делать ее счастливой?
— Не люблю, — легко и спокойно признал он. — Я не уверен, что способен на любовь, и точно не к Майе. Я не считаю ее милой, меня не впечатляет добровольная наивность и желание быть вечным ребенком. Я не ценю в людях слабость и хрупкость. И эти бесконечные разговоры о том, как любовь делает жизнь лучше, порядком раздражают.
Джанна улыбнулась, почему-то в тот момент он показался ей почти… милым. И он совершенно не понимал, что любовь может быть другой.
— Теперь я знаю, в какую женщину вы могли бы влюбиться.
Он притворно застонал:
— Все-таки вы женщина до мозга костей, только речь заходит о любви и вам сразу становится интересно. Давайте, говорите, в кого я там мог бы влюбиться, и забудем об этом.
— В самодостаточную женщину. Которая не ждет, что вы сделаете ее счастливой, а делает себя счастливой сама.
Он отхлебнул вина и посмотрел на Джанну вопросительно:
— И зачем ей тогда я?
— У вас высокий статус, много денег и неплохое чувство юмора.
Каро фыркнул и звякнул своим стаканом об ее:
— За это стоит выпить.
***
Позже к Каро и Джанне многие подходили — красиво одетые мужчины и женщины. Кто-то ограничивался парой фраз, кто-то разговаривал дольше. Джанна не могла отделаться от мысли, что Каро не любили. С ним общались, с ним считались, но симпатии он ни у кого не вызывал.
Как он и предсказывал, его свадьба всех волновала. Никто не верил, что Джанна действительно обычная женщина, что она не аристократка в изгнании и многие пытались вызнать, откуда она взялась.
Когда Каро надоедали вопросы он выводил Джанну танцевать, и взгляды они привлекали уже по другому поводу. Она давно не танцевала, а придворных танцев не знала вообще. Каро просто не очень хорошо слышал ритм, да и не старался. Они, конечно, не наступали друг другу на ноги, но многие смотрели на Джанну с помесью брезгливой жалости.
— Я распоряжусь, чтобы нашли учителя танцев. Вам не помешает взять пару уроков, — сказал он, когда они в очередной раз чуть не врезались в соседнюю пару.
— Вам тоже, — честно ответила она.
— Разве? Мне говорили, я неплохо двигаюсь.
— Просто не вовремя.
Он улыбнулся, наклонился к ней ниже, легко пощекотал пальцами талию, и Джанна чуть не дернулась прочь. Она всегда боялась щекотки.
А потом как-то незаметно танец закончился, Каро увел ее с площадки для пар к столикам с закусками, повернулся ко входу и неуловимо переменился.
И вместо улыбчивого мужчины рядом Джанна увидела государственного агента. Жесткого, жестокого и полностью сконцентрированного на своей цели.
В дверях появилось двое мужчин.
— Господа Раил Вейн и Калеб Байрнс, — объявил слуга.
Глава 19
***
Когда Джанна впервые увидела Вейна, он ей понравился. Он подошел к ней на Арене сразу после боя Рейза, заговорил первым. У него был мягкий приятный голос, дорогая, но неброская одежда. В нем без труда можно было узнать аристократа — по манере держаться, по идеально прямой спине и вежливой улыбке, но при этом он не казался высокомерным или заносчивым.
Только то, что рассказал о нем Рейз и то, что Джанна узнала от Каро заставило ее посмотреть на Вейна иначе. Он был красивым, он умел казаться обаятельным, все качества, которые нравились Джанне при встрече никуда не исчезли — они просто воспринимались как инструменты.
Теперь Джанна стояла рядом с Каро возле стола с закусками, смотрела, как Вейн здоровается с людьми вокруг, о чем-то говорит Калебу Байрнсу, и понимала: свое обаяние, свою внешность, свои манеры Вейн использовал, чтобы добиваться желаемого, и использовал умело.
— За ним любопытно наблюдать со стороны, верно? — с усмешкой спросил Каро, отпивая вина. Он делал крохотные глотки и почти не расставался с бокалом, должно быть, со стороны — если не следить пристально — казалось, что он много пьет. На самом деле, бокал не опустел и на четверть.
— Человек, с которым он пришел, это брат Силаны? — Калеб с Силаной не были похожи, если бы не его фамилия, Джанна не догадалась бы, что они родственники.
— Единственный и довольно
