Он сдержался, переборол себя в тот последний момент и уже после выдавил:
— К Ирбису тебя. Ты ничего, слышишь, урод, ничего от меня не получишь.
— Надо же, — почти изумленно заметил Вейн, — он и правда решил геройствовать. Господа, я зайду через пару часов. Мало ли, может, наш герой передумает.
Он еще не договорил, а первый из выродков уже прижимался к Рейзу сзади, терся стояком о задницу.
Рейз принялся вырываться снова, отчаянно и бесполезно. Понимая, что это не поможет.
— Ты же сам этого хочешь, — шепот обжег шею. Оглушительно громкий, почти заглушивший шум крови в ушах и скрип открываемой двери.
Рейз думал, что это ушел Вейн.
— Отпустите его. Я принес приказ об освобождении.
Но он снова ошибся.
Голос Калеба звучал громко, уверенно и презрительно.
Уроды замешкались, и Рейз воспользовался этим, рванулся прочь. На сей раз ему удалось — всего несколько шагов, прежде, чем не осталось сил, и он сполз на грязный пол.
Калеб смотрел на него сверху-вниз непроницаемыми, темными глазами.
— Байрнс, — Вейн улыбался, будто старому другу. — Вот уж кого я не ожидал здесь увидеть.
— Я тоже много чего, — Калеб смотрел на него, как на грязь под ногами, — не ожидал.
— А, вы об этом? — Вейн усмехнулся, кивнул в сторону Рейза. — Чему тут удивляться? Некоторые готовы поработать телом, чтобы спастись от тюрьмы. Его ни к чему не принуждали, он сам предложил. А стража просто решила развлечься.
— Он врет, — выдавил Рейз. — Я… ничего им не предлагал.
Калеб брезгливо поморщился, проигнорировал его:
— А вы, Вейн, решили поразвлечься с ними?
— Посмотреть, — поправил Вейн. — Этот гладиатор убил моего Ларса. Да, я не отказался бы посмотреть, как он унижается. Это неплохая месть, и знаете, мне за нее не стыдно.
Он давил на то, что Калеб легко мог понять, потому что сам ненавидел. И сам хотел отомстить.
— Тогда вам не повезло, — Калеб уверенным жестом достал из-за отворота строгого дворянского камзола лист бумаги с печатью и княжеским знаком. — Я забираю его. По личному распоряжению князя. Теперь это дело семьи Байрнс, и, если мой брат, — последнее он чуть не выплюнул, — окажется виноват, с ним разберется наш род.
Рейз сумел подтянуть к себе обрывки рубашки, прикрылся как смог, и сразу стало немного легче.
Один из дознавателей застегнул штаны, бросил на Вейна угрюмый взгляд и потянулся за бумагами.
— Каро все-таки заставил вас вмешаться? — Вейн будто не замечал никого кроме Калеба. — Жаль, что это так для вас обернулось. Но я мог бы помочь, вам не обязательно подчиняться Каро.
Калеб смерил его угрюмым взглядом:
— Вы с Каро помешались, видите только друг друга. А у меня свои цели.
— Так поговорите со мной. Еще недавно мы могли найти общие интересы.
Калеб проигнорировал слова Вейна, стянул плащ и бросил Рейзу:
— Прикройся и идем. Я не хочу торчать здесь всю ночь.
Тяжелая дорогая ткань плаща в руках Рейза была как ниточка спасения. И несмотря на высокомерие Калеба, на его грубость, Рейз был ему благодарен.
Руки слушались плохо, плащ все время соскальзывал, и подняться не получалось.
Рейз хотел уйти из этой проклятой камеры, от Вейна и выродков-дознавателей. Он просто не мог.
Глаза защипало от злости и бессилия, и он низко опустил голову. Не хотел, чтобы кто-нибудь заметил.
Калеб подошел к нему вплотную, раздраженно выдохнул и протянул руку, потянул Рейза вверх. Помог подняться так, будто Рейз ничего не весил:
— Мы уходим, — сказал Калеб. — Если у вас есть мозги, Вейн, вы не станете мешать.
Вейн улыбнулся снова и отошел в сторону:
— Конечно, нет. Вы взрослый человек, Калеб. Вы в праве делать свои собственные ошибки.
***
Плиты пола были ледяные, даже в коридорах, где горели факелы и стояли жаровни, и Рейз торопился, убеждая тело делать шаг за шагом. Калеб не отпускал его руку, но и не сбавлял хода. Ни о чем не спрашивал и не говорил, будто тоже пытался уйти как можно быстрее.
Рейз кутался в плащ и чувствовал на себе взгляды стражников. Казалось, все они знают. Смотрят на него и видят беспомощным, проигравшим. Распятым у стены кучкой выродков.
Даже сил злиться на это не было. Страх сменился облегчением и усталостью, и накатила боль — глубокая и знакомая боль ушибов.
Он ничего не спрашивал у Калеба, не хотел в тот момент знать, просто считал шаги и мысленно уговаривал себя: совсем немного, еще чуть-чуть потерпеть.
Они вышли на улицу, холод вцепился в ступни как голодный зверь. На улице было пусто.
— Где твой экипаж? — спросил Рейз.
— Дома, — коротко ответил Калеб, достал небольшой серебряный свисток с витым навершием, поднес к губам. — Я прилетел на скате.
Свисток на мгновение засветился зеленоватым чародейским огнем, и снова погас.
Над головой плавно и мягко скользнула тень, и опустилась ниже.
Рейз вспомнил, как когда-то мечтал полетать, и поймал себя на том, что не чувствует ничего.
— Они успели? — спросил Калеб.
— Что?
— Трахнуть тебя они успели?
Калеб не церемонился, не боялся сделать больно.
Рейз отвернулся:
— Нет. Только били.
— Понятно. Залезай, сядешь в седло.
Рейз кое-как забрался, сам себя казался неуклюжим и неповоротливым. Калеб скользнул ему за спину, обхватил рукой и взялся за поводья.
Рейз напрягся, едва не рванулся прочь и не свалился со ската.
— Сиди! — окрикнул его Калеб и потянул поводья вверх.
Мимо поплыли окна домов, кругляшки воздушных причалов. Острые шпили Силл Арне.
— Красиво, — бездумно сказал Рейз. Он смотрел вперед и не чувствовал ничего. — Куда мы летим?
— Увидишь.
Больше он не спрашивал.
Ветер продувал насквозь, заползал внутрь безразличием: снежным, ледяным. Руки Калеба казались прутьями клетки.
Скат опустился на балкон дома Калеба. Рейз узнал не здание, он узнал сад вокруг, голые ветви деревьев и знакомы ворота вдалеке.
На балконе с чародейским светильником в руке давний дворецкий и смотрел на Рейза, как на грязь.
— Позвольте я помогу, господин. Куда прикажете его отвести?
— Я сам, займись скатом, — коротко отозвался Калеб, спустился со ската первым и сдернул Рейза за собой, не дал упасть в последний момент.
За балконными дверями оказалась обычная комната. Не маленькая, но и не большая, и какая-то… осенняя. Мебели почти не было, только небольшая кровать, застеленная рыжим одеялом, два кресла и жаровня.
Калеб бесцеремонно усадил Рейза в кресло, синяки и ушибы отдались болью. Рейз стиснул зубы, пережидая, пока станет легче, плотнее запахнулся в плащ. Стало теплее, и жар просачивался под кожу тысячами маленьких иголок.
Калеб сел рядом, в соседнее кресло, вытянул ноги к жаровне. По-хозяйски. Рейз раньше не замечал, но Калеб везде и всегда вел себя как хозяин. Или же это просто так казалось.
— Спасибо, — сказал Рейз, глядя на пламя. Красные угли в жаровне вспыхивали, пульсировали алым, как сердце. — За то, что вытащил.
Калеб тоже смотрел на угли, и говорил холодно и равнодушно:
— Я не собирался тебя спасать. Ты заложник.
— Все равно спасибо.
— Ты просто инструмент, — Калеб бросил на
