До прихода Рейза оставалась еще пара часов, и она снова убрала в доме, хотя оттирать было в общем-то нечего — просто уборка успокаивала и давала возможность отвлечься.
Стоило бы дойти до продуктовой лавки и купить еды, но ноги болели, и путь заранее казался бесконечным. В конце концов Силана осталась дома, сделала себе имбирный чай и доела последний кусок лимонного кекса.
Рейз пришел вовремя — цвет чародейской башни только-только сменился на зеленый.
Стук в дверь заставил Силану вздрогнуть, в очередной раз оправить жреческое платье. Она постирала его накануне, но ткань все еще была слегка влажной, неприятно холодила кожу.
Силана огляделась по сторонам, проверила, что все аккуратно лежит на своих местах и пошла открывать.
Рейз стоял на пороге, небрежно закинув на плечо вместительную дорожную сумку. Он был одет в дорогую куртку из телячьей кожи, узкие штаны со шнуровкой, перевязь с мечом была новой и гладиаторский знак блестел.
— Я принес вещи. Ты сказала, что я могу переехать после первого боя.
Силана посторонилась, снова одернула платье, опустила взгляд:
— Вы прекрасно выглядите.
— Я иду к сестре, — так, словно это все объясняло, сказал он. — Спасибо, что помогла с синяками. Если бы я заявился к ней с разбитой мордой, Дженна бы волновалась.
— Не благодарите, — Силане стало неловко. — Это мелочи.
У Рейза не было серьезных ран или переломов, и пустить в ход нож Коэн не успел. Такие повреждения исцелить было легко.
Рейз кивнул, принимая ее слова, и с любопытством оглянулся по сторонам, присвистнул:
— Вот значит как живут жрицы.
Он задержался взглядом на лепнине под потолком, на мраморных разводах пола:
— Знаешь, примерно этого я и ожидал.
— Это просто дом, — тихо заметила Силана. — Другого у меня нет.
Он нахмурился, и она поспешно добавила:
— Идемте, я покажу вашу комнату.
Они поднялись по лестнице, и Силана поймала себя на том, что напрягается, вслушиваясь. Рейз ступал мягко, почти неслышно, и хотелось потянуться к оружию, просто положить ладонь на рукоять, ощутить ее под пальцами.
Рейз не стал бы нападать, Силана была в этом уверена, и все равно ничего не могла с собой поделать.
И, конечно, он заметил:
— Боишься меня?
— Дело не в вас, — Силана обернулась, посмотрела на него. — Просто я отвыкла от гостей. Извините.
Он оглядел ее с головы до ног — равнодушно, оценивающе:
— Ты с гладиатором, которого почти не знаешь. Многие сказали бы, что стоит быть осторожнее.
— Я понимаю, что вы ничего не сделаете. Зачем вам?
Он пожал плечами:
— В таких вещах лучше не рисковать. Люди разные бывают.
Силана не стала спорить, потому что все равно никогда не смогла бы объяснить ему, что после войны все время чувствовала себя грязной. Сломанной. Искалеченной.
Рейз советовал поберечься, а она никак не могла представить, что нашелся бы человек, который дотронулся бы до нее добровольно.
И напрягаться ее заставлял не страх — въевшаяся за годы военная привычка.
Силана подошла к двери в комнату, открыла:
— Я надеюсь, вам будет здесь комфортно.
Она посторонилась, пропуская Рейза внутрь, и он усмехнулся, оглядываясь по сторонам:
— Комната как для дворянина. Хотя ты, наверное, даже и не знаешь, что бывает иначе.
Она вспомнила свои накрытые ковром ящики из-под овощей, пустую комнату, колченогий табурет в углу.
Ветки рябины, покрывающиеся инеем по утрам.
— Ванная дальше по коридору. Кухня внизу. Вы можете есть там или в гостиной, как вам удобнее.
— А семья твоя не возмутится, если я буду маячить в гостиной?
— Я… живу одна.
Он замер, посмотрел на нее с сомнением, скорее всего, потому что совсем не ожидал этого услышать:
— Здесь?
— Да.
— То есть в доме только ты и я?
Силана неловко одернула рукав:
— Да. У меня есть брат, но он… очень редко заходит.
Нужно было объяснить ему — и почему Силана осталась одна, и что привело ее в Парную Лигу, но слова застревали в горле. О некоторых вещах она не готова была даже думать.
— Что насчет горничных? Повара? — спросил он.
— Они… приходят раз в несколько дней.
Потом, много раз вспоминая тот момент, Силана так и не могла себе объяснить, зачем соврала.
Может быть, потому что Рейз этого от нее ждал. Даже мысли не допускал, что она могла убирать все сама. Ему нравилось считать ее богатой. Он ненавидел ошейник, ненавидел чувствовать себя зависимым, и, может быть, так ему было проще подчиняться.
— Не любишь посторонних в доме?
— Я рада, что вы теперь будете жить здесь, — честно ответила она. — Действительно рада.
— Это не на пользу твоей репутации.
Силана смущенно сцепила и расцепила руки:
— Я не думаю, что это важно. Моя репутация вряд ли кого-нибудь заинтересует.
Или она сама. Люди не распускали о ней сплетни, и обычно вовсе забывали о ее существовании, стоило им отвернуться.
Слухи могли ходить о женщинах вроде Делии, вроде Мелезы. О тех, кто притягивал взгляд. О ярких, эффектных, запоминающихся женщинах.
Силана всю свою жизнь была невидимкой.
— После вчерашнего представления? — Рейз рассмеялся, и смех резанул слух неправильностью. — Не удивлюсь, если под твоими окнами начнут собираться толпы зевак.
— Вы преувеличиваете. Думаю, об этом все скоро забудут. На Арене каждый день что-то происходит.
Поединок, который мы даже не выиграли, вряд ли запомнится надолго.
Рейз прошелся по комнате, оглядываясь по сторонам, потом пожал плечами:
— Мне, в общем-то, все равно. У меня нет жены, которая стала бы ревновать и выдирать тебе волосы. Делай со своей жизнью, что хочешь. Мы не на Арене, и здесь я не обязан тебя защищать.
— Я знаю. Я просто хочу… чтобы в Парной Лиге у нас все получилось. Я не прошу о большем.
— Да, — он усмехнулся. — Я в курсе, что все остальное у тебя уже есть.
Почему-то из всего, что он ей говорил, именно эти слова сделали по-настоящему больно. Глупо, конечно, потому что в них не было ничего особенного. И он искренне верил, что у Силаны действительно все было: богатый дом, деньги.
Горничные и собственный повар.
И он никак не понимал, что по-настоящему нищей ее делало другое — пустые комнаты, Калеб, который теперь смотрел на нее с ненавистью. Неистребимый запах дыма, фантомное ощущение гари на коже.
Силана отвернулась, сделала вид, что поправляет вазу на столе, прочистила горло, прежде чем сказать:
— Если у вас появится женщина, вы можете привести ее сюда. Я не стану возражать. И друзей, если вам захочется.
— Не боишься, что я устрою тут оргию?
Не оборачиваясь, Силана покачала головой:
— Нет. Я думаю, что вы не станете. Вы не похожи на человека, который устраивает оргии.
Рейз за ее спиной фыркнул, весело и неожиданно беззаботно:
— Ты в этом разбираешься?
— Нет, но я все равно вам верю.
Силана рискнула посмотреть на него.
Он улыбался, и от этого щемило в груди. Рейз ничего в свою улыбку не вкладывал, его просто развеселило то, что она сказала.
Силане, оказывается, очень этого не хватало. Обычного человеческого разговора, легкости, на которую она сама, наверное, была не способна.
— На твое счастье я действительно
