Грузовик выехал из распахнутых Майковым ворот, запрыгал по неровностям тропы и скрылся в зарослях.
Темнело, но все-таки просматривалась расходящаяся толпа на пятачке. Человек, внимательно наблюдавший за всем происходившим с вершины близстоящей пологой скалы, опустил бинокль, подумал и начал быстро спускаться вниз, ловко цепляясь за выступающие камни и стебли лиан.
* * *– Первоград! – Торопливый вопль из динамика разрезал мягко мигающий лампочками тихий сумрак радиорубки. Дежурный, задремавший в кресле у пульта, вздрогнул. – Нас атакуют!
– Обезьяны? – Голос со сна прозвучал хрипло.
– Люди! На лошадях, их много, с ружьями!
Радист вскочил, заметался.
– Скорее, вертолет! – умолял голос из динамика, искаженный, неизвестно чей. – Они ворвались…
Радист нашел наконец рацию, настроенную на приемник во Дворце Совета. Из динамика раздавались отдаленные выстрелы, матерщина, сдавленный вопль, резкий хруст – и все стихло.
Дежурный, испуганно косясь на динамик, полный теперь только треска и шума, торопливо вызывал Совет.
* * *…Навалилась тишина. Вязкая, могильная, она обволокла всех, только что яростно оравших, оборвав разбирательство на полуслове. Казалось, пласты ночи за окном встали дыбом и вот-вот навалятся, раздавят…
Подползал липкий страх, всех парализовало, как в те самые первые минуты на Теллуре.
«Вот оно», – с тоской подумал Казаков, индифферентно наблюдая, как медленно встает со стула вдруг побледневший Валерьян, как расширяются сверх возможных пределов Викины зрачки.
– Вертолет, – хрипло сказал Валерьян. – Что же вы сидите? Вертолет!
– Совет, Совет, ответьте, приняли? – надрывался из рации сквозь хрипы дежурный. Маркелов машинально взял аппарат, ответил «да» и опустил обратно.
Казаков наконец собрался с мыслями и перехватил рацию.
– Объявить по громкоговорящей… – с запинкой произнес он, – общая тревога. Всем офицерам и Следопытам немедленно к Совету. Всем механикам и морякам – на рабочие места. На вышках смотреть в оба! – Голос его сорвался на крик.
– Саня, я полечу, может, успеем…
– Ночь, – тихо сказал Крайновский. – Асов у нас нет.
– Юра, полетели! – Валерьян подскочил к Танееву. Тот отвел глаза.
– Угробимся, – ответил после секундной паузы. – Нельзя. Мы почти ничего не умеем…
– Ну что же тогда? Ну что, будем сидеть?!
«Внимание! – загрохотали за окнами динамики, и странно было слышать это в глухой мгле, в три часа ночи. – Общий подъем! На Новомосковск совершено нападение неизвестными вооруженными людьми!»
…Ми…ми…ми – откликнулось слабое эхо. Казаков встряхнулся. Было по-прежнему страшно и неуверенно, но сидеть вот так было еще сложнее.
– Сейчас по местам, – сказал он громко, перекрывая тревожный голос в ночи. – Наладим оборону. Ничего не известно, Валерьян, может, они к городу подступают! Я прошу до утра полномочий… командующего.
– Брось формализм! – Колосов поморщился, вскочил. Было видно, как зажигается свет в бараках, в интернате. – Все ясно, Сань, я побежал. – Вслед за ним, словно спущенные с невидимого поводка, выскочили в дверь Танеев, Крайновский, Сидоров… Вика сидела неподвижно, прижав ладони к щекам.
– Вик, – мягко сказал Крапивко, – ты, наверное, в «гошпиталь», да? Боюсь, будет на самом деле госпиталь…
– А? Да, я… – Вика встала, заколебалась, посмотрела на Валерьяна, махнула рукой, расплакалась и выбежала.
– Пошли, мужики. – Крапивко поднялся, глядя на молодых: – Пошли, успокоим своих.
На минуту координатор и Валери остались вдвоем. За окнами метался оранжевый свет: из гаражей выводили зачем-то машины. «Ничего, – мельком подумал Александр. – Колосов уже там, главное, чтоб паники не было… Господи, неужели – афганцы? Тогда все бесполезно, хоть прямо сейчас сдавайся…» Успокаивало одно: тот, из поселка, сказал «ружья», не «автоматы»…
– Сань, я с тобой. – Валерьян сломал беломорину, табак посыпался на пол. – Мне некуда, и я… не могу. Лучше бы я…
– Брось! – Казаков рявкнул, но получилось фальшиво.
В дверь ввалился красноглазый Голубев в расстегнутой и надетой поверх майки куртке, но при кобуре; из-за его плеч выглядывали лейтенанты, Следопыты…
– Кауров раздает оружие, – задыхаясь, доложил капитан. – Я распорядился, чтобы на каждый пост вышло по второму человеку, до утра. Через полчасика все остальные будут здесь. Что случилось-то?
– Знаем не больше твоего, – пожал плечами Казаков. – Ждем утра.
– Следопыты, – Голубев обернулся к выходу, – кто без оружия, быстро в караулку, потом сюда!
– Они же, наверное, следили, – вдруг сказал Валерьян. – А тут эта наша заварушка…
– Перестань! Еще разборов не хватало. Не делай мне нервы…
Казаков замолчал, вздохнул, потом сказал Голубеву:
– Значит, так. Пошли, по ходу сообразим…
ХРОНИКА ГОЛУБЕВА
…связались с охотничьими заимками и приказали всем занять глухую оборону. Как только рассвело, вертолет с консулом Валери и тройкой Следопытов поднялся в воздух. В окрестностях Первограда противника обнаружено не было, поэтому по заимкам немедленно был отправлен грузовик в сопровождении легкого бронеавтомобиля с целью эвакуировать Охотников. При подлете к Новомосковску, с воздуха были обнаружены двое всадников: они, видимо, следили за тропой, но не учли, что сайва хорошо просматривается сверху. Попытка скрыться была пресечена предупредительными пулеметными очередями, а затем высадившиеся Следопыты взяли их в плен. Новомосковск сильно пострадал: сторожевые вышки были сожжены, все оружие захвачено. К счастью, жертв оказалось сравнительно немного. Было убито 11 человек, среди них две женщины – видимо, те, кто пробовал оказать сопротивление. Лейтенант Майков и двое тяжелораненых были немедленно на вертолете вывезены в Первоград. Остальные жители Новомосковска были заперты в одном из бараков. Они сообщили, что нападавших было около дюжины, но они явно использовали ослабление обороны поселка, возникшее в результате конфликта шахтеров и патрульных, описанного выше. К этому времени мы с Казаковым закончили мобилизацию. Из 36 первоградских охотников отобрано восемь двоек – для посменного скрытного патрулирования сайвы в километре от города, чтобы враг не подобрался незаметно. Остальные были слиты в подразделение под командованием С. Кондрашова и все вооружены карабинами (от автоматов они отказались). Коты переведены на двусменный режим, что позволило высвободить отряд в 16 человек. Из 18 обучавшихся военному делу «стажеров» также было создано подразделение под командованием Есина; наконец, в экспедиции задействовали всех Следопытов. На охрану столицы дополнительно мобилизовали 15 человек из всех служб, имевших опыт обращения с оружием. Таким образом, вначале мы располагали экспедиционным корпусом в 80 человек, не считая экипажей бронемашин и вертолетчиков.
* * *За окном разрезали голубое небо горелые стропила башни. Был полдень, солнце неимоверно пекло, по площади деловито сновали люди с автоматами. Горбатый, приземистый «Защитник» тяжело стоял в воротах, выпятив орудийное дуло в чернеющий лес. Казаков допрашивал пленных. Пленные были привязаны к стульям – руки за спинками, ноги – к ножкам. Сзади стоял, с кровожадным блеском в глазах, Немировский, единственный уцелевший из новомосковских Котят: его просто оглушили прикладом. Пленники были одеты в кожаные куртки с вышитыми на груди золотыми орлами и витыми серебряными шнурами на плечах. При захвате они оказались вооружены охотничьими ружьями.
– Значит, будем играть в героев… – звенящим голосом повторил Казаков. К нему вернулась часть уверенности: мобилизация прошла успешно, противник был все-таки не тот, и появилась холодная ярость. Мстить – не столько за убийства, поджоги, сколько за
